КНІГІ ОНЛАЙН
Аўтаматычна згенераваная тэкставая версія, можа быць з памылкамі і не поўная.
Как представляется, самые светлые впечатления художника были связаны с пребыванием в Одессе, где он гостил и после завершения учебы, и загородными радостями, доступными Альперовичу на даче Ю. Жуховицкого в районе Острошицкого городка под Минском. Насколько можно судить по датировке композиции «Женщина у моря» (1905) и стилистически близким ей работам («Рыбак», «Сидящий мужчина», «Пароход у берега», «Ремонт дороги»), именно тогда состоялся самый отрадный и, очевидно, последний визит Альперовича в Одессу4. Эти этюды пронизаны той отрешенной, блаженной радостью бытия, когда человек видит все будто в дымке, смягчающей очертания явлений и предметов, когда все окружающее кажется благорасположенным и благоприятным. Картина «Женщина у моря» экспонировалась Альперовичем на нескольких выставках, что говорит о том, как сам художник ценил эту работу. На ней в блеклом световоздушном мареве изображена безмятежная дама, играющая стеком с волнами. Можно предположить, что это жена художника. И в этой картине общий романтизм изображения вступает в парадоксальное, если не противоречивое сосуществование с бытовой точностью деталей. 418 октября 1905 года в Одессе начались погромы. Было введено военное положение, продолжавшееся почти до конца 1909 года. 19 Первые известные нам пейзажные опыты Альперовича — это «Пейзаж», «Осень», «Берег реки». Они написаны в первый минский период, в середине 1900-х годов. Их отличает созерцательность, отношение к природе как к зеркалу души, довольно описательная манера живописи, мутноватый колорит. Целостный, завораживающе-таинственный образ присутствует только в пейзаже «Берег реки». И его автор отметил своей особой подписью, прихотливой монограммой, которой отмечал в определенный период самые дорогие ему работы. К ранним «дачным» жанровым композициям относятся этюды «На скамейке» и «В лунную ночь». Первый похож на бесхитростную фотографию, второй, несмотря на свою незамысловатую сюжетную «банальную романтичность», поражает точно переданным лунным освещением. Среди трех ранних живописных женских портретов выделяется «Портрет девушки в красном платье», тоже отмеченный монограммой. Видимо, это жена или невеста художника. Во всем ее облике соединяются простота и изысканность, надежда и тревога. Сложность образа передается контрастами темных и светлых частей картины, сочетанием в одежде глубокого винно-красного цвета платья и чудесного белого кружевного воротника-пелерины, словно воплощающего чистоту и трепетность девушки, застывшей в предчувствии, скорее тревожном, чем радостном. Своеобразным продолжением этого портрета является «Женский портрет» (портрет жены художника), написанный в конце 1900 — начале 1910-х годов. Теперь модель выглядит несколько усталой, спокойной, но в этом спокойствии видится стоицизм — трагическое знание о жизни и противостояние ей. И если в первом портрете ключ — белое кружево как символ хрупкости, то в этом — алый шарф как символ драмы. Из работ, созданных во время берлинской поездки во второй половине 1900-х годов, достоверно известны две: «Берлин вечером. Над Шпрее» и «Портрет Ю. Ю. Клевера». Первая работа соединяет, казалось бы, несоединимое: вид города, набережной с обелиском, реки с лодками, как они могли выглядеть и век назад, и символ прогресса — мчащийся по мосту 20 поезд. Сияющая лента окон движущегося поезда, свет фонарей и отражение его в воде, мерцание волн, теплый свет окон, стелющиеся дымы — все это удалось передать художнику и создать картину абсолютно достоверную и одновременно фантасмагорическую. На портрете изображен один из самых известных и популярных русских художников. Альперович с поразительной точностью изобразил Юлия Клевера. В работе искрометность и гедонизм личности модели отступают перед драматическим сопоставлением облика энергичного, но немолодого человека и почти хаотически написанного сумеречного фона. Может быть, этот почти аморфный полумрак подчеркивает деятельную энергию Клевера, но и является отражением болезненных коллизий не всегда беспечальной его жизни. Это первая работа Альперовича, в которой можно видеть его зрелый, сформировавшийся стиль, когда, кажется, художник не знает технических трудностей, а свободно выражает свои впечатления и чувства, не задумываясь о художественных приемах. Они безусловно подчинены его мировидению. Портрет был приобретен в 1972 году в Ленинграде у внука пейзажиста. На минской Художественно-промышленной выставке 1910 года Альперович экспонировал среди других работ «Портрет художника Н. Бонч-Осмоловского». В 1931 году картина поступила в Белорусский государственный музей от жены Альперовича как «Портрет неизвестного в кресле». В годы войны была вывезена в Германию, впоследствии возвращена. Попала в минский музей только в начале 60-х, потеряв на долгом пути и имя автора. Этот портрет только несколько лет назад был идентифицирован как работа Альперовича, и было определено имя портре-тированного. Работа необычна для Альперовича: спокойная меланхолия, дендизм модели, довольно тщательно проработанные аксессуары и фон. Очевидно, это диктовалось образом и настроением Бонч-Осмоловского, переживавшего недавнюю кончину отца и тяжелое положение семьи. Портрет, видимо, был написан Альперовичем в Минске, вскоре после возвращения из-за границы, откуда несколько раньше вернулся Николай Бонч-Осмоловский. 21 В творческом наследии Альперовича есть ряд этюдов, которые можно назвать «крошечными шедеврами». Судя по особой зрелой свободе художественного языка, они были созданы, скорее всего, после возвращения из Европы или частично во время этой поездки. В большинстве своем работы полны радости «солнечной стороны жизни». Это «Пейзаж с изгородью», «Домик в деревне», «Сушка белья», «Няня», «Прачка», «Девушка в белом». В этих композициях Альперович почти минимальными средствами передает впечатление от пейзажа, человека в пейзаже, жанрового мотива. И эта дозированность художественных средств позволяет художнику закрепить на холсте счастливый миг бытия, его гармонию и сиюминутность. Особняком среди этих работ стоит «Домик» — параллель раннему «Пейзажу». В ней изображено, по-видимому, то же строение, может быть, та самая дача Ю. Жуховицкого. Очевидно, состояние природы грозовое, но чтобы так передать это состояние, душевный настрой художника должен был соответствовать этому трагедийному напряжению, смятению. В небе справа виден просвет между мрачными тучами, только непонятно: небо освобождается от них или окончательно затягивается. Впечатление удивительной естественности, свободы оставляет эскиз «Друзья». К сожалению, он не закончен, но, возможно, именно это позволило в такой поразительной степени запечатлеть непринужденность сцены. Можно предположить, что человек, изображенный справа от гитариста, — сам Лев Альперович. Ощущением драмы, диссонанса при внешней целостности и завершенности полны самые поздние его произведения. Это «Портрет женщины в белом», «Похороны гимназистки», «Стадо гусей». На картине «Похороны гимназистки» характер изображенной архитектуры позволяет предположить, что событие происходит у Сторожевского кладбища в Минске, недалеко от дома, где жил автор, на ул. Александровской, 36 (теперь ул. Богдановича, 24). Возможно, сюжет так или иначе соотносится с трагедией, произошедшей в Минске в марте 1908 года: гимназистка Вера Холмская, когда к ней пришла с обыском полиция, выбросилась из окна. 22 Девушка была «связной» между эсером Ерохиным, сидевшим в тюрьме, и организаторами его побега5. Видимо, эта неслыханная для Минска трагедия была известна художнику. Изображенная сцена могла быть воплощена с гражданственным пафосом или с реалистическим драматизмом. Но художник создал композицию символистского звучания: к воротам кладбища по узкой дороге, глухо ограниченной с боков, движется череда девушек в бело-голубых гимназических нарядах, с теплящимися свечами в руках, сопровождаемая или подгоняемая классной дамой в черном траурном наряде, воспринимаемой в образной системе картины как вестник рока. В конце пути белые церковь и ограда кладбища сияют на фоне клубящегося сиренево-розового заката. Идейно-художественный эффект картины усиливается экспрессионистски-заостренными композицией и контрастами цвета. Значимую и по качеству не уступающую живописи часть творчества художника составляют его графические произведения, большая часть которых хранится также в Национальном художественном музее Республики Беларусь. Графика, воспринимаемая зачастую лишь как вспомогательная область в наследии живописцев, на самом деле позволяет порой высказаться художнику с наибольшей свободой и непосредственностью. Являясь искусством более камерным, чем живопись, она имеет меньшую дистанцию между автором и произведением и, следовательно, между автором и зрителем. Кроме того, таланту Альперовича вообще был свойственен несколько графический характер — ведь и среди живописи его особенно удачны произведения, основанные на ограниченном количестве основных цветов. Если они не монохромны, то ди-, триили тетра-хромны. В своих графических произведениях художник изображал тот же круг близких ему людей, что и в живописи: родственников и друзей. Есть также и композиции с «народными типами». Коллекция включает чудом 5 Шибеко 3. В., Шибеко С. Ф. Минск : страницы жизни дореволюционного города. — Минск, 1990. — С. 330. 23 сохранившиеся — впрочем, как и все остальное6 — академические эскизы, демонстрирующие не только профессиональное умение, но и попытку образного решения. Благодаря графике (и картине «Вечер в семье») мы имеем возможность видеть, как точно и тонко изображал Альперович детей, а это — редчайший дар. В целом графическое наследие Альперовича демонстрирует «безупречность и безотносительность художественного уровня. Рисунки Альперовича в белорусской графике по артистизму исполнения можно сравнить только с серовскими в России»7. Сегодня пять полотен Альперовича, наряду с произведениями других мастеров начала XX века, встречают посетителя Национального художественного музея в начале экспозиции искусства Беларуси конца XIX — начала XXI века. Биографы 30-х годов писали о неуступчивом характере мастера, его гордости как художника, нежелании служить дурновкусию, угождать, искательствовать у «хозяев жизни». Это объясняет и некоторые жизненные сложности Альперовича, и обаяние его творчества — талантливого и искреннего, открыто эмоционального и достойно сдержанного.