КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Территориальные приобретения Московской Руси по Ai шрусовскому договору
Но правил он всего четыре года — 30 октября (10 ноября) 1673 года Михаил Корибут умер; 11 (21) мая 1674 года вальный сейм избрал королем Яна Собеского-Жолкевского, правивше­го под именем Яна Ill. А 30 января 1676 года умер царь Алексей
Михайлович, на престол вступил его сын Федор Алексеевич (1661 — 1682). Оба новых монарха также подтвердили Андрусовский мир.
На переговорах в Москве 30 марта 1672 года уполномоченные обеих сторон согласились отложить вывод московских войск из Киева до 1674 года. Потом решение этого вопроса отложили еще на десять лет. Но 3 марта 1684 года решение вопроса было снова отложено. Не приходится сомневаться, что все три раза представи­тели Москвы добивались этого путем подкупа представителей Речи Посполитой.
* * *
Договор о «вечном мире» был подписан в подмосковном селе Поляново только 26 апреля (6 мая) 1686 года, через 19 лет «с га­ком» после Андрусовского перемирия. До той поры его перио­дически продляли. По условиям Поляновского мира Московия вернула Речи Посполитой небольшие приграничные города с окрестностями: Велиж, Невель, Себеж, Посожье. Зато она со­хранила за собой маленький, но весьма пенный анклав на пра­вом берегу Днепра — Киев и Печерский монастырь с прилега­ющей территорией. На севере границей анклава была речка Ирпень, на юге речка Стугная, на западе — местечко Васильков. Оно оставалось крайним пунктом западной границы Руси вплоть до 1795 года.
Войско Запорожское по этому договору стало вассалом одной лишь Москвы. Король обязался не вмешиваться в его отношения с царем. Земли левобережной Украины и Запорожского войска король не должен был упоминать в своих титулах, а также поме­щать их гербы в своем гербе.
Был также решен вопрос о принадлежности разоренных войной городов с правой стороны Днепра, где почти не осталось жителей. Стороны согласились, что города Боровица, Бужин, Воронков, Канев, Крылов, Мошны, Ржищев, Сокольня, Трактемиров, Чер­касы, Чигирин, атакже вся прилегающая к ним территория от ме­стечка Стайки до устья реки Тясмины не будут ни заселяться, ни восстанавливаться до тех пор, пока сейм и король не дадут полно­мочий для окончательного решения их судьбы. Итак, эту пробле­му стороны отложили до лучших времен.
Для укрепления «дружбы и братства» с королем Яном III Со­беским царевна-правительница Софья Алексеевна обязалась заплатить ему 146 тысяч рублей двумя взносами: первый (100 тысяч) сразу после подписания мирного договора, а второй (46 тысяч) следовало передать в Смоленске уполномоченному короля в январе 1687 года, то есть спустя 9 месяцев после под­писания договора.
ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЙНЫ ДЛЯ МОСКВЫ И ДЛЯ РЕЧИ посполитой
Москва, потеряв много людей, разорив и ограбив Великое кня­жество Литовское, все же не добилась своих главных политических целей: присоединить Литву и правобережную Украину; приобре­сти новые земли для московских бояр и дворян; московскому царю стать монархом Речи Посполитой или хотя бы одной Литвы. Все это пришлось отложить более чем на сто лет.
Реально Алексей Михайлович удержал только то, что когда-то уже завоевывали его венценосные предки. Севернее Киева грани­ца в основном прошла по старой линии времен Ивана III и Васи­лия III. Лишь на юге левобережной Украины впервые были присо­единены города Переяслав, Лубны и Полтава с прилегающими территориями.*
Однако эта война, как и Ливонская война 1558— 1582 гг., от на­чала и до конца шла за пределами Московского государства, а по­тому не причинила материального ущерба его землям. Не отложи­лась она и в памяти народа. И напротив, интервенция в период 1654—1666 гг. стала самым страшным бедствием для жителей Ве­ликого княжества Литовского за всю его историю:
«Тринадцать лет почти без перерыва стирались с лица земли города, крепости, замки, дворцы, деревни вместе с населением. От рук захватчи­ков, голода, холода, эпидемий погибла или была вывезена в Московию половина населения В КД».
«Беларусь: Государство и люди». 2002, с. 90
Вот какую оценку дал этой войне беларуский историк Геннадий Саганович, посвятивший ей специальное исследование, фактичес­ки единственное на сегодняшний день:
«Если бы меня спросили, что в беларуской истории я считаю самым славным, а что — самым трагическим, то на первый вопрос сразу, пожалуй, и не нашел бы ответа, а на второй ответил бы без колебаний: война 1654— 1667 гг.»
Саганович Г. «Неизвестная воина», с. 5
* Попутно отметим, что нынешние Харьковская и Донецкая области никог­да не входили в состав Речи Посполитой, никогда не считались Украиной. Это большевистское правительство РСФСР решило в 1922 году «усилить» пролетари­ат Украины за счет рабочего класса Донбасса и Харькова. Кстати говоря, точно так же большевики подарили Турции 85% территории Армении, огромное простран­ство с городами Артвин, Карс и Ван, озерами Ван и Урмия — все, что завоевала в XIX веке русская армия.
«Катастрофа — иначе не назовешь то состояние, в которое была вверг­нута Беларусь /Литва/тринадцатилетней войной. В Беларуси в границах ее нынешней территории численность населения сократилась более чем вдвое: если перед войной оно достигало 2-х миллионов 900 тысяч человек, тона 1667 год осталось около 1 миллиона 350 тысяч. Это примерно 47 про­центов...
Терял ли хоть один европейский народ 53 процента своих жителей? Даже в Германии самая разрушительная Тридцатилетняя война не приве­ла к такой демографической трагедии...
Некоторые города, казалось, обезлюдели навсегда... потери жителей превысили, например, 93 процента в Полоцке, 94 — в Витебске, 92 — в Ляховичах... или составили более двух третей, как в Пинске, Турове, Мо­гилеве, Чашниках. Особенно если учесть, что на их возрождение не было откуда взять ни сил, ни средств, ибо весь край стал одним общим пепе­лищем».
Саганович Г. «Неизвестная воина», с. 130
Экономика страны находилась в предсмертном состоянии. Об­рабатывалось менее половины пахотных земель, почти не осталось рабочих лошадей. Например, в Витебском повете в запустении пребывало 74 процента ранее обрабатывавшейся земли; в Мстис­лавском воеводстве — около 70 процентов. Не хватало людей, осо­бенно строителей и ремесленников. Если до войны в Могилеве было более 2-х тысяч ремесленников, то даже к 1745 году их чис­ленность не достигла одной сотни!
Через десять лет после войны, например, в Борисовском повете на 19 деревень имелось только 14 заселенных дворов. В местечке Поставы и в трех ближайших к нему деревнях в 1672 годужило все­го 5 семей. Целое столетие здесь не могло восстановиться ни насе­ление, ни хозяйство! Вот что принесли нашим предкам московские завоеватели во главе со своим царем Алексеем Михайловичем, этим «добрейшим человеком, славной русской душой» (по харак­теристике В.О. Ключевского).
Впрочем, Украина в течение многих десятилетий тоже не могла оправиться от разорения. Еще в начале XVIII века казацкий лето­писец Самойло Величко, проходивший с войском Волынь и «тогобочную» (Правобережную) Украину, вспоминал:
«Я видел многие города и замки, безлюдные и пустые валы, некогда тру­дами людскими, как горы и холмы насыпанные, а теперь только приютом диким зверям служащие. Я видел пространные поля тогобочной Украины, широкие долины, леса, обширные сады, красивые дубравы, реки, пруды и озера, запустевшие, поросшие мхом и тростником. Не напрасно поляки в своих универсалах называли тогобочную Украину раем польского света; перед войной Хмельницкого она была вторая Земля обетованная, медом
и млеком кипящая. Я видел там по разным местам много костей челове­ческих, иссохших, обнаженных и только небо покровом себе имеющих»...
А как же православные литвины и украинцы, единственно ради зашиты которых, по официальной версии Москвы, была развяза­на чудовищная бойня? Война заставила власти Речи Посполитой забыть о прежней религиозной терпимости. Началось тотальное наступление на права православной церкви, которую не без осно­ваний здесь сочли главной виновницей всего произошедшего. Рука об руку с контрнаступлением католицизма, ускоренными темпами шла полонизация правящих сословий Литвы и Правобе­режной Украины. Она увенчалась в 1697 году объявлением польского языка государственным языком Великого княжества Литовского.
$ * $
Весьма актуальный поныне вопрос — это освещение данной войны в исторической науке. Геннадий Саганович совершенно справедливо отметил:
«Трудно найти какую-то другую тему, до такой степени фальсифициро­ванную в научной и популярной литературе или просто скрытую от народа...
Очень часто можно услышать упреки, что любые разговоры о войнах московских царей в Беларуси угрожают «испортить наше братство и доб­рососедство», и что вообще они — «выдумки националистов». Так может быть, нам надо отказаться от части своей истории, от исторической науки, вообще от исторической памяти? Но в Европе знания о давних войнах немцев, например, с французами, Чехове немцами, шведов с поляками не вредят ихдобрым взаимоотношениям»...
В советской исторической литературе события 1654—1667 гг. обозначаются как «русско-польская война», «война России с Польшей из-за Украины», «борьба за Белоруссию и Украину». За редким исключением, во всех работах они освещаются как война «за объединение Украины и Белоруссии с Россией»...*
Якобы только в переходе под власть московского царя народ­ные массы видели «единственно возможный реальный путь сво­его освобождения от национально-религиозного гнета поль­ских и литовских феодалов, а также католической церкви». Бо­лее того, установки идеологических отделов ЦК КПСС, ЦК КП Б и ЦК КПУ прямо требовали от российских, беларуских и украинских историков приписывать все разрушения и опусто­шения в Беларуси и Украине войскам Речи Посполитой, точ­нее — «полякам»!
* Саганович Г. «Неизвестная война», с. 5—6.
Между тем документы того времени неопровержимо доказыва­ют, что под названиями «литовские люди», «польско-литовские гарнизоны», «польско-литовские войска» выступали коренные литвины, т.е. предки нынешних беларусов. Именно они защища­ли города и замки, участвовали в битвах, гибли, оказывались в пле­ну, выводились в Московию. Многочисленные «росписи литов­ских полоняников» содержат только беларуские имена и фамилии, никаких жемойтов или аукшайтов (предков нынешних литовцев) там нет, а поляки встречаются в единичных случаях.