КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

На Днепре поляки построили в 1636—1637 годах крепость Ко­дак, гарнизон и пушки которой должны были препятствовать са­мочинным казацким набегам на турецкие и татарские владения. В украинских воеводствах королевским войскам и магнатам с их ча­стными армиями было приказано немедленно подавлять любые попытки новых выступлений.
* * *
Между тем в Запорожскую Сечь отовсюду собирались новые толпы казаков (в первую очередь «самозванных»), недовольных существующим положением вещей. К февралю 1638 года их набра­лось до шести тысяч человек.
В феврале запорожцы в Сечи избрали нового гетмана. Им стал казак по имени Янко Острянин. В марте он начал боевые действия. Перед этим Острянин обратился к народу с воззванием (универса­лом), в котором изложил свою программу:
«3 войском /иду/... для выдвигненья (освобождения) вас, народа нашего православного, от ярма порабощения и мучительства тиранского ляховского и для отмщения починеных обид, разорений и мучительских руга­тельств... всему поспольству рода Русского, по обоим сторонам Днепра мешкаючого».
Повстанцы разделились на три отряда. Первый, во главе с Остряниным, двигаясь левым берегом Днепра, занял Кременчуг и повернул на Хорол и Омельник. Отряд атамана Дмитро Гуни под­нялся по Днепру на «чайках», заняв переправы в Кременчуге, Максимовке, Бужине и Дубраве (неподалеку от Чигирина). От­ряд атамана Скидана, шедший по правому берегу Днепра, занял Чигирин.
Навстречу Острянинудвинулся Станислав Потоцкий (брат Ни­колая) с королевским войском. Узнав об этом, Острянин занял оборону в городке Голтва, на левом берегу одноименной речки, впадающей в Псел, между этих двух рек. Городок, обнесенный ча­стоколом, имел замок, от которого к заболоченному правому бе­регу реки вел длинный узкий мост. Казаки насыпали вал, перего­родив им открытую сторону междуречья, а находившийся перед валом холм превратили в редут, где поставили пушки.
В третьей декаде апреля войско Потоцкого подошло к Голтве и стало лагерем. 25 апреля Потоцкий отправил на правый берег Псела два полка наемной пехоты и полк реестровых казаков под ко­мандованием полковника Караимовича, чтобы они ворвались в замок со стороны моста. Но Острянин, видя это, послал в тыл Караимовичу большой отряд казаков. Караимович, перейдя реку, попытался по мосту подступить к стенам замка, однако был встре­чен сильным огнем. Потеряв много людей убитыми и ранеными (сам Караимович тоже был ранен), он хотел вернуться к перепра­ве, чтобы перейти назад на левый берег, но повстанцы преградили ему путь. Укрывшисьза завалами из поваленных деревьев, они от­крыли сильный огонь. Отряду Караимовича пришлось отступить в болото, где значительную его часть истребили казаки.
Потерпев поражение, Станислав Потоцкий 1 мая отвел свое войско к Лубнам, откуда послал к коронному гетману гонцов с просьбой о помощи. Станислав ожидал также подхода своего бра­та Николая Потоцкого и частной армии Иеремии Вишневецкого.
Повстанцы тоже ждали подхода к ним новых сил, и действитель­но, их войско вскоре увеличилось примерно до 8 тысяч человек. 6 мая 1638 года между повстанцами и 6-тысячным войском С. По­тоцкого произошло сражение. В ходе боя отряды Острянина по­несли серьезные потери. Под покровом ночи они ушли на северовосток, а потом повернули к Миргороду.
Потоцкий, двигаясь следом, 31 мая настиг войско Острянина под Жовниным, неподалеку от впадения реки Сулы в Днепр. Ка­заки были окончательно разбиты, Острянин с остатками своего войска перешел московскую границу. Вместе с ним в Белгород прибыло чуть более тысячи казаков — все, что осталось от недав­них 8 тысяч.
Другая часть повстанцев во главе с Дмитро Гуней засела в Жовнине и почти два месяца продолжала сопротивление. Осада кон­чилась тем, что 29 июля 1638 года Николай Потоцкий заключил с этими казаками соглашение. По его условиям, они сдали оружие и разошлись по домам, не подвергаясь наказаниям за участие в мятеже. Л ишь несколько повстанцев бежали с Гуней в Сечь.
Поражение выступлений Павлюка и Острянина весьма ободри­ло магнатов и шляхту, они стали усиленно «закручивать гайки». Понятно, что «беспредел» не мог продолжаться слишком долго.
НАЧАЛО ВОССТАНИЯ ХМЕЛЬНИЦКОГО (апрель — май 1648 г.)
Несмотря на все мятежи и конфликты, еще в начале 1648 года большинство казаков было готово принять самое активное участие в войне с Турцией, о подготовке которой король Владислав извес­тил специально приглашенных в Варшаву старшин реестра и Сечи. Эта экспедиция, несомненно, смягчила бы социальную напряжен­ность в стране, направив наиболее активный и беспокойный эле­мент украинского общества против внешнего врага.
Но планы войны категорически отвергли магнаты и знатные шляхтичи, опасавшиеся усиления королевской власти (то же са­мое, как мы помним, происходило и при Батории). Казачество было разочаровано и роптало. В таких условиях Богдану Хмель­ницкому было довольно легко найти сторонников. Успехуего дви­жения способствовали несколько обстоятельств.
Во-первых, за Хмельницким пошли две главные силы. Это ка­заки, боровшиеся за «волю» (как уже сказано, в их понимании «воля» означала право не платить налоги и не подчиняться юрис­дикции властей, но при этом получать от них жалованье и оружие, по своему усмотрению влюбое время грабитьтатар итурок), а так­же крестьяне, мечтавшие избавиться от безудержной эксплуатации со стороны магнатов и арендаторов-евреев.
Кстати, помимо чрезмерной барщины и грабительских налогов, была еще одна серьезная проблема для недовольства народа. Дело в том, что магнаты и арендаторы самыми жестокими мерами пре­пятствовали самогоноварению, вынуждая казаков, крестьян и ме­
шан покупать «горилку» (водку) только у них. Но, как мы знаем, алкоголь для славян, наряду с хлебом, всегда являлся предметом первой необходимости. Так что вопрос винокурения из экономи­ческого превратился в политический.
Во-вторых, Хмельницкий сделал хитрый ход: объявил с самого начала, а затем не уставал повторять, что казаки воюют не против короля или Речи Посполитой, а против «злых панов».
В-третьих, подхватив идеи Острянина, Хмельницкий придал стремлениям казаков и крестьян четкую форму религиозного про­тивоборства. Дескать, причиной всех бед жителей украинских зе­мель является то, что православные попали в кабалу к иновер­цам — католикам и иудеям. Разумеется, данный тезис содержал значительную долю истины.
В-четвертых, он сумел сделать своими союзниками крымских татар. Хотя последние, помогая в борьбе против Польши, одновре­менно грабили украинские земли, все же это было меньшее зло, чем мощный удар в спину повстанцам.
* ф
Как это часто бывает, большой пожар разгорелся из маленькой искры. Чигиринский подстароста, богатый шляхтич-униат Дани­ла Чаплинский, с некоторых пор стал притеснять своего соседа, православного шляхтича, сотника Чигиринских реестровых каза­ков Богдана Михайловича Хмельницкого.*
Осенью 1645 года он со своими гайдуками напал на хутор Суботив, принадлежавший соседу. Чаплинский захватил там 400 копен ржи, и увез их налошадяхи подводах Хмельницкого, которые тоже присвоил. Кроме того, он прихватил с собой сожительницу 50-летнего сотника-вдовца. Возможно, что причиной налета как раз и был спор из-за женщины, а не хлебного поля. Когда же Хмельниц­кий потребовал вернуть то и другое, пригрозив обращением в шля­хетский суд, Чаплинский, желая показать свою безнаказанность, велел схватить Богдана и его старшего сына Тимофея. Тринадцати­летнего мальчика гайдуки выпороли плетьми, а самого сотника Чаплинский четыре дня держал в оковах, всячески оскорбляя.**
Возмущенный и обиженный Богдан в январе 1646 года прибыл в Краков, где лично пожаловался королю Владиславу IV на обид-
* Хмельницкий Богдан (или Зиновий) Михайлович (1595—1657). Сын Чи­гиринского подстаросты. Окончил иезуитскую коллегию во Львове. В 1620 г. во время Молдавской кампании вместе с отцом попал в плен к туркам. После воз­вращения вступил в реестровое войско, занимал должность войскового писаря, позже — сотник. В 1645 г. по поручению властей Речи Посполитой ездил во Фран­цию для переговоров об участии казаков в войне против испанских Габсбургов.
** У Богдана Хмельницкого было два сына: Тимофей (ок. 1632—1653) и Юрий (ок. 1641 —1685), а также дочери Стефания (Степанида) и Елена.
Церковь, рада и курени запорожцев
чика. Владислав радушно принял своего ровесника Хмельницко­го (Богдан был старше короля на один год), но сказал, что бесси­лен перед произволом панов. Король сообщил Хмельницкому о том, что готовится к большой войне с «басурманами» и призвал к участию в ней с отрядом «верных казаков». Кроме того, он подарил ему саблю и сказал:
«Вот тебе королевский знак: есть у вас при боках сабли, так обидчикам и разорителям не поддавайтесь и кривды свои мстите саблями; как время придет, будьте на поганцев и на моих непослушников во всей моей воле».
Итак, сам король подал мысль Богдану объявить восстание все­го лишь «местью» конкретным «злым панам».
Вскоре после возвращения в Чигирин, Хмельницкий стал соби­рать войско из казаков, желавших участвовать в походах против крымских татар и турок, ибо — как сказано выше — король гото­вился воевать с ними. Тем временем коронный гетман Конецпольский, на основе доноса Чаплинского, обвинил сотника в том, что он формирует казацкое войско для борьбы против Польши, и при­казал арестовать.
Хмельницкого в 1647 году заключили в тюрьму в городе Крыло­ве. Однако полковник реестровых казаков, католик Михаил Кри­чевский добился его освобождения и помог бежать с семьей и че­лядью в Сечь. Туда же перебрались казаки из его войска. Война с турками и татарами не состоялась. К февралю 1648 года с Хмель­ницким оставались до 500 человек. Он не скрывал, что по весне
учинит расправу со своими обидчиками — Чаплинским, Конецпольским и другими, раз уж не довелось воевать с «нехристями».
Узнав об этом от своих тайных агентов, Николай Потоцкий, ставший к тому времени коронным гетманом, двинулся с 20-ты­сячным войском в Украину. 18 февраля 1648 года он вошел в Чер­касы, а польный гетман Мартын Калиновский — в Корсунь. Из Черкас Потоцкий написал королю Владиславу IV: