КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Всн дн зольдатен Юбер дп штад маршнрен Офнен дн медхен Фенстер унд дн тнрен...1 Голос его, однако, слабел, оп уроішл па плечо голову н вовсе затнх. — Пнлнпенко! — сказал Апаньев. — А ну тряхіш его! Пшінпенко сгреб немца за борта мунднра н сялыю встряхпул, по немец даже не встрепенулся. Похоже, он спал. — Ах ты, обормот! — уднвнлся Ананьев. — Да оп же был пьяпый. А мы еіце... Только водку мзвелн. Ну что теперь ты от него добьешься! Пусть дрыхнет пока... — Мне разрешнте ядтіі? — спроснл Шнейдер, вставая. Ананьев ответал не сразу: его вішманне заішмал немец. — Смотрнте там! — ответнл оп наконец. — Могут сунуться почыо. Чтоб не проспалм. — He проспнм. — То-то! Закннув за плечо автомат, Шнейдер вылез в траншею. Ананьев сел на прежнее место, подобрал длшшые нопі. — Пнлнпенко, давай толкового хлопца. Донесеіше отправнть. Старшнна молча встал п двннулся к выходу. В блнндаже ііастуішло молчанне. Фляга Цветк-ова пезавннчешюй лежала на яіцнке, хлеба остался небольшой кусок. Комапднр роты взял его н сразу откуснл половнну. — Комнссар, — сказал он, моіцно двнгая челюстяміі. — Дайка бумажку н карапдаш. Грнневнч расстегнул туго набнтую полевую сумку, пошарнл там, вырвал нз какой-то тетрадн чнстую страішчку, нз кожапого сота достал карапдаш н все это протянул Ананьеву. — Думал, пошлю пару сведешій о протнвннке, — сказал Апапьев. — Да вот пошлешь тут! Обормот, не фельдфебель. Цветков, а ну-ка посветн, іш черта не вмдать. Цветков спял с полочкн плошку н на коленях услужлнво склопнлся к команднру роты. Дожевывая хлеб, Ананьев начал пнсать. Он пе очень бойко выводнл твердым черішлыіым карандашом. Цветков одішм глазом коснл туда, прн этом выражепне его освешенного сішзу лнца как-то странпо менялось. Когда солдаты Маршнруют по городу, Женіцпны н девушкп Раскрывают окна н дверн. (Нем. солд. песня.) Что-то сннсходмтелыюнасмешлявое появнлось в его взгляде. Спустя ммнуту сашшструктор грубовато заметнл: — He донясенне, а донесеняе. Ананьев недоверчнво на него покоснлся: — Ну да? Скажя мне! Может, еіце учять будешь? Цветков някак не отреагяровал на эту репляку, невозмутямо добавял: — Н не занял, а запял. Занял высоту, так правнльно. йіца поддержкя, Ананьев в прнтворпом недоуменян взгляпул на Васюкова, потом на Гряневнча. Замполнт передернул уголкамн губ, по смолчал. Обраіцаясь к пему, старшнй лейтенант сказал: — Смотря, on я в самом деле учять меня яачянает! Ха! Будто я сам не знаю! Занял-занял. Конечно, занял! — уверенно обьявял ротный. Васюков с уднвлевяем взглянул в тетрадь. Н как раз в этот момент туію заточенный карандаш Апаньева с нажямом нсправлял «я» па «я». Наверпое, это по достошіству оцеяял Цветков, яотому что дальше уже молчал. Через пять мннут старшнй лейтенант вьшрямялся я вслух, слегка любуясь напясанным, прочнтал: — Вече 35004, майору Сыромятннкову. Карта — трофейная. Донесеняе. Запял высоту 117, 0. Взял в плен обер-фельдфебеля. Унячтожено около нятнадцатн немцев... — Вроде пряслушяваясь к чему-то, Апаньев молча поглядел на Гряневяча: — Мало нятнадцать, а? — Откуда там пятнадцать? — подумав, сказал замполнт. — Сколько трупов было? Штук восемь? Так что же ты? По правде надо. Ананьев пахмурялся. — Да ііу тебя! По правде, по правде! Все у тебя по правде! Подумаешь — трупов! А может, оня с собой трупы уяесля? — Зачем фантазяровать? Анапьев глубоко, co значеянем вздохнул. — Знаешь, комяссар! Хорошяй ты хлопец. Но есть у тебя одян недостаток. Апатячный Грнневяч с неожнданным любопытством повернул ляцо к ротпому. В его серых глазах шевельнулась усмешка. — Это какой же? — Какой? Сляшком правяльный! Все у тебя правнлыюнеправнлыю. А я чяхать хотел на это правяльно! Мне — чтоб лучше! Для роты чтоб лучше! Понял? Грйневйч, пагнувшйсь без падобностй, іюдобрал карту йз тех, что валялйсь под ногамй. — He будет дравйлыю — пе будет й лучше, — рассудятельно сказал он. — Будет хуже... Нбо, кроме роты, есть еше полк, дйвйзйя, армйя. Вот так! — Знаешь что?.. Ты это скажя бойцам, а не мне. Я, брат, с сорок первого между пуль бегаю. Потому знаю. Еслй бойцам лучше, так й роте лучше, й полку, й дйвйзйй. — Ошйбаешься, команднр. — Черта с два ошйбаюсь. Грйневйч, задумавшйсь, разорвал пополам трефовую девятку н бросйл обрывкя под ііогй. Команднру роты он не ответнл. Вокруг былй бойцы, й тактнчный замполнт не хотел в йх прйсутствйй развнвать спор. — Вот наішшу сорок семь! — вдруг сказал Ананьев. — Н будет нравйлыіо. Понял? Пусть кто посчіітает. Ну, да светй ты! Нй черта не вйдйо. — Нечем: догорает. Плошка, действйтелыю, догорала. Апаньев долго держал карапдаш над бумагой й серднлся. Потом бросйл косой взгляд на іюлятрука й, пе мепяя цнфры, размашнсто зло подіійсал. Огонек в руках у Цветкова ііревратнлся в крошечпую йскорку й погас. Сіілошной мрак заполнйл блмндаж. — Так, — проговорнл в этой теменн командйр роты. — Кймарпем па пересменку. Давай, комнссар, начйііай первый. — Да ну! He очепь кймарпешь тут... Замполнт не договорнл, ію й без того все понялй ход его мыслей. Людй здорово нзмоталіісь за это наступленйе по слякотй, было голодновато, патронов осталось не больше, чем па одйн пепродолжйтелыіый бой. К утру вряд лй іюдойдут соседіше батальоны: второй завяз іюд Курнятйном, третьего что-то вовсе не было слышпо в почй. А где-то рядом прйтайлся протйвіійк — кто знает, что оп выкйііет в любую мянуту. Будто в ответ па это командйр роты сказал: — Посйжу чуток й пойду во взвода. А ты, Васюков, давай, давн ухо. Пріівыкай. Теперь у тебя повая должность — ранбольной. У входа іюслышалйсь шагй, зашуршала палатка, кто-то певндймый влез в блнндаж й затнх, осленленный темепыо. — Кто это? — спросйл Аііаньев. — Рядовой ІЦана, говаршц старшйй лейтенант, — совсем рядом раздался знакомый шенелявый голос. — А, ІЦапа! Слушай! Тебе важное боевое заданне. Рванешь в Бражнякн с донесеннем. Знаешь Бражннкн? Ну, где нас «юнкерсы» бомбнлн. Разыіцешь майора Сыромятннкова — вручншь. Понял? — Понял, товарнвц старшяй лейтенант. — Кнлометров двенадцать. Знаю, не спал, не ел, не отдыхал. Но — надо. Встретншь старшнну — направляй сюда. Скажн: я нз него душу вытряхну н новую вставлю. — Ясно. — Еслн ясно, буріі докумепт н — аллюр трн креста! Заворошнлась палатка. ІЦапа вышел. Ананьев волыіее вытянул ногн, откннулся спшюй к холодной степе блнндажа. — Комііссар, не спншь? — Нет, а что? — Знаешь, вот думаю: майор, товарніц Сыромятнмков. Іісполняіоіцнй обязашюстн команднра полка. Дважды орденоносец н так далее. Вызывает какого-то вапьку-взводного — у того коленкн дрожат. А ты знаешь, год назад мы с ішм в третьем батальоне ротамн командовалн. — Ну н что? — сонно отозвался в темноте Гршіевнч. — Что тут такого: война, выдвнжешіе. — Да, вот нменно: выдвнженме. Говорят, не узнаешь друга, пока он твомм началышком не заделается. Редко кто остапется прежішм. А то — будто подменят. Сначала нмя твое забудет, іютом на «вы» перейдет. Такая это протнвная штука — выковка! Терпеть не могу. Ну, еслн уж начальство, старшнй кто-то, попятію. А то я старшнй лейтепант н он старшмй лейтенант, мне двадцать восемь н ему столько же. Н одші другого па «вы». — Ты это о ком? О Кузнецове? — А хотя бы! Стал командмром батальона, н уже он меня на «вы». Сыромятннков, правда, не таков. В обіцем, он неплохой мужнк... В блнндаже стало тнхо м темно, послышалнсь чьн-то шагн в траншее. Где-то рядом долбнлн лопатой землю — за степой глухо отдавалнсь ее размереішые удары. В углу громко сопел немец. — Ннкогда не забуду подполковішка Бобранова, — снова заговорнл Анапьев. — Такнх команднров грех забыть. Под Невелем это было, в сорок первом. Я тогда еіце старшнной ходнл. Дралнсь, помню, двое суток, в батальоне нн одного среднего команднра ііе осталось, бойцов — горстка. Ну, я за комбата. Семь атак отбнлн, а на восьмой не удержалнсь. Тапкамн, сво- лочь, сбял с бугра — грапаты все вышлй, артнллерня кверху колесамн. Под вечер драпапулй за речку, бредем, как чокпутые, нй черта пе слышйм, пе соображаем — одурелй от усталостн. й тут откуда нй возьмйсь йз леска комапдйр корпуса, еіце какое-то начальство й наш командйр полка подполковнйк Бобранов. Комкор выхватывает плстолет: стой! Так вашу растак — расстреляю, под трнбунал отдам! 14 к Бобрапову, давай его с грязыо мешать. Накрйчался, в «эмку» н — здоровенькм булы. Думаю, теперь еіце от комапднра полка будет. А наш Бобрапов, как только комкор скрылся в лесу, спокойно так подходйт ко мне. Дай, говорнт, твою руку, герой! Молодцы, стойко держалйсь. От лйца службы тебе благодарность. 14 еіце — чем бы тебя паградйть? Выішмает йз кармана часы, отстегйвает цепочку й вручает мне. Знаешь, не выдержал я, заплакал, ей-богу! — А где он теперь, Бобранов этот? — спросйл Васюков. — Месяца два команднром дйвйзйй был. He нашей, правда, соседней. А потом я в госпйталь загремел, а вернулся, в арміій его уже пе было. Говорйлн, будто тоже по раненмю выбыл. A часнкй те у меня, как был без сознання, уволок кто-то. He сберег — всю жйзнь жалеть буду. Оіш мне дороже ордепа былй. Ананьев докурйл й каблуком сапога затоптал окурок. — Ну, хватнт болтать. Пойду пройдусь, — сказал он й, толкпув Васюкова, встал. — Вы тут хотя не все сплте. He курорт вам. Но пнкто в блнндаже пе спал. Снделн й прйслушйвалйсь. Слышно было, как он вылез й прошлепал no грязп в трапшее. Как только его шагп затпхлн вдалм, Цветков потяпулся рукамн к яіцнку, зазвякал чем-то, паверно, яскал свою флягу. Стало тахо й скучно. Васюков то открывал, то закрывал глаза, чутко реагнруя на звукп мзвне: прйглушенный кашель, редкле слова; временамп кто-то там прохажпвался сюда-туда no траншее. Вдруг что-то там, в траншее, пзмеішлось. Васюков, а затем Гршіевйч насторожнлнсь. Рядом кто-то бежал, кого-то окллкнул іюблйзостй й стйх. Но тут же на входе зашуршала налатка, человек, прйгнувшнсь, загляпул в бллндаж: — Товарйіц лейтепапт! Товарнш лейтепант Грнневйч! — Я. Что такое? — Товарйіц лейтенант! — запыхавшйсь, говорнл боец. — Команднр роты зовет. — А что случйлось? Боец помедлйл, переводя дыхаіійе. — Там... Немцы шурудят. Грпневнч быстро поднялся м, споткнувшнсь о чьн-то ногя, вышел нз блшідажа.