КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

Церковный историк Г. Киприянович писал:
«Преосвященный Иосиф был инициатором и главным двигате­лем воссоединения /воссоединения униатов с РПЦ — Л.Л./, которо­го твердо и неизменно поддерживала в его планах и действиях силь­ная рука императора Николая I. Все другие деятели были только болееменее старательными, болееменее сознательными исполни­телями предписаний Иосифа — его соратниками».
Зато Иоанн, родной брат Иосифа Семашко, дал ему совсем иную характеристику:
«Проклятый: он и себя утопил и народ загубил».
Мало кто из представителей светского и духовного чиновничес­тва мог представить себе, что когда в апреле 1905 года царь Николай II издаст указ «Об укреплении начал веротерпимости», то в Белару­си перейдут из РПЦ в католический костёл свыше 230 тысяч чело­век! Если бы такой указ появился на 50 лет раньше, когда еще были живы многие прежние униаты, цифра 230 тысяч несомненно была бы перекрыта в несколько раз.
Не вызывает сомнения и то, что православные беларусы перехо­дили в католицизм не из уважению к нему, а из чувства обиды на РПЦ, которая принудительным упразднением Брестской унии ли­шила их своей национальной религии. Оставаться верным ей мож­но было только украдкой и чаще всего в одиночку. Например, на ру­беже XIX — XX вв. молился дома по униатскому обряду Иван Горец­кий, отец двух выдающихся беларуских деятелей — писателя Максима Горецкого и ученого Гавриила Горецкого.
■О'
Напоминанием об уничтоженных и украденных духовных и ма­териальных ценностях униатства остались голые здания храмов и монастырей. Уникальные рукописи и книги, хранившиеся в них,
пожрало пламя. Сегодня мы даже не можем представить себе истин­ные размеры потерь. Лишившись всего, что накопила западная рус­ская и униатская церковь за восемь столетий, беларуский народ ока­зался в духовной нищете среди некогда равных ему соседних наро­дов. Это не сгущение красок, ведь вплоть до XVIII века именно Церковь во всех странах Европы являлась главным центром образо­вания и культуры.
Все, что осталось у народа — это дух униатства, передававшийся из поколения в поколение. Люди помнили, что оно было святой ве­рой их далеких и ближних предков, что его насильно отобрали рус­ские завоеватели. Вот что писал, например, о горькой судьбе быв­ших униатов и их потомков неизвестный автор стихотворения «Своя земля», напечатанного в 1904 году в сборнике «Песни»:
«Наша вюска “Салавичы ” звецса
Был унъяты калюъщ дзяды,
(...) Але за веру дык цярпел1 не мала.
Асэсар зганяе, здз1рае и муче нас досъць, А поп сабе таксама дзярець з нас бывала, I як толыа, бывала, званар той задзвоне, Дык тут як з зямли асэсар тыц!
И гвалтам з хат цягне, у царкву гоне, Просто у свеце ня можна жыцъ.
Але нядоуга народ прыхйпрыуся:
Кожны у нядзелю рашнька устане.
Апранууся, абууся, памыуся
I маршу лес, як паны на паустанне.
А там у пушчы гдзеколъвек збяруцса, Чытаюць мадлтвы i плачуць шчыра; Сконьчаць малицса i разыдуцса, Вот i уся ix была вера.
Сам! сябе хрысций з вады,
Жанийся так, што без шлюбу...
I многа, многа было з тем бяды
I многа людей йило на згу бу!»
/Наша деревня «Соловичи» зовется Были униатами когдато наши деды, (...) Но за веру потерпели немало.
Асессор гоняет, обирает и мучает нас досыта, А поп тоже нас обирает.
И как только, бывало, колокол тот зазвонит, Так асессор как изпод земли выскочит!
И насильно из хат тащит, в церковь гонит, Просто на свете нельзя жить.
Но вскоре народ исхитрился: Каждый в воскресенье раненько встанет, Оделся, обулся, умылся
И марш в лес, как паны на восстание. А там в пуще гденибудь соберутся, Читают молитвы и плачут искренне; Окончат молиться и разойдутся, Вот и вся была их вера.
Сами себя водой крестили, Женились без свадеб...
И много, много было в том беды, И много людей шло на погибель!
Идея унии снова возникла на втором съезде Беларуской Социа­листической Громады, происходившем в январе 1906 года в Минске. Здесь много говорилось о том, какой раскол среди крестьянства происходит от разделения его на православных и католиков. Чтобы устранить разделение беларуского народа по конфессиональному признаку, громадовцы предлагали вернуться к унии. В соответствии с принятой на съезде резолюцией они обязались всячески содей­ствовать ее возрождению.
Хорошо помнили об этом трагическом событии члены беларус­кой делегации, поехавшие в июне 1916 года в швейцарский город Лозанна для участия в работе Третьей Конференции Наций. В спе­циальном меморандуме, подготовленном ими и зачитанном на кон­ференции, так говорилось о превращении униатов в православные: «Народ беларуский сопротивлялся этому принудительному со­единению с церковью православной. Вооруженной силой и кара­тельными экспедициями русских казаков вводили православие в Бе­ларуси. Присоединение униатов к казенной церкви тянулось от 1820 до 1905 года. Кровь мучеников «возсоединенных любовию» окраси­ла земельку беларускую и снега Сибири. Переделка униатских цер­квей происходила с кровавыми драками; над селянами, упорно за­щищавшими веру отцов своих, нещадно издевались дикие банды казаков, проливавших кровь верующих и ксендзов грекокатоличе­ских»*.
Прочное сохранение в памяти народа униатских традиций по­могло идеологам беларуского национальнокультурного Возрожде­ния конца XIX — начала XX века распространить в массах идею о насущной необходимости своей национальной церкви, независи­мой от соседей и с Востока, и с Запада. Большинство «возрожденцев» считали, что ею должна быть Грекоримская церковь.
* Газета «Вольная Беларусь», 1917, 29 сентября.
5. Во власти РПЦ
После ликвидации униатства в Беларуси русская православная церковь с утроенной энергией взялась за русификацию местного населения, в первую очередь крестьянства и мещанства. Главную ставку иерархи РПЦ делали при этом на пропаганду московского ва­рианта православия в сфере народного просвещения. Профессор П.И. Ковалевский, один из видных дореволюционных идеологов русских националистов, писал в данной связи:
«Русская власть пошла по дороге обрусения путем введения рус­ского языка и русской школы. Бесспорно, это два важных и могучих средства. Но еще более сильным средством является вера. Правосла­вие должно иметь все преимущества господствующей религии не потому только, что оно есть религия государственной русской на­ции, а потому, что православие есть религия национальная, это ре­лигия русской нации»*.
Проводя в жизнь политику русификации всех народов Россий­ской империи, в том числе и беларуского, РПЦ действовала в самом тесном контакте с органами народного образования. Часто было не­возможно провести четкую границу между деятельностью первой и последних.
Например, после подавления восстания 1863 года, когда царизм стремился вырвать молодые поколения беларусов изпод польскокатолического влияния, попечитель Виленского учебного округа князь А.П. ШиринскийШихматов (занимал этот пост в 1861—64 гг.) следующим образом сформулировал политику государства и пра­вославной церкви в области народного образования:
«В Белоруссии должна быть поддержана система правительст­венных училищ, свобода же обществ и частных лиц должно быть ограничена; она должно быть дана только обществам и лицам пра­вославного вероисповедания...
Действовать иначе, означало бы дать вражеской партии, которая имеет больше материальных и духовных средств, то оружие, которо­го она так давно и с такой настойчивостью домогается: любая шко­ла, открытая для белорусов обществом или /частным/ лицом рим­скокатолического вероисповедания, будет не проводником истин­ного образования в духа христианства и государственнорусским, а могучим оружием католическопольской пропаганды. На этом ос­новании решительно надо отстранить католиков от участия в деле образования белорусов. Дело образования белорусов, полагая по осуществленному опыту, может идти в этом крае наиболее успешно
* Ковалевский П.И. Национализм и национальное воспитание в России. СПб, 1912, с. 310.
только при согласованных и совместных действиях министерства народного просвещения и местного православного духовенства»*.
Указанного ШиринскимШихматовым курса неуклонно придер­живались его преемники на посту руководителя Виленского учебно­го округа. Так, известный своей оголтелой русификаторской поли­тикой попечитель Иван Корнилов (1864—68 гг.) заявлял, что для обеспечения лояльности населения СевероЗападного края царю и России православие и русские школы гораздо важнее, чем присут­ствие войск на этой территории. Вот что он писал, например, в мар­те 1864 года в письме, адресованном русскому публицисту М.Н. Кат­кову, шовинисту и черносотенцу:
«Мы обязаны в последнее время духовенству и Михаилу Никола­евичу /Муравьеву — Л.Л./ тем, что имеем около 400 уже организо­ванных народных сельских училищ с русскими учителями из лиц духовного звания и семинаристов».
В ходе выполнения программы русификации учащихся посред­ством православия, намеченной Корниловым, все учебные заведе­ния края систематически получали бесплатно религиозную литера­туру на церковнославянском либо на русском языке (евангелия, молитвенники, псалтыри, книги по священной истории, церков­ногражданские буквари). Многие поколения беларуских детей учи­лись во второй половине XIX века по книжке «Доброе чтение для православных». Но никто не подумал перевести на беларуский язык хотя бы ее.
Методы действий РПЦ в Беларуси резко отличались от ее соб­ственных методов по отношению к другим нерусским народам хри­стианской веры, в частности поволжским. Так, указом 1830 года ду­ховенству Казанской епархии предписывалось «читать апостол и евангелие на их /приволжских народов — Л.Л./ языке и на славян­ском; говорить нравоучения на инородных языках».
Однако на беларуских детей это предписание не распространя­лось, ибо руководство РПЦ считало, что беларусы не являются са­мобытным этносом. И в Петербурге, и в Москве, и на всей террито­рии СевероЗападного края православные попы без малейшего сму­щения заявляли, что беларусы — часть русского народа, только существенно «испорченные» полонизацией. В полном соответствии с такой идеологической установкой строилась вся религиозноцер­ковная и культурнопросветительская работа РПЦ и органов народ­ного образования в землях бывшего ВКЛ. Суть ее хорошо видна из отчета оберпрокурора Святейшего Синода за 1896—97 гг.: