КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

хии — места в сенате. Обеспечивались свободы православной церкви на всей территории государства.
Гетман получал право ходатайствовать перед королем о нобилитации (возведении в шляхетство) заслуженных казаков и мещан, группа казачь­их старшин уже тогда получила шляхетское звание, но при этом шляхта, в свое время бежавшая с Украины, могла вернуться в свои имения. Созда­вались условия для широкого развития украинской культуры. Было разре­шено учредить на Украине две академии, гимназии, другие школы, гаран­тировалась свобода печати (право заводить типографии).
Но это соглашение запоздало. Конфликт между Украиной и польским правительством зашел слишком далеко. Значительная часть казачества отказалась признать Гадячскую унию. В последующие десятилетия к не­счастьям Украины прибавилась междоусобная борьба между сторонника­ми и противниками, соответственно, Москвы и Кракова. Возобновилась и война между Русью и Речью Посполитой, союзником которой теперь снова выступала часть казачества.
В своих универсалах Выговский призывал украинцев присоединиться к нему и выбить из Киева московский гарнизон. Последнее ему не удалось, однако несколько московских отрядов, отправленных на Украину, были разбиты. Но противники унии с Польшей оказались сильнее».
История России с древнейших времен до конца века. М., 2001, с. 545—546
* *
Уже в августе 1658 года Выговский послал казацко-татарское войско на Киев, где стоял московский гарнизон. Но 23 августа ки­евский воевода боярин Василий Борисович Шереметев разгромил казаков и татар неподалеку от Киева. В бою отличились полки «иноземного строя» под командованием полковника фон Стадена (Штадена). Трофеями московитов стали 12 пушек.*
В сентябре 1658 года от имени царя были разосланы в украин­ские города грамоты с изложением московской версии произо­шедших событий. Разумеется, Гадячская уния квалифицировалась в них как «измена». Тогда Выговский 8 октября отправил послание Алексею Михайловичу, в котором подчеркнул, что Перяславская рада вовсе не решала вопрос о присоединении Украины к Моск­ве, а лишь просила защитить запорожских казаков и православную церковь в украинных землях от поляков. Теперь же, когда благода­ря Гадячской унии надобность в таком заступничестве отпала, он просил вывести московские гарнизоны и не воевать с казаками:
«Бога ради усмотри, ваше царское величество, чтоб неприятели веры православной не тешились и сил не восприняли, пошли указ свой к боя­
* Заметим, что Выговский перешел на сторону короля вместе с литовски­ми городами Старый Быхов, Чаусы и Рославль, ранее пожалованными царем гет­ману Хмельницкому за помощь в завоевании Литвы.
рину Василию Борисовичу Шереметеву, чтоб он больше разорения не чи­нил и крови не проливал».
Между тем ситуация в Украине была такова. Большинство стар­шин выступало за унию и автономию, тогда как большинство про­стых казаков стояло за Москву. Оно и понятно: им уния ничего не давала, зато создавала реальную перспективу скорого возвращения магнатов и шляхты, а вслед за ними, может быть, и ненавистных арендаторов-евреев. В конце ноября 1658 года в местечке Верва противники Выговского собрали свою собственную Раду, избрав­шую гетманом полковника Ивана Беспалого. После этого в Укра­ине фактически началась гражданская война.
Однако король не мог послать войско на помощь Выговскому, так как польский народ вел жестокую борьбу со шведами, погло­щавшую все силы и средства. Большую часть Литвы оккупирова­ли московиты, меньшую часть — шведы. Тогда, чтобы предотвра­тить посылку новых московских войск, Выговский отправил к царюбелоцерковского полковника Кравченко, «туманить головы» заявлением о повинной. Одновременно он призвал на помощь все тех же крымских татар.
3 декабря 1658 года гетман Беспалый написал царю, что враги наступают на верных «его величеству» казаков со всех сторон, а царские воеводы помощи не дают. Алексей Михайлович в ответ сообщил, что приехал Кравченко с повинной, что он (царь) велел собрать Раду в Переяславле 1 февраля, а пока пусть Беспалый со­единится с князем Ромодановским и вместе бьет неприятеля.
Неприятель не заставил себя ждать. Уже 16 декабря наказной атаман Выговского Скоробогатенко подошел к Ромнам, где нахо­дился Беспалый, но потерпел поражение от последнего. Беспалый отправил царю срочную депешу:
«Если ваша пресветлая царская милость с престола своего не подвигни­тесь в свою отчизну, то между нами, Войском Запорожским, и всем наро­дом христианским, покою не будет. Выговский Кравченка на обман послал и ему бы нив чем не верить».
В феврале 1659 года Беспалый сообщил в Москву, что из Новой Чернухи под Лохвицу приходило 30-тысячное казацко-татарское войско Скоробогатенко и Немирича, три раза пыталось взять го­род приступом, но было отбито. Сам же Выговский 4 февраля при­шел к Миргороду и осадил его. В Миргороде стояли московские драгуны и казаки полковника Степана Довгаля. Уже 7 февраля полковник Довгаль решил перейти на сторону Выговского и поки­нул Миргород со своим полком, после чего горожане открыли во­рота. Выговский отправил московитов в Лохвицу, естественно, ра­
зоружив и ограбив их, затем двинулся к Полтаве, «приводить в чув­ство» Беспалова, прежнего помощника Пушкаря. Однако Беспа­лый со своими казаками убежал в Ромны.
Между тем 15 января 1659 года из Москвы в Украину отправил­ся князь Алексей Никитич Трубецкой с большим войском. Лето­пись говорит о 100 тысячах человек, но в действительности их было меньше раза в два. 10 марта Трубецкой пришел в Путивль, 26 марта направился оттуда к местечку Константинов на реке Суле. Туда же он вызвал московских воевод из Лохвицы и Беспа­лого из Ромен.
Наконец, 10 апреля войско Трубецкого от Константинова пошло к Конотопу, где сидел сторонник Выговского полковник Гуляницкий. Уже 19 апреля Трубецкой начал осаду. Она без малейшего ус­пеха продолжалась до 27 июня, когда к Конотопу пришли казаки Выговского и татары крымского хана Камиль-Мухаммеда Гирея.
КОНОТОПСКАЯ БИТВА
И ЮРИЙ ХМЕЛЬНИЦКИЙ (1659 г.)
Оставив всех татар и половину своих казаков в засаде за речкой Сосновкой, Выговский с остальными казаками на рассвете 28 июня внезапно атаковал осаждавших, перебил много людей, ото­гнал лошадей и начал преднамеренное отступление.
Трубецкой решил, что имеет дело со всем войском Выговского. Он послал для его преследования конницу под командованием князей Семена Романовича Пожарского и Семена Петровича Львова. Пожарский догнал отступавших казаков, часть перебил и поспешил вслед за остальными, все дальше и дальше удаляясь от Конотопа.
Взятые в плен казаки Выговского сказали ему, что впереди ждет в засаде большое войско — целая ханская орда и вторая половина казаков, но Пожарский не придал никакого значения их словам. Как писал Соловьев, воевода никого не слушал:
«Давайте мне ханишку! — кричал он, — давайте калгу! — всех их с вой­ском... таких сяких... вырубим и выпленим».
Выговский с казаками отступил за Сосновку. Но только князь следующим утром перебрался вслед за ним через эту заболоченную речку, как оказался в западне. С двух сторон по нему ударили мно­гочисленные отряды татар и казаков. Одновременно вдруг широ­ко разлилась речка, на которой люди Выговского быстро сооруди­ли запруду. Вдобавок, они разрушили мост, что сделало невозмож­ным отступление.
Одним словом, Вы­говский, многому на­учившийся от Богдана Хмельницкого, устроил московитам настоящие Канны. Как писал со­временник и очевидец этой битвы Самойло (Самуил) Величко, «спастись мог разве только тот, кто имел бы крылатых коней».
На поле битвы легли не менее 20 тысяч (!) ратников царского вой­ска, около 5—6 тысяч сдались в плен, в том числе полсотни воевод и оба князя. Выговский потерял 4 тысячи каза­ков, хан — 6 тысяч ор-
Татарский сотник	дынцев.
Пожарского приве­ли кхану, который начал бранить его за дерзость и презрение к та­тарам. Но, как писал Соловьев, князь Пожарский в бою и в пле­ну был одинаков. В ответ он «выбранил хана по московскому обычаю», то есть грубо высказался о ханской матери и даже плю­нул в глаза Камиль-Мухаммеду. Взбешенный хан приказал не­медленно отрубить голову князю.
По поводу Конотопского сражения С.М. Соловьев писал:
«Цвет московской конницы, совершившей счастливые походы 54-го и 55 года, сгиб в один день; пленных досталось победителям тысяч пять; не­счастных вывели на открытое место и резали как баранов: так уговорились между собою союзники — хан крымский и гетман Войска Запорожского! Никогда после того царь московский не был уже в состоянии вывести в поле такого сильного ополчения.
В печальном платье вышел Алексей Михайлович к народу, и ужас напал на Москву. Удар был тем тяжелее, чем неожиданнее; последовал он за та­кими блестящими успехами! Еще недавно Долгорукий привел в Москву пленного гетмана литовского, недавно слышались радостные разговоры о торжестве Хованского, а теперь Трубецкой, на которого было больше всех надежды, «муж благоговейный и изящный, в воинстве счастливый и не­другам страшный», сгубил такое громадное войско!
После взятия стольких городов, после взятия столицы литовской цар­ствующий град затрепетал за собственную безопасность: в августе по госу­дареву указу люди всех чинов спешили на земляные работы для укрепле­ния Москвы. Сам царь с боярами часто присутствовал при работах; окре­стные жители с семействами, пожитками наполняли Москву, и шел слух, что государь уезжает за Волгу, за Ярославль».
Соловьев С.М. «История России с древнейших времен». Книга VI, с. 51
Отдохнув после битвы и массовой резни пленников, Камиль-Му­хаммед и Выговский двинулись к Конотопу, но главные силы моско­витов уже ушли оттуда, выставив позади сильный арьергард. Хан и гетман попытались догнать Трубецкого, однако лихие конные атаки татар и казаков встречала картечь многочисленных пушек. Понеся по­тери, союзники двинулись к Ромнам. В свою очередь Трубецкой с оставшейся у него частью войск 19 июля вернулся в Путивль.
Выговский и Камиль-Мухаммед осадили Ромны, где находил­ся небольшой московский гарнизон. Выговский пообещал отпус­тить московитов домой с оружием в руках, если они сдадут город без сопротивления. Но свое обещание он нарушил: разоружил мос­ковитов и отдал их татарам.