КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Том I. Новочеркасск, 1891, с. 8
Но «Дикое Поле» манило не только кочевников. В его бескрай­них просторах, на островах Южного Буга, Днепра, Дона и других рек укрывались беглые холопы и крестьяне, а также преступники из различных сословий, вплоть до дворян. Собираясь в ватаги, эти изгои-славяне тоже называли себя казаками, точнее — «вольными казаками», как бы дважды подчеркивая главное в своем положе­нии — свободу.
Русское казачество начало складываться в первой половине XVI века между Доном и Волгой, а украинское — еще раньше (с последней трети XV века) между Южным Бугом и Днепром. Так, в 1499 году в уставной грамоте великого князя литовского Алексан­дра Казимировича, данной им киевскому войску, сказано: «кото­рые козаки з верху Днепра и с иншних сторон ходят водою на низ до Черкас и далей». Историк Нечволодов писал:
«Первые известия о казаках встречаются при Василии Темном... /Речь идет/ о казаках рязанских, населявших украинные Рязанские места и жив­ших бок о бок с хищниками, хозяйничавшими постоянно в южных сте­пях... В казаки шли, конечно, самые бедные, но притом и самые выносли­вые и воинственные люди, потерявшие надежду на сносную жизнь в род­ных местах».
Нечволодов А. «Сказания о Русской земле». Книга 3, с. 89
Следует отметить, что в Московской Руси XVI — XVII веков ук­раинских казаков обычно именовали черкасами — по названию городка Черкасы. Только после того, как часть левобережной Ук­раины вошла в состав Московского государства, украинских каза­ков на Руси постепенно стали называть малороссийскими.
Очень долго казаки безразлично относились к национальному и социальному происхождению тех, кого они принимали в свои ряды. Ногайский татарин рядом с рязанским мужиком, беглый сын боярский под началом беглого холопа — это обычные сочета­ния даже для середины XVII века, не говоря уже о более ранних временах.
Вот как описывал состав Донского казачьего войска в 60-е годы XVII века Григорий Котошихин, беглый подьячий Посольского приказа:
«А люди они породою москвичи и иных городов, и новокрещеные татаровя, и запорожские казаки, и поляки, и ляхи, и многие из них москов­ских бояр и торговые люди, и крестьяне, которые были приговорены к казни врозбойных и втатиных и в иныхделех, и покрадчи и пограбя бояр своих, уходят на Дон».
Полное собрание русских летописей. Том 25, с. 386
Отдельные казацкие отряды именовались на Украине сотнями либо куренями. Их возглавляли «отаманы» (атаманы). В случае не­обходимости они объединялись под началом одного главного ата­мана — «гетмана» (от немецкого слова «гауптман» — «капитан, предводитель»).*
Эти отряды базировались в местах, удобных для обороны. Там имелись простейшие жилые постройки (землянки-бурдюги либо мазанки-зимовники) и хотя бы минимальные укрепления (зем­ляной вал). Обычно такие места находились по крутым берегам рек и на речных островах. Ежедневную пишу степным удальцам давали рыболовство и охота, ибо земледелием они никогда не за­нимались. Украинский историк Пантелеймон Кулиш отметил:
«Где жили казаки, там не могло быть настоящего хозяйства; где паны правильно вели свое хозяйство — там неприемлем был бродячий образ жизни казаков... Казацкий элемент был отрицанием... принципа обще­ства, отрицанием принципа государства».
Но главным занятием казаков являлся разбой, направленный в первую очередь против «басурманов» — татар и другого нехристи­анского населения Причерноморья. Историк украинского казаче­ства Иван Крипъякевич писал в 1920-е годы:
«Первые казацкие ватаги состояли из людей разного происхождения, разных сословий и даже разных народов: их соединяло вместе только же­лание сражаться, потребность в острых переживаниях, охоты «гулять» в степи в целяхдобычи».
И Польша, и Великое княжество Литовское, а затем Речь По­сполитая, практически не укрепляли свои южные границы, ибо создание крупных оборонительных систем требовало больших средств, которых у них не было. Фактически казаки в какой-то мере охраняли эти рубежи.
Впрочем, «мера» эта была крайне мала, т.к. вторжения рейдовых отрядов крымских татар («загонов») на территорию ВКЛ происхо­дили почти ежегодно, нередко — по два и даже по три раза в год. Гораздо чаше и гораздо охотнее казаки сами устремлялись в граби­
* Термины «войсковой атаман» и «походный атаман» в XVII веке не упо­треблялись.
тельские набеги по суше, по рекам и по морю. Вообще, именно грабеж являлся главной целью и смыслом их жизни.
Например, запорожские казаки участвовали в войне Речи По­сполитой со Швецией в 1600—1604 гг. Свидетель тех событий от­метил в «Баркулабовской летописи», что со шведами они воевали плохо, зато православных литвинов грабили и насиловали очень хорошо, убивая тех, кто пытался сопротивляться:
«Великая война была у Вифлянтех /Ливонии/ с кролем шведским за Жикгимонта Третего /Сигизмунда/. Того ж року /1601 г./ запорозкие ко­заки у Швецыи /Эстляндии/были, да ничого не помогли, толко великую шкоду господарю вчинили, бо место славное, место богатое Витебск звоевали, мещан побили, панны поплюгавили, скарбы побрали, многое мно­жество людей порубали, незличоные скарбы побрали...
Были у Швеции козаки запорозкие люду четыри тысечи, над ним был гет­маном Самуель Кошка. Там же того Самуила убито, а поховано у Киеве. Ниж-
Казацкий атаман
ли там у Швеции козаки за­порозкие ничого доброго не вчинили ани гетманови и пану королю жадного ратунку не дали, толко з Швеции утекли, а тут на Руси Полоц­ку великую шкоду чинили, а место славное и великое Ви­тебск звоевали, злата, сребра множество побрали, мещан учтивых порубали, и так шкоду содомию чинили гор­ше злых неприятелей албо злых татар...
Року Божого нароженя 1603. Были козаки запороз­кие — неякий гетман на имя Иван Куцка. При нем было люду козацкого яко 4 тисеч и; брали приставство з волости Боркулабовской и Шупенской, то ест грошей коп 50 /около 4 кг серебра/, жита мер пятсот, яловиц полтора­ста, кобанов 50, сал свиных 100, меду пресного пудов 60, масла пудов десять, куров пятсот, сена воз триста.
В месте Могилеве Иван Куцка здал з себе гетманство козацкое для того, иж у войску великое своволенство: што хто хочет, то броит. На тот же час был выеждый от его кролевское милости и от панов и рад, напоминал, гро­зил козаком, иж бы они никоторого кгвалту в месте, по селах не чинили. Перед того ж выеждчого от его кролевское милости приносил один меща­нин на руках своих девчину у шести летех /шести лет/ змордованую, зкгвалчоную /изнасилованную/, ледвей живую, чого было горко, плачливе, страшно глядети. Натое всилюди плакали. Богу сотворителю молилися, абы таковых своеволников вечне выгладити рачил.
По том по Иване Куику был гетманом Иван Косый. Тые козаки брали приставства у Полоцку, у Витебску, на Орши, у во Мстиславлю, у Крыло­ве, у Могилеве, у Головчине, у Чечерску, у Гомли, уЛюбечу, у Речицы, у Быхове, у Рогачове и по всих местах...
А коли козаки запорозкие назад на Низ отсоля выеждчали, тепер же ве­ликую силную шкоду по селах, по местах чинили: жонки, девки ихлопятаз собою много брали. Также коней много з собою побрали. Один козак будет метиконей8,10,12, ахлопяттрое, четверо, жонки албо девки две алботри».
ф * ф
В 1553 году на днепровском острове Хортица, ниже знаменитых в прошлом порогов, появилась своего рода казачья республика — Запорожская Сечь. Ее основал литвинский князь Дмитрий Виш­невецкий, занимавший должность черкасского старосты, а позже попавший в Молдавии в плен к туркам и казненный ими в начале 1564 года. Вообще, первыми вождями запорожских казаков были представители литвинско-украинской шляхты, даже магнатов — кроме Дмитрия Вишневецкого среди них можно назвать черкас­ского и каневского старосту Остафия Дашкевича, князей Михаи­ла и Остафия Ивановичей, Богдана, Николая и Кирика Остафьевичей-Ружинских, Самойло Зборовского.
Прием в запорожские казаки происходил очень просто: надо было правильно перекреститься и говорить по-русски, неважно на каком диалекте. Вспомним Гоголя:
«В Христа веруешь? Верую! Горилку пьешь? Пью! А ну, перекрестись! Истинно христианская душа, пиши его в третий курень»...
Запорожцы делились на сечевых и зимовых казаков. Первые жили в самой Сечи по куреням. Сечевые казаки составляли более привилегированную часть запорожского казачества. Только они имели право выбирать из своей среды старшину, получать жалова­нье деньгами и хлебом, распределять добычу. Все они считались «холостяками», так как не заключали церковного брака со своими сожительницами.
Семейные казаки жили вокруг Сечи по балкам, луговинам, бе­регам рек, лиманов и озер, где стояли отдельные хутора или целые
деревни. Они разводили коней, занимались торговлей, ремеслами и промыслами, держали огороды, домашнюю птицу и скотину. Сечевые казаки называли их не «лыцарями», а «зимовчаками», «сиднями» или «гниздюками» — как бы рангом ниже, чем себя.
Но сечевые и зимовые казаки вместе составляли одно войско — «арматное стадо», официально именовавшее себя «Славным низо­вым запорожским войском и товариством», или еще пространнее:
«Войско днепровское, кошевое, верховое, низовое и все будучее на по­лях, на лугах, на полянках, и на всех урочищах морских, днепровских и полевых, и морской кошевой атаман, старшина и чернь».
Московиты, литвины и поляки обычно называли запорожцев «низовыми людьми», имея в виду низовья Днепра.
Запорожцы по принципиальным соображениям никогда не пе­ресчитывали себя. Поэтому данные об их численности различают­ся. Как правило, они сильно преувеличены. Известный дореволю­ционный историк казачества Д.И. Яворницкий писал:
«В 1534 году всех запорожских казаков считалось не более 2000 человек, а в 1535 году около 3000 человек. В 1594 году иностранцы насчитывали у них более 3000... В 1657 году всего сичевого войска считалось 5000 чело­век... В 1675 году кошевой атаман Иван Дмитриевич Серко (Сирко), заду­мав большой поход на Крым, собрал 20.000 человек запорожцев и с ними «несчадно струснул» Крым и счастливо возвратился в Сичь. Но это число кажется слишком преувеличенным».
Яворницкий Д. «История запорожских казаков». Том 1, с. 153
Судя по этому свидетельству, а также ряду других, реальная чис­ленность запорожских казаков никогда не превышала пяти-семи тысяч человек. Но в ходе разных военных кампаний к ним часто примыкали другие лица, тоже именовавшие себя казаками.