КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Несмотря на то что у них было от 8 до 10 тысяч человек, трое во­евод, узнав о приближении Самозвнца, сняли осаду и укрепились в Пафнутьевом монастыре, в трех верстах от Боровска. 5 июля Са­мозванец и Сапега взяли монастырь, жестоко расправившись с его защитниками. С обеих сторон погибли в общей сумме до 4000 человек, а из 50 монахов остались в живых лишь 10.
От Боровска Лже-Дмитрий двинулся к Серпухову, который сдался без боя. Сдались ему также Коломна и Кашира. Но штурм Зарайска провалился. Воеводой там был храбрый князь Дмитрий Михайлович Пожарский. Оставив Зарайск в покое, 16 июля «царь Дмитрий» со своим войском пришел к Москве. Он стал лагерем на Коломенской дороге.
Царь Василий, цепляясь за власть, несколько раньше обраответ на его просьбу к Туле пришли десять тысяч татар во главе с мурзой Кантемиром по прозвищу «Крова­вый Меч». Кантемир взял деньги у царских воевод, но вместо того, чтобы сражаться с войсками ЛжеДмитрия, занялся гра­бежом и увел в Крым несколько тысяч плен­ников.
тился за помощью к крымскому хану.
Донской казак (начало XVII в.)
* Все цифры о численно­сти войск приблизительные.
Свержение Василия Шуйского (17 июля 1610 г.)
Клушинское поражение сделало положение Василия Шуйско­го отчаянным. С одной стороны к столице двигался Жолкевский, с другой — Самозванец, а войск, чтобы остановить их, больше не было.
В самой Москве против царя Василия были настроены уже все слои населения. Правильно оценив ситуацию, тушинские само­званные бояре во главе с Дмитрием Трубецким вошли в прямой контакт с князьями Федором Ивановичем Мстиславским и Васи­лием Васильевичем Голицыным и предложили им «нулевой вари­ант»: московские бояре свергают царя Василия, а тушинцы устра­няют Самозванца. Далее те и другие изберут «сопча государя».
Московская знать боялась расправы со стороны Самозванца, поэтому такой вариант устраивал их наилучшим образом. Осуще­ствить переворот они поручили рязанскому дворянину Захару Ля­пунову, родному брату Прокофия Ляпунова. 17 июля 1610 года За­хар Ляпунов, Федор Хомутов и Иван Салтыков собрали народ на Красной площади. Затем они, вместе с князем И.М. Воротынским, свояком царя Василия, вошли в Кремль через Арбатские ворота и Захар Ляпунов потребовал от Василия Шуйского немедленного отречения:
«Долго ль за тебя будет литься кровь христианская? Земля опустела, ничего доброго не делается в твое правление, сжалься над гибелью нашей, положи посох царский, а мы уже о себе как-нибудь помыслим».
Царь ответил Ляпунову ругательствами и даже вытащил нож. Но Захар, сильный мужчина высокого роста, крикнул ему: «не тронь меня, а то как возьму в руки, так и сомну всего». После этого кня­зю Воротынскому удалось уговорить Шуйского оставить престол и удовольствоваться уделом — Нижним Новгородом. Его увезли под охраной в дом, где он жил до того, как стал царем. Были также арестованы его братья Иван и Дмитрий.
Между тем у Василия Шуйского вдруг нашлись сторонники, и среди них — патриарх Гермоген. Тогда, чтобы исключить воз­можность его возвращения на престол, заговорщики 19 июля насильно постригли неудачливого царя и его жену Марию Пет­ровну в монахи и заточили в кремлевском Чудовом монстыре. Шуйский сопротивлялся как мог, он не сказал ни слова об «от­речении от мира сего». Вместо него эту формулу произнес князь Василий Тюфякин. Кстати, патриарх Гермоген не признал акта отречения и заявил, что монахом должен быть Тюфякин, одна­ко его никто не слушал. Позже «семь бояр» передали свергнуто-
17. Зак. 1846.
513
го царя вместе с его братьями гетману Жолкевскому в качестве заложников.
Захар Ляпунов со своими рязанцами предложил на московском вече «на господарство поставити» князя Василия Голицына. Но бояре и князья в своем большинстве не хотели передавать престол никому из равных себе по происхождению. Поэтому они, во главе с патриархом Филаретом, предпочитали следовать договору с ко­ролем Сигизмундом от 4 февраля 1610 года об избрании на москов­ский престол королевича Владислава. Под их влиянием 17 июля вече постановило «никого из Московского господарства на госпо­дарство не избирати».*
Несколько позже боярская дума постановила выбрать царя на Земском соборе. Адо созыва собора дума создала нечто вроде ко­митета для управления страной. В его состав вошли семь человек: Иван Воротынский, Василий Голицын (позже его заменил брат Андрей), Борис Лыков, Федор Мстиславский, Иван Романов, Ан­дрей Трубецкой, Федор Шереметев. В народе это правительство прозвали «семибоярщиной». Его «лидером» стал Федор Мстислав­ский. По словам автора «Иного сказания», семеро бояр «точию два месяца власти насладишася».
Города, подчинявшиеся царю Василию, без особых колебаний целовали крест «семи боярам». В Москве же продолжались интри­ги. Захар Ляпунов с несколькими дворянами повел агитацию в пользу Лже-Дмитрия II. Узнав, что Ляпунов намерен тайно впустить в Москву войско Самозванца, Мстиславский передал Жолкевско­му от имени «семи бояр», чтобы тот немедленно шел к столице.
Гетман 20 июля 1610 года вышел из Можайска, а в Москву по­слал грамоты, где говорил, что идет защищать столицу от «вора». Князю Мстиславскому «со товарищи» Жолкевский прислал гра­моту, содержавшую щедрые обещания боярам тех же вольностей и прав, что имели магнаты Республики. Понятно, что последним эти обещания понравились: им давно хотелось избавиться от царско­го произвола — опал, казней, конфискации вотчин, и жить подоб­но литвинским и польским аристократам, такими же полунезави­симыми правителями в своих землях.
24 июля Жолкевский стал лагерем в семи верстах от Москвы, у села Хорошево. Одновременно с юга к Москве подошел ЛжеДмитрий. Гетман вступил с ним в переговоры. От имени и по по­ручению короля Сигизмунда он предложил Самозванцу отказать­ся от дальнейших притязаний на московский трон, а взамен полу­чить в качестве удела, на выбор, один из двух городов — Самбор или Гродно.
* См. Платонов С.Ф. Очерки Смуты, с. 333.
Но Л же-Дмитрий отказался. По свидетельству некоторых совре­менников (например, Буссова), причиной тому послужили надеж­ды на восстание в его пользу в Москве. Тогда, чтобы прекратить разбой войск Самозванца в московских окрестностях, гетман Жолкевский в ночь с 25 на 26 августа соединился с 5-тысячным войс­ком князя Ф.И. Мстиславского и утром внезапно предстал перед лагерем Лже-Дмитрия. Его войсками командовал в это время гет­ман Ян-Петр Сапега. Желая избегнуть кровопролития между со­отечественниками, оба гетмана быстро договорились о прекраще­нии борьбы.
Однако Самозванец по-прежнему не соглашался на предложе­ние Сигизмунда, хотя Сапега настойчиво его убеждал. Узнав об этом, Жолкевский решил снова применить силу. Он со своим от­рядом прошел через Москву к Коломенской заставе, где соединил­ся с московским отрядом. Затем они направились к Угрешинскому монастырю, куда 28 августа бежал Самозванец, испугавшись, что Сапега выдаст его Жолкевскому. Получив сообщение о при­ближении врагов, Лже-Дмитрий вместе с Мариной, находившей­ся в этом монастыре, поспешно вернулся в Калугу. Его сопровож­дали несколько сотен донских казаков под начальством атамана Ивана Заруцкого.
Отметим, что Заруцкий после распада тушинского лагеря ушел со своими казаками под Смоленск, в ставку короля Сигизмунда — служить будущему «царю Владиславу». Но там и он, и его сподвиж­ники быстро поняли, что врядли они могут связывать надежды на лучшее будущее с кандидатурой польского королевича. Поэтому в сентябре казаки Заруцкого вернулись к Самозванцу решительны­ми противниками не только Василия Шуйского, но и Владислава, и стоявшего за ним Сигизмунда III.
Избиение жителей Козельска (1 сентября 1610 г.)
О трагической судьбе этого города, находившегося в подчине­нии Лже-Дмитрию II, и ставшего жертвой запорожских казаков (тех самых, что прибыли под Смоленск 27 сентября 1609 года), ясно поведал Буссов:
«Из королевского лагеря пришли 4000 вольных людей, служивших под Смоленском королю польскому с намерением порыскать по местности и пограбить. В первый день сентября они быстро и внезапно, совершенно неожиданно появились под Козельском, в котором в то время совсем не было войска. Когда они это заметили, они так лихо налетели, что за два часа захватили и город и крепость, убив при этом 7000 человек и старых, и молодых и обратив в пепел город и кремль. Князья и бояре вместе с вое-
Запорожский казак (начало XVII в.). Худ. В. Тараторин
водою и немцами... были уведены в плен вместе с же­нами и детьми, многие из них были очень тяжело ра­нены... Что случилось с женщинами и девушками, когда они попали в панибратовы рук, увы, легко себе представить»...
Буссов К. Цит. Соч., с. 173
В официальном ко­ролевском дневнике осады Смоленска име­ется следующая запись от 26 сентября:
«Запорожские казаки, вышедшие было на поиски из королевского войска, разграбили Козельск и Ме-
щерск, которыми овладели изгоном, и изрубив всех жителей, никому не давая пощады, возвратились в королевский лагерь с полоном и большою добычею».
Там же, с. 379
ГИБЕЛЬ ЛЖЕ-ДМИТРИЯ II (декабрь 1610 г.)
Потерпев неудачу под Москвой вследствие сговора между Жолкевским и Сапегой, Самозванец разочаровался в литвинах и поля­ках. Теперь он решил опереться на татар Поволжья, а главной сво­ей базой для продолжения борьбы намеревался сделать Астрахань. Он послал туда гонца с сообщением, что приедет вместе с царицей Мариной и будет держать там свойдвор. Выбор Астрахани не был случаен. Благодаря скоплению в этом городе казацкой вольницы и беглых холопов, здесь традиционно находили себе приют многие «воры».
А пока Лже-Дмитрий оставался в Калуге. Но в конце года он погиб. Получив донос на касимовского «царя» Ураз-Мухаммеда — от сына последнего, будто бы его отец собирается перейти в под­чинение к «семи боярам», он приказал утопить татарского «царя». В своем поступке Самозванец не видел ничего особенного: все го­судари были вольны «казнить и миловать» своих подданных. Од­
нако касимовские татары посмотрели на это дело иначе. Терпели­во выждав примерно два месяца, стольник «царя Дмитрия», князь Петр Урусов, друг убитого, 11 декабря 1610 года застрелил «царя Дмитрия» на охоте в лесу под Калугой и отрезал ему голову.* Пос­ле этого он ускакал в Ногайскую орду.