КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Ополчение Ляпунова не имело сил для штурма Китай-города и Кремля с их мощными каменными укреплениями. У него не было осадных орудий, способных разрушить стены. Да и моральный дух войска был слишком низок, чтобы идти на штурм и нести большие потери. Сложилась патовая ситуация: ополчение ничего не могло сделать с польско-литовским гарнизоном в Москве, а литвины и поляки — с ополчением.
Ополчение не имело ни единой структуры, ни общего руковод­ства, ни четкой программы действий. Неоднороден был и соци­альный состав ополченцев, среди которых были дворяне и служи­лые люди, казаки и бывшие холопы. Интересы тех и других отно­сительно будущего государственного устройства Руси, мягко гово­ря, не совпадали.
Дворян и служилых людей возглавлял Прокофий Ляпунов, ка­заков и бывших тушинцев — атаман Иван Мартынович Заруцкий и князь Дмитрий Михайлович Трубецкой. Однако среди них нача­лось острое соперничество. 22 июля 1611 года по ложному обвине­нию в «умышлениях» против казаков был убит Прокофий Ляпу­нов. Считая себя лицом неприкосновенным, он явился в казачий «круг» для переговоров, но казаки бездолгихразмышлений просто
зарубили его, а заодно еше одного рязанского дворянина — Ива­на Ржевского. Затем они начали избивать его сторонников, выну­див их покинуть лагерь и разойтись по домам.
Подоплекой этого убийства явилось решение вождей ополчения (Ляпунова, Трубецкого и Заруцкого), принятое 23 июня 1611 года, о приглашении на московский престол принца Карла-Филиппа, родного брата шведского короля Густава-Адольфа. Дело поверну­лось (было выставлено) таким образом, что якобы Ляпунов заду­мал превратить «вольных казаков» в бесправных холопов шведско­го королевича. Ну и, разумеется, к тому были добавлены стандар­тные обвинения в намерении «истребить» православную веру, что­бы заменить ее «латинством». Правда, в Швеции господствовало лютеранство, но для невежественных рубак такие мелочи не име­ли никакого значения.
После гибели Ляпунова в ополчении остались, в основном, люди князя Д.М. Трубецкого и атамана И.М. Заруцкого.* Вскоре Заруцкий организовал удачное нападение на Новодевичий мона­стырь и захватил его.
Осажденные в Кремле литвины, поляки и немцы голодали. Они бы давно сдались от голода, но 14 августа через Белый город в Кремль сумел прорваться отряд гетмана Яна-Петра Сапеги, кото­рый доставил осажденным продовольствие — 2000 караваев хлеба и другие продукты. Как это ни удивительно, следующей ночью Сапега внезапно умер в Кремле, непонятно отчего. Буссов и дру­гие современники сообщают, что он «заболел».
Предыстория этого прорыва такова. Сапега со своим войском (5000 человек) прибыл под Москву еше 4 июня. Но почти месяц он раздумывал — выступать ему на стороне поляков или же ополче­ния. Наконец, 1 июля он по предложению Гонсевского отправил­ся со всем войском к Переяславлю за продовольствием. 14 августа он вернулся и с ходу пробился к Кремлю.
24 августа у Климентовского острожка под Москвой произош­ло сражение между литвинским отрядом гетмана Яна Карла Ходкевича и войсками ополчения. Ходкевич потерпел поражение и от­ступил. Однако 6 октября он все же пробился к Кремлю с двумя тысячами человек, произвел замену гарнизона и оставил ему
* Заруцкий в чине боярина, полученного им в Стародубе от Лже-Дмитрия II, возглавлял в Тушино особый приказ, ведавший казаками. Поданным Пис­каревского летописца, он «родился на Москве от выежжего литвина худого» и славился тем, что умел ладить и с московскими, и с украинскими казаками.
Заруцкий был молод, красив, хорошо сложен, храбр, честолюбив. Короче, он обладал всеми необходимыми данными для того, чтобы выдвинуться в тот редкий момент русской феодальной истории, когда личные качества оказались важнее знатности и богатства. Между прочим, по вероисповеданию он был лютеранин.
столько продовольствия, что тот смог продержаться еще год. Затем Ходкевич ушел из Москвы.
Последняя крупная попытка Первого ополчения освободить Москву была предпринята в декабре 1611 года. Отряд казаков (око­ло 500 человек) во главе с атаманом Андреем Просовецким взор­вал ворота Китай-города и ворвался внутрь крепости. Но поляки, литвины и немцы огнем из 30 орудий и множества мушкетов отби­ли штурм. После этой неудачи Первое ополчение фактически пре­кратило активные боевые действия.*
ПАДЕНИЕ СМОЛЕНСКА (июнь 1611 г.)
В сентябре 1610 и в марте 1611 годов король Сигизмунд предла­гал воеводе Шеину капитулировать, но цели не добился. Однако положение крепости стало критическим. В ночь на 3 (13) июня 1611 года поляки и литвины с четырех сторон пошли на шестой штурм, оказавшийся последним.
После 20 месяцев осады жители города испытывали острую не­хватку соли, у них началась цинга. Из тех 30 или 40 тысяч человек, что оказались в осаде, осталось в живых не более 8 тысяч. Среди них менее 500 были здоровы, остальные страдали от недоедания и болезней.
Командование королевского войска знало о состоянии гарнизо­на и все же опасалось очередной неудачи. Оно лишь тогда решило штурмовать крепость, когда «сын боярский» Андрей Дедешин, сбежавший из города, указал непрочный участок стены в западной части крепости. Здесь стена опиралась на кирпичный свод в овра­ге, по которому из города стекали нечистоты. Один из рыцарей Мальтийского ордена взялся подложить под этот свод пороховой заряд и взорвать стену. Кроме того, в предыдущие дни осадным орудиям удалось обрушить часть стены в другом месте.
Все же осаждавшие решили не полагаться только на одни про­ломы. Они постановили идти на штурм крепости сразу с четырех сторон, чтобы вынудить оборонявшихся распылитьсвои и безтого незначительные силы. На стену предполагалось забраться по штур­мовым лестницам, которых заготовили около 80 штук. Лестницы были «такой ширины, чтобы пять и шесть человек могли всходить рядом, а длиной, как самые высокие в лесу деревья».
* Андрей Захарьевич Просовецкий ранее служил в войске царя Василия Шуйского. Затем в Тушино он получил чин стольника от Л же-Дмитрия II. Поз­же сыграл довольно заметную роль в Первом и Втором ополчениях.
Вечером 2 июня 1611 года четыре отряда королевского войска заняли исходные позиции. Ровно в полночь, в темноте, соблюдая полную тишину, осаждавшие подошли к крепостной стене в рай­оне Авраамовской заставы, приставили лестницы, незаметно взоб­рались настену и начали расходиться по ней, занимая ближайшие башни. В это же время отряд немецких ладскнехтов (600 человек) пробирался сквозь брешь, пробитую артиллерией. Их встретили несколькодесятков защитников крепости во главес Шеиным. За­вязалась перестрелка. Мальтийский рыцарь, услышав выстрелы, зажег мину, подложенную им под стену. Взрыв обрушил часть ее. Образовался значительный проход, через который проник в кре­пость отряд Льва Сапеги. Конрад Буссов сообщает:
«Если король и взял крепость, то лишь благодаря тому, что со стороны Днепра стена была взорвана миной на 10 саженей /21 метр/ и через про­лом устремилась пехота с развернутыми знаменами, а это привело смольнян в такой ужас, что многие побросали оружие и дали убить себя».
Завязался яростный бой на улицах Смоленска. Несколько сотен горожан заперлось в соборной церкви Богородицы вместе с архи­епископом Сергием. Когда в собор ворвались враги, архиепископ в полном облачении с крестом в руках пошел им навстречу. Кто-то ударил Сергия саблей по голове. Воины начали прямо в соборе рубить мужчин и хватать женщин. Тогда посадский человек Анд­рей Беляницын взял свечу и в подвале собора поджег хранившие­ся там 150 пудов пороха /2,4 тонны/. Как писал современник:
«И был взрыв сильный, и множество людей, русских и поляков, в горо­де побило. И ту большую церковь, верх и стены ее, разнесло от сильного взрыва. Король же польский ужаснулся и в страхе долгое время в город не входил».
Воевода Шеин попал в плен. Со злости его сильно избили, а за­тем отправили вЛитву, где держали в оковах «втесном заточении».
После взятия Смоленска король вместо похода на Москву рас­пустил свою армию и уехал в Варшаву. На это решение повлияло, главным образом, безденежье — наемникам нечем было платить. Но отчасти и эйфория от успеха!
29 октября 1611 года король устроил себе в Варшаве триумф по образцу римских императоров. Через весь город в королевский за­мок проследовала пышная процессия, во главе которой ехал гет­ман Жолкевский. За ним следовали конные шляхтичи. В открытой карете, запряженной шестеркой лошадей, сидел бывший москов­ский царь Василий Шуйский, одетый в белую парчовую ферязь и меховую шапку. Этот седой старик сурово смотрел исподлобья. Напротив Василия сидели два его брата, а посередине — пристав.
Братьев Шуйских вывели из кареты и подвели к королю. Они низ­ко поклонились, сняв шапки и держа их в руках.
Жолкевский произнес длинную речь об изменчивости счастья, о мужестве короля, восхвалял его подвиги — взятие Смоленска и Москвы, напомнил о былом могуществе московских царей и ука­зал, что последний из них теперь стоит перед королем и бьет челом. Тут Василий Шуйский, низко склонив голову, дотронулся правой рукой до земли и потом поцеловал эту руку. Дмитрий Шуйский поклонился до самой земли, а младший брат Иван трижды покло­нился и заплакал.
Взятие Смоленска и триумф короля в Варшаве убедили почти всех магнатов и шляхтичей, что Москва полностью покорена. Ко­ронный вице-канцлер Феликс Крыский заявил:
«Глава государства и все государство, государь и его столица, армия и ее начальники — все в руках короля».
ВЫСТУПЛЕНИЕ КОЗЬМЫ МИНИНА
Таким образом, состояние Московского государства за 1611 год лишь ухудшилось. Армия короля Сигизмунда взяла Смоленск и вернула всю Смоленскую землю в состав Речи Посполитой. В Москве стоял иностранный гарнизон. Шведы захватили Новгород и создали в новгородских землях свое марионеточное государ­ство — «Новгородское королевство». По стране свободно рыскали иноземные и местные шайки, грабившие население. Крестьяне ис­требляли своих господ, захватывали их имущество и земли. Выс­шее руководство оказалось в плену либо перешло на сторону зах­ватчиков. В государстве отсутствовала реальная центральная власть. Время тогда было просто жуткое. Вот как его характеризо­вал современник, дьяк Иван Тимофеев: