КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
— Оіш же кусаются. Онл же ножкн мон обгрызлн. Я же нх страх как боюсь. Дяденька!.. — He бойся! Крысы — что! Крысы не страшны. Укусят, ну н что. Такой беды! Теперь людей надо бояться. Бася прнсела возле Демчнхм, в камере постепенно все успоконллсь. Нмкто не спал. Рыбак сндел, облокотясь на коленн, л думал. Опять впередй обрыв. Как u тот, в детстве. Но тогда он не растерялся, тогда он был молодцом... Картшіы далекого детства. Лето. Жнлво. С поля свозят снопы, стоят крестцы. Жарко. На большом возу сндят трое ребят. Четырнадцатнлетннй Рыбак правнт лошадыо. Перевалнваясь нз стороны в сторону, воз катнтся полевой дорогой, прнблнжается к краю оврага. Это опасное место. Но Коля Рыбак смотрнт в оба. Н вдруг воз начннает наклоняться, кто-то лз ребятмшек падает в овраг. Коля соскакнвает н, подставнв плечо под край воза, не дает тому упасть с обрыва. Потом он в деревне. Вокруг людн. Упавшая девочка стонт с забннтованпой до нлеча рукой. Старнк гладнт Колю по стрнженой голове м хвалнт: — Молодец, днтенок! Малый, а смотрн, мужнцкая хватка! He нспугался! Смелый будешь! Хорошнй солдат получнтся. Как я, бывало, в японскую... Под Мукденом от было дело... Этот воз плечом не подопрешь, тут нужна особая сйла, которой у нйх й нет. Но что ж тогда — погйбать?Нет. На гйбель он не согласен, он нй за что не прймет в покорностй смерть. Он разнесет в іцепкй всю йх полйцйю, голымй рукамй задушйт Портнова. Пусть только подступят к нему... 18 Сотннков тоже не спал, прнкрыв векн, тнхо лежал на подстллке н думал. Нстекала последняя ночь на свете, утро уже будет прйнадлежать не нм. Разумеется, йного нельзя было й ожйдать от этйх выродков; оставйть жйвымй онй йх не могут, могут разве что замучйть в кровавом закутке Будйлы. А так, может, еіце й не плохо: пуля мгновенно й без мук оборвет жйзнь — не самый худшйй йз возможных, обычный солдатскйй конец на войне. А он, дурак, боялся погйбнуть в бою. Теперь такая смерть с оружйем в руках казалась ему недостйжймою роскошью. Он почтй уже завйдовал тысячам тех счастлйвцев, которые нашлй свой честный конец на фронте. Правда, ненадолго пережйв йх, он кое-что сделал для йсполненйя своего долга гражданйна й бойца, несколько врагов все-такй нашлй свою смерть й от его рукй. Наверное, только это й утешало его перед концом й оправдывало его двадцатйшестйлетнее суцествованйе на свете, с которым ему предстояло простйться однажды й навсегда. Но пока он был жйв, с hum оставалйсь его человеческйе обязанностй хотя бы no отношенйю к блйжнйм. Будучй обреченным, он не опасался уже нйчего, нй на что не надеялся, й это давало ему определенное преймуіцество перед другймй. Конечно, это было преймуіцеством смертнйка, но он был вправе пользоваться йм no своему усмотренйю. Завтра он скажет следователю, что во всем вйноват только он сам. Пусть убйвают его, остальные здесь нй прй чем. Нй Рыбак. Нй Петр. Нй тем более Демчйха. Он все возьмет на себя. Прлнятое решенле прлнесло услокоенле, Сотнлков задремал, л ему, как воспомлнанле, прлснллся давно забытый случай нз детства. ...Тнхая окрашшая улочка пебольшого городка, глгантскле клены вверху, л под нлмл старллный деревянный дом. В доме — разпоголосое тлканле часов, л тлшлпа. Проспувшлсь, двеладцатллетнлй мальчлшка слезает с кроватл л обходлт пустые компаты — плгде нлкого. Он заходлт в столовую, прлслушлвается. й вдруг влдлт в яш,лке комода заветный маленьклй ключлк. Оя отплрает яіцлк, дрожаіцлмл рукамл вьшлмает деревянлую кобуру маузера. На одіюй ее стороне блестяіцая пластлна с надплсыо: «Красному комэску А. Сотнлкову от воешіого совета кавармлл». Мальчлк вытасклвает лз кобуры плстолет, co всех сторон осматрлвает его, прлцеллвается. й вдруг раздается выстрел. На пол выскаклвает глльза, от ножкл стола отлетает іцепка... йспугавшлсь, он прячет ішстолет в комод, убегает. Потом столт перед матерыо, л та говорлт: «Нет, я говорлть не буду. Ты сам должен сознаться». Оп лдет к отцу, который одной рукой ремонтлрует часы; другая в черлой перчатке немоіцно поколтся на коленях. В комнате по всем стенам — часы. Отец отрывается от работы. «Ну как — одолел марннмста? Станюковнч ннтереспый пнсатель. Нравоучнтельный. Mope к тому же. Тебе полезно». «Папа, я брал твой маузер», — подавленно прнзнается мальчншка. «Кто разрешнл?» — отец откладывает ннструменты. «14 это... Он выстрелнл...» Ннчего не сказав больше, отец встает н выходнт нз комнаты. Потом возвраіцается. «ІЦенок! Какое ты нмел право без разрешення прнкасаться к боевому оружшо? Как ты смел по-воровскн лезть в комод?» Отец долго еш,е отчнтывает его н в заключенне говорнт: «Едшіственное, что смягчает твою внпу, так это твое прнзнапне. Только это тебя спасает. Понял?» «Да». «Еслн сам, конечно, надумал. Сам?» Смешавшнсь, мальчнк кнвает головой. «Ну н за то спаснбо. Ступай». Этот малодушный кйвок на всю жйзнь остался для него уроком. По крайней мере он понял, как поступать не надо й больше уже нй разу не соврал нй отцу, нй кому другому. 19 В камере начшіало светать. Вверху послышаліісь шагн, глуховато донеслнсь голоса, застучалн дверн. Открыв глаза н прнслушнваясь, сндел под стеной Рыбак, напротнв Демчнха. Петр н Бася — в углу под окном. На соломе тнхо лежал Сотннков. Ннкто не спал, все напряженно прнслушнвалнсь к звукам нзвне. Кто-то прошел возле самой стены, раздалнсь громкне голоса: — Да тут провод какой-то. — А вожжа еіце была. Вожжу посмотрн. — Что вожжа! Веревка нужна. Рыбак насторожнлся — какая веревка? Зачем понадобнлась веревка? Вдруг на ступеньках послышалось двмженне, шагн многнх ног — стало очевадно: шлн к камере, за ннмн. Вскоре шнроко растворнлась дверь — на пороге появнлся Стась, за ннм стоялн еіце двое. — Генугспать! — заорал полнцай. — Отоспалнсь! Выходн — лнквндаціія! Все продолжалн молча сндеть. Тогда Стась закрнчал еіце более страшным голосом: — А ну, выскакйвай! Добровольно, но обязательно — в душу вашу мать! Первым поднялся Петр, потом начала вставать Демчмха. С усіілйем заворошйлся на соломе Сотнйков. Рыбак, однако, опередмл всех п, вскочйв, быстро направйлся к выходу. — Давай, давай! — Двадцать мнпут осталось! — понукал Стась. — Ну, а ты, одноногйй? Жйво! — Прочь рукм! — прохрйііел Сотнйков. — А ты, жйдовка? А ну выметайтесь! He хотела прнзнаваться, будешь на веревке болтаться! Гэть, юда вшявая!! Узнйкй подавлеішо выбйралнсь нз камеры. Первым по ступепькам поднялся Рыбак. Во дворе он остановйлся. Здесь было полно пемцев, которые куда-то собнралйсь, заряжалн оружяе. Двое йлй трое возле сарая, подвесйв на суку лйпы, свежевалй овцу, н по белому пятнышку между ушей Рыбак сразу узнал ее. Это была овца старосты, брошепная нм в кустарняке. Рассматрйвая двор н немцев, рядом остаповйлась Бася, Демчнха. Поодаль с мрачной отрешенностыо на старческом лйце ждал Петр. Стась втаіцйл по ступенькам Сотнйковэ й броснл на снег. Тот сразу же начал требовать снплым голосом: — Ведйте нас к следователю! Где следователь? — Да, нам падо к следователю, — спохватнлся Рыбак. — On вчера говорйл... — Отведем, а как же! — язвйтелыіо намекнул Будмла. С веревкой наготове оп шагпул к Рыбаку. — Рукй! Делать было нечего, Рыбак протянул рукн, іюлйцай ловко заломял йх пазад н стал вязать за спйной. — Доложнте следователю. Нам надо к следователю, — повернув голову, дрогнувшпм голосом настанвал Рыбак. — Поздно. Отследовалнсь уже. — Как это — отследовалйсь? Позовнте Портнова. Ну что вам стоят — людн вы нлм нет? — Давай сюда следователя! — жестко требовал Сотннков, которому тоже началн вязать рукн. На крыльцо йз іюмеіцешія тем временем выходнло начальство — два полнцейскнх чнна в повенькой черной форме, пять йлй шесть немцев в фуражках, песколько человек в штатском. Немцы во дворе прйТйхлй. Кто-то тороіілйво сосчнтал сзадн: — Раз, два, трн, четыре, пять... — Ну, все готово? — спросйл кто-то с крыльца. Первым шагнул па ступенькн шеф СД с маленькой кобурой на поясе. Во дворе еіце нмкто не ответнл, как в наступйвшей тншнне хрнпло выкрйкнул Сотнйков: — Начальнлк, я хочу сделать заявленле. Шеф обернулся к Портнову, который шел следом. — Что есть такое — заявленле? — Это есть ерклёрунг — просьба, — пояснлл Портнов. — Я хочу сообіцлть, что лз всех я одлн партлзан. Ночью я ранлл вашего поллцая. Тот, — Сотнлков кнвнул в сторону Рыбака, — тут оказался случайно. Остальные нл прл чем вовсе. Берлте меня. Одного. Немцы л поллцан на крыльце умолклл. Все уставлллсь в Сотнлкова. — Это л все? — холодно спрослл Портпов л махпул рукой. — Маршлрен, маршлрен! — брослл шеф, натяглвая перчаткл л сходя co ступенек на снег. За нлм сталл сходлть немцы л поллцейскле, л вдруг Рыбак встрепенулся, подался вперед к Портнову. — Господлн следователь! Господлн следователь! Одну млнутку! Вы это вчера говорллл, так я согласен. Я тут, ей-богу, я нл прл чем. Вот он же сказал... Шеф СД недовольно остановллся, к нему повернулся Портнов. Он что-то бойко обьяснлл по-немецкл, потом клвнул Рыбаку. — Подойдлте сюда! Рыбак сделал трл шага к крыльцу. — Вы согласны вступлть в поллцлю? — Согласен! — лскренле ответлл Рыбак. — Так. Развязать! — Сволочь! — выкрлкнул сзадл Сотнлков л задохнулся от кашля. Рыбака развязалл, от подвлгал натруженнымл рукамл л отошел чуть в сторону, чтобы отделлться от остальных. Кто-то лз начальства поверпулся к выходу лз двора, как сзадл раздался крлк Демчлхл: — Ага, отпускаете! Тогда отпустлте л меня! Я скажу, у кого эта пряталась! Я скажу! У меня деткл малые! О, божечка, как же онл!.. Поллцал л немцы снова остановлллсь. Высоклй немец недоволыіо пролзнес что-то. Портнов обернулся к Демчлхе. — А ну, а ну, скажл, у кого? — А развяжлте! — Стась! Стась подскочлл к Демчлхе л быстро развязал ее рукл. Та в нерешлтелыюстл прлнялась тереть лх о полу кожушка. — Так у кого скрывалась? — подойдя к ней вплотную, напомнлл Портлов. — У этого, как его... — Дурное болтаешь, — негромко, но твердо сказал рядом Петр. — Вспомнн о боге. — Так это... У Федора Бурака будто. — Какого Бурака? — пахмурнлся Потрпов. — Бурака тут с прошлого лета нет. А ну подумай-ка лучше. Демчнха, потупясь, молчала. Ну?! — Так я же сказала.