КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Геродот сообщает, что впоследствии невры покинули этот край из-за нашествия змей. Видимо, их вытеснили северные соседи, имевшие своим тотемом змею. Все же какая-то часть невров оста­валась в прежних местах обитания вплоть до прихода славян.
Не случайно в ономастикой литвинов входили кельтские имена Гедимин, Свидригайла, Сколад, Ягайла, Скиргайла и другие.
Культ волка от невров переняло славянское племя велетов (волатов). Птолемей (II век н.э.) указывает, что они жили по берегам Вислы и Немана, а также восточнее этих рек, в регионе между го­родами Вильно (ныне Вильнюс), Городня (Гродно) и Новогородок (Новогрудок). В скандинавской саге о Дитрике (IX век) страна ве­летов — Вильтинланд — граничите Полоцкой землей. Упомина­ются в ней велетский город Вилькимабор (Вилькомир) и лес Лютувальд.
В Беларуси сохранилось много топонимов, происходящих от наименования «велет» или «волат» (кстати, в беларуском языке слово «волат» означает «богатырь»). Это такие названия, как Валотин, Велетин, Велятичи, Волатово, Волатовка и т.д. Между прочим, словом «волатовка» беларусы еще в XIX веке называли многочис­ленные курганы, думая, что в них похоронены древние богатыри.
Чешско-словацкий историк Павел Шафарик (1795—1861) счи­тал велетов потомками невров (т.е. кельтов). Но современные ис­торики относят велетов к славянам, хотя и признают воздействие на них материальной и духовной культуры невров. Ясно одно: велеты, как и невры, отправляли культ волка. На это четко указыва­ет их второе имя — Волки, Вильки, Волчуны — и топонимы, такие как Вильковщина, Волковичи, Волчки и подобные им.
У восточных славян волка называли еще и «лютым зверем». По­этому не удивительно, что велетов-волков называли также люти­чами. И это наименование велетов многократно отпечаталось в беларуской географической номенклатуре: Лютин, Лютино, Лютица, Лютовичи, Л ютовка, Лютые, Лучицы, а также болота Л ютень (в Старобинском районе), речки Лютка и Лютин ка. Вспомним заод­но одно из старых названий Немана — Люта, а также лес Лютувальд из саги Дитрика.
Видимо, от этнони­ма «лютичи» и про­изошло название «Литва». Сначала оно имело форму «лютва» как собирательное обозначение всех лю­тичей. Однако в сла­вянских языках имеет место переход «лю» в «ли». Например, в беларуском языке: люра — лира, лютасиь — литасць, лютаваць — литаваць; в чешском: люд — лид, людства — лидство, люты — литы и т.д.
Постепенно «лют­ва» превратилась в «литву». На то, что под «литвой» имели в виду «лютву», указывает, на­пример, слуцкое наи­менование литвинов — «лютвины», а также не­редкие случаи упоми­нания Литвы в истори­
Заклятие меча. Худ. М. Андриоли, 1883г.
ческих документах времен князя Миндовга (XIII век) какЛютвы.
По нашему мнению, лютичами, или лютинами у велетов звали воинов-зверей, то есть тех, кто в бою воображал себя тотемным зверем. Напомним в данной связи о скандинавских «берсекрах» (или «берсерках») — тех, кто «перевоплощался в медведя» и об «ульфхеднарах» — тех, кто «перевоплощался в волка».
Такие воины-звери известны у древних германцев, кельтов и скандинавов. Они составляли братства-дружины из представите­лей разных племен, живших в селениях-лагерях отдельно от всех остальных. Римский историк Тацит (58—117 н.э.) писал, что вои­ны-звери были у «варваров» самыми доблестными из всех.
Логично допустить, что аналогичный институт воинов-зверей существовал и у славян, в частности, у велетов. Часть велетских воинов поддерживала ритуально-магическую традицию перевоп­лощения в волка, связанную с ношением волчьей шкуры и подра­жанием повадкам этого животного. Кстати, от слова «вой» (в смыс-
Ворота Минского замка (XII—XII вв.). Реконструкция Ю. Зайца
ле — волчий вой) происходят беларуские слова «вояр» и «вой» (в смысле — воин). Незнакомый с дохристианскими обычаями сво­его народа летописец написал позже, что литвины «вовчии невыправные скуры носили» и объяснил это их бедностью. В действи­тельности же он зафиксировал один из важнейших элементов во­инского культа волка.
У наших соседей украинцев представления о литвинах как о ча­родеях и волколаках сохранялось в народных легендах и сказани­ях до начала XX века! Откуда оно могло взяться? Только из имев­ших место в прошлом встреч и столкновений с «волками»: люти­чами — велетами. Напомним, что Геродот писал о неврах как о людях, известных своим колдовством и превращением в волков. Именно дружину велетских воинов-зверей называли сначала лютва, а позже — литва.
До нас дошли кое-какие письменные свидетельства, подтверж­дающие эту мысль. Например, о разбойничьих набегах «литвы»; о службе «литвы» полоцким, минским, новогрудским, пинским, псковским князьям; выражения в русских былинах типа «хоробра литва». Князь Миндовг, с которого начинается история Великого княжества Литовского, поначалу выступает в летописях наемни­ком, предводителем дружины (литвы). Например: «Даниил возведе на Конрада литву Миндога...», «Воеваша литва...», «И послаша сторожа литва...», «Выступи на нь из города с литьвою...», «и его дружку литву».
В беларуском фольклоре термин «литва» тоже вытупает в смыс­ле «дружина». Например, в свадебной песне для обозначения дру­зей (дружины) жениха (князя):
Не наступай, литва
Бо будзе з нами битва.
Будем бита, воевати И девоньку не давати...
В России среди народных низов слово «литва» долгое время тоже означало боевые дружины. Так, в Новгородских землях времена шведской интервенции начала XVII века вспоминали как эпоху, когда «литва шла». В Онежском крае вплоть до XX столетия сохра­нялось употребление слова «литва» для обозначения сражения, битвы («Уж раз пошла такая литва, то худо»), а также и воинской дружины («ты коей земли да коей литвы?»).
Зная, что в старину название «литва» относилось к боевой дру­жине, нетрудно объяснить тот факт (ставящий в тупик многих со­временных авторов), что в ономастиконе литвинов встречаются кельтские, славянские, балтские, скандинавские имена. Сравним в этом смысле дружину «воинов-зверей» (воинов-профессиона­лов) с казаками Запорожской Сечи, где были и литвины, и моско­виты, и молдаване, и татары. Так и «литву» велетов составляли не только славяне, но и балты, кельты, варяги, которые жили на тех землях, где позже остались одни беларусы (литвины).*
Вплоть до XIII века слово «литва» означало дружины воиновязычников, занимавшихся набегами на соседей. Многочислен­ность подобных дружин обусловила многочисленность их предво­дителей (князей), что отмечено в Ипатьевской летописи. Посте­пенно они расширяли границы своих владений, в связи с чем тер­мин «литва» тоже постепенно утратил свое собирательное значе­ние и начал обозначать всю совокупность земель, подвластных литве, то есть князьям, возглавлявшим воинские дружины. В кон­це концов князья Миндовг и Войшелк с помощью своей «литвы» попытались создать целое государство, что им удалось. Оно полу­чило название Великого княжества Литовского (ВКЛ).
Его гербом стало изображение воина верхом на коне, а красный цвет на гербовом поле — это традиционный цвет воинской касты. Кстати говоря, по некоторым свидетельствам, этот воин символи­
* Действительный член Российской императорской академии наук Е.Ф. Кар­ский (1860—1931) считал, что беларуская нация в основном сформировалась к XIII веку на основе трех восточнославянских племен — радимичей, дреговичей и кривичей, с участием некоторых балтских и западнославянских племен.
См.: Карский Е.Ф. Белорусы. Введение к изучению языка и народной словес­ности. Том I. Вильно, 1904, с. 113—114.
зирует языческого бога Ярилу. В христианской традиции черты Ярилы приобрел святой Юрий (Гюрга, Егорий), считавшийся, в частности, заступником... волков: «что у волка в зубах — то Егорий дал». Иначе говоря, язычники-славяне считали Ярилу заступни­ком волков (тотема лютичей) и, следовательно, покровителем дру­жины воинов-волков — лютвы или ЛИТВЫ.
Постепенно, примерно к середине XV столетия, термин «литва» (политоним) распространился на все славянское население ВКЛ и превратился, таким образом, в этноним.
* * *
В дополнение к изложенной концепции (ее автор — современ­ный беларуский историк Витовт Чаропка) скажем, что термины «Белая Русь» и «беларусы», «Малая Русь» и «малороссы» являются по своему происхождению чисто русскими. В связи с тремя разде­лами в конце XVIII века конфедеративного государства Речи По­сполитой (эти события российские историки до сих пор продол­жают называть разделами Польши, вообще не упоминая Великое Княжество Литовское) встал вопрос о том, как именовать захва­ченные земли и здешнее население.
Что касается территории, то она вплоть до конца XIX века в раз­личных государственных документах, а также в сочинениях рус­ских авторов носилатакие названия, как «Западный край», «Севе­ро-Западный край», «Западные губернии», «Губернии от Польши возвращенные», «Западная Русь», «Л итовско-Русское государство» и даже «Западная Россия».*
Например, столь одиозный персонаж, как журналист и писатель Фаддей Булгарин (1789—1859) включал в состав «Западной Рос­сии» губернии Белостокскую, Виленскую, Витебскую, Волын­скую, Гродненскую, Минскую, Могилевскую и Подольскую. При этом большинство жителей этих губерний он считал православны­ми, хотя в действительности здесь господствовали униатство и ка­толицизм.**
Что касается населения, то жителей бывшего ВКЛ, исповедав­ших православие либо униатство, российские чиновники имено­вали «западноруссы», «православные русские», «местные право­славные русские», «малороссы». Тех, кто исповедал католицизм или кальвинизм, они всегда называли «поляками».
К концу XIX века территорию бывшего Великого княжества Литовского власти в Петербурге официально разделяли на два ге­
* См.: Бобровский П. Материалы для географии и статистики России, со­бранные офицерами Генерального штаба. Гродненская губерния. СПб, 1863, с. 150-153.
** См.: Булгарин Ф. В. Россия в историческом, статистическом, географичес­ком и литературном отношениях. Часть 1. СПб, 1837, с. 47—48.
нерал-губернаторства: Белорусское, включавшее Витебскую, Мо­гилевскую, Минскую и Смоленскую губернии, и Литовское, со­стоявшее из Виленской, Гродненской и Ковенской губерний. Та­кое разделение абсолютно не совпадало ни с этническим, ни с кон­фессиональным составом населения.