КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

В тот же день (31 января) король принял послов от Рожинского (Хруслинского) и от Яна-Петра Сапеги (Страбовского). «Планка» требований «лихих людей» была значительно выше, чем у Салты­кова и компании. Они потребовали от короля обещания выдать им после воцарения Владислава все награды и жалованье, обещанные царем Дмитрием, за счет московской казны и таможенных сборов. Кроме того, они желали немедленно получить сумму в четверть годового жалованья «не в зачет» для обеспечения себя всем необ­ходимым для дальнейших военных действий. Они также просили, чтобы Марине Мнишек были выделены несколько городов и во­лостей, обещанных ей подвенечной записьюЛже-Дмитрия Басам «царь Дмитрий» был пожалован удельным княжеством.
Чтобы не раздражать поляков и литвинов, Сигизмунд на эти тре­бования не ответил отказом, как в прошлый раз, но ограничился лишь обещаниями. Дескать, «по причине скудости казны своей, испещренной многими войнами», он не может «излить щедроты свои на заслуженных подданных».
Тем временем Марина Юрьевна Мнишек, как свидетельствуют источники, пыталась подкупом либо лестью склонить на сторону Самозванца казацких атаманов и старшин служилых людей. Но, столкнувшись с резко враждебным отношением к себе со стороны московских бояр и дворян, через полтора месяца, в ночь с 13 на 14 февраля 1610 года убежала и она. Переодевшись в гусарское платье, Марина в сильный мороз проскакала верхом на коне 30 верст.* Ее сопровождали двое служанок, тоже переодетые в мужскую одеж­ду, и казак по прозвищу Бурба.
Марина хотела пробраться в Калугу, но началась метель и груп­па беглецов сбилась с пути. В итоге 16 февраля она появилась в Дмитрове, где со своим войском стоял Ян-Петр Сапега, снявший осаду с Троице-Сергиева монастыря. На следующий день Сапега узнал о приближении войск Скопина-Шуйского к Дмитрову и стал убеждать М арину ввиду опасности уехать л ибо в Сандомир к роди­телям, либо в Калугу к «мужу». Однако Марина не решилась ехать на родину, ибо этот путь пролегал по территории, охваченной вой­ной. В итоге в 20-х числах февраля она прибыла в Калугу, где ее радостно встретил «муж».
В конце второйдекады февраля неподалеку от Дмитрова появи­лось русско-шведе кое войско. Оно построило укрепление в мес­течке Шапилово, в восьми верстах от Троице-Сергиевой лавры. Сапега пытался помешать строительству, 15 февраля он подошел к Шапилово с несколькими тысячами конников, но был отбит. 20 февраля произошло сражение в поле возле Дмитрова между рат­никами князя Куракина и воинами Сапеги. Бой завершился пора­жением литвинского войска. Карамзин пишет:
«В январе 1610 года Скопин-Шуйский, освободив от осады ТроицеСергиев монастырь, послал лыжный отряд русских и шведов, под коман­дованием князя Куракина, к Дмитрову, где находился Сапега. Владея этим городом, тушинцы создавали угрозу флангового удара идущему к Москве войску.
Добравшиеся до Дмитрова на лыжах, русские и шведы 6 февраля 1610 года нанесли тушинцам жестокое поражение в открытом поле. Но по­
* Некоторые авторы уверяют, что Марина была в это время беременна, од­нако элементарная арифметика доказывает, что они ошибаются. Как известно, срок беременности — 9 месяцев. Марина родила сына в конце декабря, через не­сколько дней после убийства Л же-Дмитрия. Следовательно, она забеременела в марте.
По мнению ряда историков, Марина увлеклась предводителем донских каза­ков, красавцем Иваном Заруцким и была беременна от него, а не от «тушинско­го вора». Так это или нет, установить невозможно. Во всяком случае, Заруцкий, уходя позже из Москвы на Дон, специально заехал в Коломну, чтобы забрать с собой Марину и ребенка.
пытка Куракина взять сходу город не удалась из-за стойкой обороны дон­ских казаков — сторонников «царя Димитрия»... Впрочем, Сапега вскоре покинул Дмитров и ушел со своим отрядом к Волоколамску».
Кстати, русско-шведский отряд лыжников имел численность свыше 4 тысяч человек, которые в зимних боях по своей манев­ренности превосходили даже конницу.
Убедившись в бессмысленности дальнейшей борьбы за город с теми силами, что у него были, Сапега 27 февраля поджег крепость, уничтожил тяжелые пушки, которые не мог увезти с собой, и ушел в Волоколамск, а затем к Смоленску. По дороге он захватил Иоси­фов монастырь (юго-западнее Дмитрова), где оставил часть свое­го войска.
Поражение войска Сапеги открыло Скопину-Шуйскому путь к Тушино. Атам после провала посольства к Сигизмунду царил полный разброд. «Рыцарство» упрекало Рожинского в том, что он напрасно смутил их «бить челом королю». Дело дошло до нескольких покуше­ний на его жизнь. Вдобавок Самозванец прислал из Калуги письмо, в котором обещал всем, кто пожелает служить под его знаменами, сразу выдать по 30 злотых, а в дальнейшем уплатить все «выслужен­ные деньги, согласно прежним записям и обеспечениям».
Поражение Сапеги под Дмитровым и опасность окружения Ту­шино заставили бывших приверженцев Самозванца поторопить­ся с решением. В итоге 6 марта 1610 годатушинцы покинули свой лагерь. Покидая Тушино, Рожинский приказал поджечь «столицу» и официально объявил о роспуске войска «царя Дмитрия». Дого­ворились до Волоколамска идти всем вместе, а затем — кто куда захочет. К Сигизмунду отправились лишь немногие воины; все прочие либо пошли в Калугу, либо вернулись в Москву, либо рас­сеялись по стране шайками грабителей. Последнее относится в ос­новном к казакам.*
В марте — апреле пришли в Калугу со своми полками (или ро­тами) командиры Будзила, Быховец, Каменский, Тышкевич, Хруслинский и Яновский. Еше позже к ним присоединился Ян-Петр Сапега, предварительно съездивший к Смоленску на поклон коро­лю. Его избрали гетманом.
Помимо литвинских и польских отрядов, к Самозванцу ушли до 500 донских казаков, служилые люди южных уездов, касимовские татары, а также холопы и крестьяне, примкнувшие к нему еще в 1607-1608 гг.
* В данном случае под «казаками» имеются в виду не только донские и за­порожские казаки, нои боевые холопы, посадские люди, крестьяне из армий Бо­лотникова и «царевича Петра», устремившиеся к Самозванцу после гибели их вождей.
Часть именитых русских тушинцев отправилась каяться к Шуй­скому, другие во главе с патриархом Филаретом в обозе Рожинского поехали к Сигизмунду.
Из-за весенней распутицы Рожинский остановился в Иосифо­вом монастыре. Там во время драки с панами он упал на каменные ступени, сильно ударившись простреленным еще под Москвой бо­ком. Падение оказалось роковым, гетман умер 25 марта 1610 года в возрасте 35 лет. Похоронив Рожинского, Зборовский с частью войска двинулся к Смоленску, а остальные литвины и поляки во главе с Руцким и Мархоцким остались в Волоколамске.
21 мая 1610 года к Волоколамску подошло объединенное мос­ковско-шведское войско под командованием Валуева и Горна. Оно выбило оттуда «воров». Из полутора тысяч поляков, литвинов и казаков спаслись около 300 человек. В числе трофеев русских войск оказался и самозванный патриарх Филарет. В июне 1610 года Фи­ларета доставили в Москву. Но вместо застенка, где ему было самое место, этот изменник поселился в хоромах своих родичей в Китайгороде.
$ * *
После распада тушинского воинства, князь Михаил СкопинШуйский и Понтус Делагарди со своими воинами 12 марта 1610 года беспрепятственно вступили в Москву. Царь Шуйский всячески обихаживал их, а «немцы» тем временем от безделья все больше наглели и буянили. Москвичи мечтали о том, чтобы ско­
Князь Михаил Скопин-Шуйский
рее пришла весна и все они ушли воевать с Сигизмундом.
В то же время популяр­ность Скопина-Шуйского очень сильно возросла, моск­вичи прямо называли его «ос­вободителем» и «избавите­лем». Более того, среди дво­рянства возник план заме­нить Василия Шуйского бо­лее подходящим кандида­том — князем Михаилом Ва­сильевичем. Прокофий Ля­пунов даже прислал к нему представителей от рязанских дворян с просьбой дать согла­сие на избрание в цари. Ско­пин отверг это предложение, но не наказал посыльных и не
сообщил об их визите дядюш­
ке. А того подобные вести смертельно напугали. И вот вечером 23 апреля Екатерина Шуйская, дочь Малюты Скуратова и жена бра­та царя — Дмитрия, на крестинах княжича Алексея Воротынско­го лично поднесла Скопину чашу с медом. Выпив ее, тот упал без чувств и на второй день умер. Понятно, что его отравили.
Однако смерть князя Скопина-Шуйского стала не решением проблемы, а катастрофой для царя Василия. Ему пришлось вмес­то племянника назначить главным воеводой своего бездарного брата. За смертью полководца последовала другая беда — пораже­ние под Клушино.
ПОЛКОВНИК АЛЕКСАНДРЛИСОВСКИЙ (действия в 1608—1610 гг.)
Этот человек еще при жизни стал легендой. Грозной и страшной, но легендой. В тех землях, где он совершал рейды, его именем пу­гали детей даже через 300 лет! Столь выдающаяся личность заслу­живает отдельного рассказа. Поскольку его действия на террито­рии Московской Руси можно четко разделить на два этапа, мы так и поступим. Сначала опишем действия Лисовского в 1608— 1610 гг., а в подходящем месте — его знаменитый рейд 1615 года.
Итак, полковник Александр Иосиф Лисовский был литвинским шляхтичем польского происхождения. Его предки в середине XVI века переехали из Восточной Пруссии в Литву. Они были кальви­нисты, т.е. протестанты, а не католики. Отца звали Ян. У него было три дочери и девять сыновей. Он владел двумя деревнями в Вилен­ском округе. На его фамильном гербе изображен скромный ёж.
Александр родился около 1580 года. Где, когда и у кого он учил­ся — не установлено. Но сохранившиеся письма на польском и латинском языках свидетельствуют, что он не только был грамот­ным, но и свободно владел литературной речью, следовательно, ка­кое-то образование получил.
В конце XVI века юный Лисовский уже служил в частях польских наемников волошского господаря Михаила 1 (умершего 19 августа 1601 г.). В сентябре 1600 года, когда Сигизмунд 111 начал войну против господаря, и войско канцлера Яна Замойского втор­глось на территорию Молдавии, среди служивших Михаилу поля­ков произошел раскол. Часть их перешла к Замойскому, в том чис­ле Лисовский. Он вступил в хоругвь каменецкого старосты Яна По­тоцкого.