КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

ка. Несмотря на давление властей, люди крайне неохотно голосова­ли против своих односельчан. Наконец, единоличники тоже стали записываться в колхозы, хотя попрежнему, как могли, держались за собственное хозяйство.
Чтобы ускорить коллективизацию, в первой половине 1949 года из западных областей выселили около семи тысяч семей, в том чис­ле 3100 «кулацких», 2600 «националистических», 638 «полицейских» и 635 «бандитских». Все их имущество конфисковали и передали либо колхозам, либо государственным учреждениям. В 1951 году Н. Патоличев ходатайствовал в Москве о выселении еще 1683 «ку­лацких семей». Москва откликнулась. В 1952 году из западных обла­стей БССР в отдаленные районы РСФСР снова вывезли почти 30 тысяч «кулаков».
Единоличников загоняли в колхозы путем экономических при­теснений: обрезали наделы и приусадебные участки, увеличивали им натуральные налоги, которые по мясу и молоку в два — два с по­ловиной раза превосходили налоги на колхозников. Благодаря ме­рам такого рода, численность «коллективизированных» хозяйств удалось поднять с 5% в 1948 году до 82% в 1950 году. Однако резуль­таты коллективизации были столь же отрицательные, как и в 30е годы. Разрушая хозяйства единоличников, коммунисты сокращали поступление сельскохозяйственных продуктов государству. В 1952 году более четверти колхозников не дотягивали до того минимума трудодней, который установила им партийная бюрократия.
С 1950 года производилось укрупнение колхозов. Большинство из них имело менее 100 дворов. Что ни деревня — то колхоз. Часть колхозных хозяйств административным путем власти объединяли в совхозы. Крупные хозяйства им легче было контролировать. Ук­рупнение использовалось и для того, чтобы скрыть грабеж обще­ственного хозяйства местным начальством. Председатели обирали колхозные кассы или просто пропивали всё, что могли.
Хутора попрежнему ликвидировали. Сносили и мелкие деревни, ибо разбросанные по лесам малые селения давали приют участникам антисоветского сопротивления. А на новом месте площадь приуса­дебных участков переселенцев умышленно сокращали (с 0,6 до 0,3 га), лицемерно ссылаясь на нехватку земли. В поисках выхода крестьяне самовольно захватывали пустующие колхозные земли. Только в 1951—52 гг. в колхозах (преимущественно в западных областях БССР) было выявлено и ликвидировано 76 тысяч таких захватов.
Даже по официальным сведениям, колхозникам более чем в тре­ти беларуских послевоенных колхозов не выдавали на заработан­ные трудодни хлеб, более чем в половине — денег. Чтобы колхозни­ки не могли спасаться от голода за счет колхозного добра, в 1947 го­ду был принят очередной указ об уголовной ответственности за
расхищение государственного и общественного имущества. Он предусматривал тюремное заключение на срок от 5 до 25 лет даже за мелкую кражу. Селян спасали только приусадебные участки. Но и здесь их заставляли платить налог с каждого плодового дерева, с каждого пчелиного улья, с каждой головы домашнего скота, вклю­чая коз и свиней. В результате свирепой политики государства по от­ношению к крестьянству оно в масштабе всей республики фактиче­ски превратилось в батраков.
Условия и организация труда. Послевоенная деревня переживала острый недостаток тягловой силы. Например, в Витебской области пахали поля на коровах, а бороны по вспашке таскали люди. Ма­шиннотракторные станции (МТС) не справлялись с обслуживани­ем колхозов техникой. Зато при каждой МТС до 1953 года существо­вали политотделы, главной задачей которых являлась полная кол­лективизация деревни. Число электрифицированных деревень не достигало и 4%. На колхозных полях взамен мужчин, не пришедших с войны, работали женщины, старики, подростки. В 1948 году они составляли 77% работников деревни.
Аграрные программы большевиков. С 1949 года, по инициативе из Москвы, на торфяниках беларуского Полесья стали сеять азиатский коксагыз*. Создавались целые колхозы для производства природ­ного каучука. Климатические условия делали это занятие бессмыс­ленным в Беларуси, но местное руководство закрывало глаза — лишь бы выслужиться перед Москвой. В результате происходило расточительство лучших земель и человеческого труда.
Первый секретарь ЦК КП(б)Б Патоличев в 1950 году предложил долгосрочную программу осушения беларуских болот. Одновремен­но был взят курс на «окультуривание» колхозных земель: зимой вы­рубали кустарник, покрывший за годы войны около 30% площадей сенокосов, весной и осенью по вспашке собирали камни, разруша­ли окопы, траншеи и блиндажи.
За 1946—51 гг. колхозы БССР получили от государства около мил­лиарда рублей финансирования, но так и не стали продуктивными. Не помогало и то, что с 1952 года для сбора урожая в колхозы стали по осени ежегодно на месяц — полтора в массовом порядке посылать горожан, в первую очередь студентов. Государству приходилось сис­тематически списывать долги и недоимки колхозов. И только благо­даря самоотверженной работе сельчан, в основном на приусадебных участках, производство продуктов постепенно увеличивалось.
* Коксагыз, многолетнее травянистое растение из рода одуванчиков, в корнях которого содержится каучук. От бредовой идеи выращивания этого растения госу­дарство вскоре отказалось, тем более что на Западе уже был синтезирован искус­ственный каучук. — Прим. Ред.
Послевоенная индустриализация и нищета
Восстановление промышленности. Энергетические мощности и производственное оборудование беларуской промышленности были уничтожены за время войны более чем на 90%. Компенсиро­вать такие потери самостоятельно беларуский народ не мог. Однако объем помощи из Российской Федерации значительно уступал тому, что большевики вывезли летом 1941 года из восточных областей БССР. Многие вывезенные предприятия и рабочие коллективы так остались в России.
По приказу из Москвы был взят курс на создание в БССР маши­ностроения. С этой целью сюда везли промышленное оборудование из Германии. Благодаря трофеям, в 1947 году удалось начать произ­водство на автозаводе и мотовелозаводе в Минске. В 1950 году се­рийное производство развернул Минский тракторный завод. Среди рабочих процветал травматизм. На долю ручного труда в промыш­ленности БССР приходилось 60—70%.
Строители первых промышленных гигантов жили в палатках. Судебную ответственность рабочих за прогулы правительство от­менило только в 1951 году. Крайне тяжелые условия труда и быта за­ставляли многих бросать предприятия и возвращаться в деревни.
Вследствие полной зависимости промышленности БССР от со­юзного сырья и поставок комплектующих изделий она работала не в полную мощность и не выполняла указанных Москвой планов. Никто не мог заставить союзные предприятия вовремя поставлять друг другу необходимые детали, запчасти и полуфабрикаты.
Послевоенный быт. Более 1,5 млн. человек жило тогда в землян­ках, преимущественно в восточных областях. Люди умирали от не­доедания и тяжелых болезней. Всеобщая нищета и дефицит явля­лись источниками массовых заболеваний: тифа, чесотки, туберкуле­за, малярии. В 1947 году были отмечены факты людоедства на почве голода в Полесской области. Не хватало самого элементарного — одежды, обуви, керосина, соли, спичек, мыла. И в 1950 году в город­ских квартирах часто гас свет, а в деревне не хватало обычных керо­синовых ламп.
Инвалиды войны повсюду просили милостыню. До июля 1948 года они не имели никаких льгот. Правда, союзное правительство выделило на 1947 год средства для строительства двух тысяч домов для инвалидов, семей погибших воинов и партизан. Но Беларуси были нужны еще 75 тысяч домов. Даже в 1952 году в Минске, Витеб­ске и Полоцке 672 семьи жили в землянках, хлевах или подвалах разрушенных зданий. В тяжкие послевоенные годы широко распро­странились карманные кражи, уличные ограбления, спекуляция, самогоноварение.
Изменения к лучшему. В декабре 1947 года Москва отменила кар­точки на продажу пищевых и промышленных товаров. Но и в 1948 году горожанам не хватало хлеба, сахара, растительного масла, му­ки, керосина. За всем этим выстраивались огромные очереди. Про­мышленные товары были дешевые, но их не хватало. А у колхозни­ков почти не было денег. Тем не менее, люди упорно работали, на­деясь на лучшее, и по приказу партийного руководства писали письма Сталину, сообщая о своих успехах, подлинных и минимых.
Пользуясь предвыборными кампаниями, горожане требовали электрического освещения улиц, открытия новых маршрутов го­родского транспорта, строительства бань. Под вывеской артелей и кооперативов открывались надомные портняжные, обувные и да­же колбасные мастерские. Но в результате денежной реформы 1947 года, предусматривавшей обмен 10 старых рублей на один новый и полную компенсацию не более чем трехтысячных денежных вкла­дов в сберегательных кассах, крупные вкладчики многое потеряли, фактически их ограбило государство. В 1948 году по приказу из Москвы были приняты жесткие меры против кустарей.
При Сталине был порядок? 5 марта 1953 года умер Сталин. Боль­шинство населения СССР искренне плакало от горя — до такой сте­пени большевики «промыли» им мозги за годы советской власти. Да и теперь некоторые пожилые люди утверждают, будто бы при Стали­не был порядок...
В действительности этот порядок был кажущимся, он являлся «порядком» гигантского концлагеря. Суть сталинской системы за­ключалась в администрировании, беззаконии, произволе всех уров­ней власти, оголтелом насилии, крайне жестоком отношении к соб­ственному народу. Вот всего один пример. Только в 1952 году бела­руские крестьяне подали 114 тысяч жалоб на злоупотребления местных властей при обложении налогами. Из них 66,6 тысяч (58,4%) подтвердились. «Высокое начальство» приезжало в колхозы на проверки и брало себе всё, что хотело — свежее мясо, птицу, мёд, ягоды, фрукты, самогон...
Многие «аппаратчики» сами занялись предпринимательством. Они прихватывали землю и заводили коров, которых бесплатно кор­мили колхозным сеном, а молоко продавали. «Первому партийцу» БССР Н. Гусарову пришлось в 1948 году принять ряд мер против «хозяйственного обрастания» партийносоветских работников.
Впрочем, скоро у большевистских руководителей отпала нужда в собственном предпринимательстве. Тоталитарное государство взя­ло их на полное содержание через систему повышенных заработков и специальных распределителей. Достаточно сказать, что помимо официальной зарплаты все номенклатурные работники с весны 1948 года стали получать от партийных органов так называемые «кон­