Поўны збор твораў. Том 9
Кінасцэнарыі
Васіль Быкаў
Памер: 684с.
Мінск 2012
Всн дн зольдатен
Юбер дп штад маршнрен
Офнен дн медхен
Фенстер унд дн тнрен...1
Голос его, однако, слабел, оп уроішл па плечо голову н вовсе затнх.
— Пнлнпенко! — сказал Апаньев. — А ну тряхіш его!
Пшінпенко сгреб немца за борта мунднра н сялыю встряхпул, по немец даже не встрепенулся. Похоже, он спал.
— Ах ты, обормот! — уднвнлся Ананьев. — Да оп же был пьяпый. А мы еіце... Только водку мзвелн. Ну что теперь ты от него добьешься! Пусть дрыхнет пока...
— Мне разрешнте ядтіі? — спроснл Шнейдер, вставая.
Ананьев ответал не сразу: его вішманне заішмал немец.
— Смотрнте там! — ответнл оп наконец. — Могут сунуться почыо. Чтоб не проспалм.
— He проспнм.
— То-то!
Закннув за плечо автомат, Шнейдер вылез в траншею.
Ананьев сел на прежнее место, подобрал длшшые нопі.
— Пнлнпенко, давай толкового хлопца. Донесеіше отправнть.
Старшнна молча встал п двннулся к выходу. В блнндаже ііастуішло молчанне. Фляга Цветк-ова пезавннчешюй лежала на яіцнке, хлеба остался небольшой кусок. Комапднр роты взял его н сразу откуснл половнну.
— Комнссар, — сказал он, моіцно двнгая челюстяміі. — Дайка бумажку н карапдаш.
Грнневнч расстегнул туго набнтую полевую сумку, пошарнл там, вырвал нз какой-то тетрадн чнстую страішчку, нз кожапого сота достал карапдаш н все это протянул Ананьеву.
— Думал, пошлю пару сведешій о протнвннке, — сказал Апапьев. — Да вот пошлешь тут! Обормот, не фельдфебель. Цветков, а ну-ка посветн, іш черта не вмдать.
Цветков спял с полочкн плошку н на коленях услужлнво склопнлся к команднру роты. Дожевывая хлеб, Ананьев начал пнсать. Он пе очень бойко выводнл твердым черішлыіым карандашом. Цветков одішм глазом коснл туда, прн этом выражепне его освешенного сішзу лнца как-то странпо менялось.
Когда солдаты Маршнруют по городу, Женіцпны н девушкп Раскрывают окна н дверн. (Нем. солд. песня.)
Что-то сннсходмтелыюнасмешлявое появнлось в его взгляде. Спустя ммнуту сашшструктор грубовато заметнл:
— He донясенне, а донесеняе.
Ананьев недоверчнво на него покоснлся:
— Ну да? Скажя мне! Может, еіце учять будешь?
Цветков някак не отреагяровал на эту репляку, невозмутямо добавял:
— Н не занял, а запял. Занял высоту, так правнльно.
йіца поддержкя, Ананьев в прнтворпом недоуменян взгляпул на Васюкова, потом на Гряневнча. Замполнт передернул уголкамн губ, по смолчал. Обраіцаясь к пему, старшнй лейтенант сказал:
— Смотря, on я в самом деле учять меня яачянает! Ха! Будто я сам не знаю! Занял-занял. Конечно, занял! — уверенно обьявял ротный.
Васюков с уднвлевяем взглянул в тетрадь. Н как раз в этот момент туію заточенный карандаш Апаньева с нажямом нсправлял «я» па «я». Наверпое, это по достошіству оцеяял Цветков, яотому что дальше уже молчал. Через пять мннут старшнй лейтенант вьшрямялся я вслух, слегка любуясь напясанным, прочнтал:
— Вече 35004, майору Сыромятннкову. Карта — трофейная. Донесеняе. Запял высоту 117, 0. Взял в плен обер-фельдфебеля. Унячтожено около нятнадцатн немцев... — Вроде пряслушяваясь к чему-то, Апаньев молча поглядел на Гряневяча: — Мало нятнадцать, а?
— Откуда там пятнадцать? — подумав, сказал замполнт. — Сколько трупов было? Штук восемь? Так что же ты? По правде надо.
Ананьев пахмурялся.
— Да ііу тебя! По правде, по правде! Все у тебя по правде! Подумаешь — трупов! А может, оня с собой трупы уяесля?
— Зачем фантазяровать?
Анапьев глубоко, co значеянем вздохнул.
— Знаешь, комяссар! Хорошяй ты хлопец. Но есть у тебя одян недостаток.
Апатячный Грнневяч с неожнданным любопытством повернул ляцо к ротпому. В его серых глазах шевельнулась усмешка.
— Это какой же?
— Какой? Сляшком правяльный! Все у тебя правнлыюнеправнлыю. А я чяхать хотел на это правяльно! Мне — чтоб лучше! Для роты чтоб лучше! Понял?
Грйневйч, пагнувшйсь без падобностй, іюдобрал карту йз тех, что валялйсь под ногамй.
— He будет дравйлыю — пе будет й лучше, — рассудятельно сказал он. — Будет хуже... Нбо, кроме роты, есть еше полк, дйвйзйя, армйя. Вот так!
— Знаешь что?.. Ты это скажя бойцам, а не мне. Я, брат, с сорок первого между пуль бегаю. Потому знаю. Еслй бойцам лучше, так й роте лучше, й полку, й дйвйзйй.
— Ошйбаешься, команднр.
— Черта с два ошйбаюсь.
Грйневйч, задумавшйсь, разорвал пополам трефовую девятку н бросйл обрывкя под ііогй. Команднру роты он не ответнл. Вокруг былй бойцы, й тактнчный замполнт не хотел в йх прйсутствйй развнвать спор.
— Вот наішшу сорок семь! — вдруг сказал Ананьев. — Н будет нравйлыіо. Понял? Пусть кто посчіітает. Ну, да светй ты! Нй черта не вйдйо.
— Нечем: догорает.
Плошка, действйтелыю, догорала.
Апаньев долго держал карапдаш над бумагой й серднлся. Потом бросйл косой взгляд на іюлятрука й, пе мепяя цнфры, размашнсто зло подіійсал.
Огонек в руках у Цветкова ііревратнлся в крошечпую йскорку й погас. Сіілошной мрак заполнйл блмндаж.
— Так, — проговорнл в этой теменн командйр роты. — Кймарпем па пересменку. Давай, комнссар, начйііай первый.
— Да ну! He очепь кймарпешь тут...
Замполнт не договорнл, ію й без того все понялй ход его мыслей. Людй здорово нзмоталіісь за это наступленйе по слякотй, было голодновато, патронов осталось не больше, чем па одйн пепродолжйтелыіый бой. К утру вряд лй іюдойдут соседіше батальоны: второй завяз іюд Курнятйном, третьего что-то вовсе не было слышпо в почй. А где-то рядом прйтайлся протйвіійк — кто знает, что оп выкйііет в любую мянуту.
Будто в ответ па это командйр роты сказал:
— Посйжу чуток й пойду во взвода. А ты, Васюков, давай, давн ухо. Пріівыкай. Теперь у тебя повая должность — ранбольной.
У входа іюслышалйсь шагй, зашуршала палатка, кто-то певндймый влез в блнндаж й затнх, осленленный темепыо.
— Кто это? — спросйл Аііаньев.
— Рядовой ІЦана, говаршц старшйй лейтенант, — совсем рядом раздался знакомый шенелявый голос.
— А, ІЦапа! Слушай! Тебе важное боевое заданне. Рванешь в Бражнякн с донесеннем. Знаешь Бражннкн? Ну, где нас «юнкерсы» бомбнлн. Разыіцешь майора Сыромятннкова — вручншь. Понял?
— Понял, товарнвц старшяй лейтенант.
— Кнлометров двенадцать. Знаю, не спал, не ел, не отдыхал. Но — надо. Встретншь старшнну — направляй сюда. Скажн: я нз него душу вытряхну н новую вставлю.
— Ясно.
— Еслн ясно, буріі докумепт н — аллюр трн креста!
Заворошнлась палатка. ІЦапа вышел.
Ананьев волыіее вытянул ногн, откннулся спшюй к холодной степе блнндажа.
— Комііссар, не спншь?
— Нет, а что?
— Знаешь, вот думаю: майор, товарніц Сыромятнмков. Іісполняіоіцнй обязашюстн команднра полка. Дважды орденоносец н так далее. Вызывает какого-то вапьку-взводного — у того коленкн дрожат. А ты знаешь, год назад мы с ішм в третьем батальоне ротамн командовалн.
— Ну н что? — сонно отозвался в темноте Гршіевнч. — Что тут такого: война, выдвнжешіе.
— Да, вот нменно: выдвнженме. Говорят, не узнаешь друга, пока он твомм началышком не заделается. Редко кто остапется прежішм. А то — будто подменят. Сначала нмя твое забудет, іютом на «вы» перейдет. Такая это протнвная штука — выковка! Терпеть не могу. Ну, еслн уж начальство, старшнй кто-то, попятію. А то я старшнй лейтепант н он старшмй лейтенант, мне двадцать восемь н ему столько же. Н одші другого па «вы».
— Ты это о ком? О Кузнецове?
— А хотя бы! Стал командмром батальона, н уже он меня на «вы». Сыромятннков, правда, не таков. В обіцем, он неплохой мужнк...
В блнндаже стало тнхо м темно, послышалнсь чьн-то шагн в траншее. Где-то рядом долбнлн лопатой землю — за степой глухо отдавалнсь ее размереішые удары. В углу громко сопел немец.
— Ннкогда не забуду подполковішка Бобранова, — снова заговорнл Анапьев. — Такнх команднров грех забыть. Под Невелем это было, в сорок первом. Я тогда еіце старшнной ходнл. Дралнсь, помню, двое суток, в батальоне нн одного среднего команднра ііе осталось, бойцов — горстка. Ну, я за комбата. Семь атак отбнлн, а на восьмой не удержалнсь. Тапкамн, сво-
лочь, сбял с бугра — грапаты все вышлй, артнллерня кверху колесамн. Под вечер драпапулй за речку, бредем, как чокпутые, нй черта пе слышйм, пе соображаем — одурелй от усталостн. й тут откуда нй возьмйсь йз леска комапдйр корпуса, еіце какое-то начальство й наш командйр полка подполковнйк Бобранов. Комкор выхватывает плстолет: стой! Так вашу растак — расстреляю, под трнбунал отдам! 14 к Бобрапову, давай его с грязыо мешать. Накрйчался, в «эмку» н — здоровенькм булы. Думаю, теперь еіце от комапднра полка будет. А наш Бобрапов, как только комкор скрылся в лесу, спокойно так подходйт ко мне. Дай, говорнт, твою руку, герой! Молодцы, стойко держалйсь. От лйца службы тебе благодарность. 14 еіце — чем бы тебя паградйть? Выішмает йз кармана часы, отстегйвает цепочку й вручает мне. Знаешь, не выдержал я, заплакал, ей-богу!
— А где он теперь, Бобранов этот? — спросйл Васюков.
— Месяца два команднром дйвйзйй был. He нашей, правда, соседней. А потом я в госпйталь загремел, а вернулся, в арміій его уже пе было. Говорйлн, будто тоже по раненмю выбыл. A часнкй те у меня, как был без сознання, уволок кто-то. He сберег — всю жйзнь жалеть буду. Оіш мне дороже ордепа былй.
Ананьев докурйл й каблуком сапога затоптал окурок.
— Ну, хватнт болтать. Пойду пройдусь, — сказал он й, толкпув Васюкова, встал. — Вы тут хотя не все сплте. He курорт вам.
Но пнкто в блнндаже пе спал. Снделн й прйслушйвалйсь. Слышно было, как он вылез й прошлепал no грязп в трапшее. Как только его шагп затпхлн вдалм, Цветков потяпулся рукамн к яіцнку, зазвякал чем-то, паверно, яскал свою флягу.
Стало тахо й скучно.
Васюков то открывал, то закрывал глаза, чутко реагнруя на звукп мзвне: прйглушенный кашель, редкле слова; временамп кто-то там прохажпвался сюда-туда no траншее.
Вдруг что-то там, в траншее, пзмеішлось. Васюков, а затем Гршіевйч насторожнлнсь. Рядом кто-то бежал, кого-то окллкнул іюблйзостй й стйх. Но тут же на входе зашуршала налатка, человек, прйгнувшнсь, загляпул в бллндаж:
— Товарйіц лейтепапт! Товарнш лейтепант Грнневйч!
— Я. Что такое?
— Товарйіц лейтенант! — запыхавшйсь, говорнл боец. — Команднр роты зовет.
— А что случйлось?
Боец помедлйл, переводя дыхаіійе.
— Там... Немцы шурудят.
Грпневнч быстро поднялся м, споткнувшнсь о чьн-то ногя, вышел нз блшідажа.
КНІГІ ОНЛАЙН
