Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв
Анатоль Тарас
Выдавец: Харвест
Памер: 800с.
Мінск 2010
Узнав о походе Ходкевича, в Ярославль срочно приехал келарь Троице-Сергиева монастыря Авраамий Палицын, который долго
уговаривал Пожарского и Минина. Из двух зол пришлось выбирать меньшее, и они, скрепив сердце, приказали готовиться к походу на Москву.
Однако Пожарского ждали в Москве далеко не все. «Боярин» Заруцкий люто ненавидел прославленного воеводу. По его приказу в Ярославль прибыли двое казаков — Обреска и Степан. Им удалось вовлечь в заговор смолянина Ивана Доводчинова, какого-то человека по прозвищу «Шанда» и рязанца Семена Хвалова. Последний был боевым холопом Пожарского. Заговорщики решили убить князя, когда он будет осматривать новые пушки на центральной площади Ярославля.
В тесноте толпы казак Степан попытался ударить князя ножом в живот, но его толкнули ион попал в бедро стоявшего рядом ополченца. Степана схватили. Под пыткой он назвал своих товарищей, которые тоже во всем признались. Заговорщиков заключили в тюрьму. Позже они покаялись и были прощены по просьбе Пожарского.
Итак, Пожарский и Минин выступили к Москве, еще раз убедившись в том, что там их ждут отнюдь не союзники. Но время поджимало: приходили все новые тревожные вести о приближении Ходкевича. 27 июля главные силы ополчения, около 8 тысяч человек, вышли из Ярославля.
Перед этим командиры отслужили молебен в Спасском монастыре у гроба ярославских чудотворцев — князя Федора Ростиславича Черного, его сыновей Давида и Константина, получили благословение от митрополита Кирилла и от всего Духовного совета. Впереди войска, при выходе его из города, попы несколько верст несли икону Казанской божьей матери.
ПОХОД ЗЕМСКОГО ВОЙСКА НА МОСКВУ
Уже тогда, когда из Ярославля только выходили основные силы ополчения, к Москве приближались его передовые конные полки.
Первым полком (более тысячи человек) командовали воеводы Михаил Самсонович Дмитриев и Федор Васильевич Левашов. Этот полк должен был, не приближаясь к войскам Трубецкого и Заруцкого, поставить себе острожек (укрепленный лагерь) между Петровскими и Дмитровскими воротами. Вторым полком (700 всадников) командовали Дмитрий Петрович Лопата-Пожарский и дьяк Семен Самсонов. Этому полку Пожарский приказал стать возле Тверских и Никитских ворот.
Была конкретная причина спешить к Москве: требовалось спасти от казацкой расправы тех дворян и детей боярских, что
еще оставались в Первом ополчении. В свое время «украинные города» (юго-запад страны) направили под Москву своих ратных людей. Теперь они стояли в Никитском остроге под Москвой, постоянно подвергаясь оскорблениям и угрозам со стороны казаков Заруцкого. Отсюда к Пожарскому в Ярославль приехали дворяне Кондырев и Бегичев — просить, чтобы Второе ополчение спасло их от казаков, искавших подходящую жертву для утоления своей злобы — раз уж провалился их план ворваться в Москву и славно ее ограбить.
Некоторые дорогобужские дворяне лично знали Кондырева и Бегичева, но теперь едва узнали их — столь жалко они выглядели. Пожарский дал им деньги, новую одежду и отправил назад с радостным известием, что ополчение выступает. Когда Заруцкий узнал, с какими новостями возвращаются Кондырев и Бегичев, он приказал убить их. Этим двоим удалось скрыться в полку М.С. Дмитриева, остальные воины разбежались из Никитского острога кто куда смог.
После этого Заруцкий решил преградить путь Второму ополчению. Он отправил две тысячи казаков на перехват полка ЛопатыПожарского. Однако после короткого боя дворянская конница разогнала «воровских» казаков.
Одновременно Заруцкий вступил в переговоры с Ходкевичем, войско которого остановилось у села Рогачево. Но когда об этом стало известно всем, произошло массовое возмущение и Заруцкому с 2500 казаками пришлось в ночь на 28 июля бежать в Коломну.
Гетман Ходкевич подошел к Москве, однако атаковать позиции Первого ополчения не стал. В свою очередь Трубецкой с казаками тихо сидели в своих острожках, наблюдая за входом войск Ходкевича в Москву. Гетман сумел по пути собрать достаточно провианта и теперь лишь произвел замену польско-литовско-немецкого гарнизона в Кремле и в Китай-городе.
Александр Корвин-Гонсевский со своим отрядом покинул Москву, вместо него начальником гарнизона стал полковник Николай Струсь. Отныне его отряд и оставшийся от первого состава полк мозырского хоружего Осипа Будзилы отбивали вылазки казаков. Гонсевскому сильно повезло: он не только уцелел, но и вернулся домой богатым человеком. Сменщикам не досталось ничего хорошего, лишь страдания и бесславная гибель. Но в жизни чаще всего так и бывает: за деяния одних отвечать приходится другим.
* * *
Как уже сказано выше словами Конрада Буссова, Гонсевский и его люди сильно обогатились после подавления московского восстания в марте 1611 года. Кроме того, под видом боярского залога — в счет жалованья за службу своим воинам — он забрал нема
Гетман Ян Карл Ходкевич. Худ. В. Гондиус, 1648г.
ло драгоценностей из царской сокровищницы: иконы в богатых золотых окладах, украшенные самоцветами, сундучки с отборным жемчугом, дорогое оружие, меха, ковры, отрезы дорогих тканей и многое другое. Кстати, Гонсевский платил солдатам огромное жалованье, до 300 рублей в месяц. В прежние времена в Москве столько платили думным боярам в год! Взятые в счет жалованья драгоценности Гонсевский, по договору с боярами, не имел права никуда вывозить, но он пренебрег этим договором и, по сути дела, просто украл сокровища, а затем разделил их между своими воинами.
Гонсевский взял еще и цар
ские регалии: царский посох, короны Бориса Годунова и Лжедмитрия I. Корону царя Бориса украшали два огромных сапфира — лазурный и синий, а также алмазы, рубины и жемчуг. На короне первого Самозванца красовался алмаз необыкновенной величины и чистоты. Прихватил он и золотого единорога, обладание которым, по преданию, приносило удачу, а также литую серебряную печать Василия Шуйского. Шляхтичи взяли из государевой казны — якобы для устроения походного костёла — золотую статую Христа, но на самом деле раскололи ее на части и поделили между собой. Московские бояре не только не мешали грабежу, но и сами принимали посильное участие в нем. Казенный приказ часто устраивал распродажи «царской рухляди», многие купили дорогие вещи за бесценок.
* * *
От Ростова Великого через Переяславль-Залесский ополчение 14 августа подошло к Троице-Сергиеву монастырю. Оно стало лагерем между монастырем и Климентьевской слободой. В тот же день Пожарскому донесли, что большой отряд литвинов и запорожских казаков объявился на севере вблизи Белого озера. Этот отряд не подчинялся ни гетману Ходкевичу, ни королю Сигизмунду, а представлял собой частную армию очередного «полевого командира», попросту большую банду грабителей.
Белозерск, Каргополь и Устюжна уже несколько месяцев как признали власть ярославского правительства. На защиту северных земель Пожарский отправил отряд из 700 конных и пеших ратников во главе с воеводой Григорием Образцовым. Но он опоздал: бандиты захватили и разграбили город Белозерск. Оттуда литвины и запорожцы двинулись к Кирилло-Белозерскому монастырю, но были отбиты. Зато 22 сентября им удалось внезапным налетом захватить Вологду.
* ^4
Вечером 18 августа войско Пожарского, не дойдя пяти верст до Москвы, стало на ночлег в поле. В течение ночи Трубецкой дважды посылал гонцов к Пожарскому с предложением приехать к нему для переговоров. Но он лаконично отвечал: «Отнюдь не бывать тому, чтоб нам стоять вместе с казаками».
Следующим утром (19 августа) Второе ополчение подошло ближе к Москве и заняло позиции восточнее Новодевичьего монасты
ря, на левом берегу Москва-реки.
Войска, оставшиеся в Первом ополчении после ухода казаков
Заруцкого и бегства ратников из украинных городов, в это время насчитывали примерно четыре тысячи человек. Один казацкий та
бор (около тысячи человек) располагался возле Яузских ворот; та
бор поменьше (до 500 человек) — к северу от него, за рекой Яузой.
Легкий литовский конник Сапеги
Сам Трубецкой стоял в Замоскворечье, в районе Крымского двора (ныне это Октябрьская площадь), у него было две с половиной тысячи казаков. У Пожарского было до 10 тысяч воинов, включая прибывшие раньше полки Лопаты и Дмитриева
Днем Трубецкой приехал к Пожарскому и лично просил Дмитрия Михайловича встать всем вместе, но услышал прежний ответ: «Отнюдь нам вместе с казаками не стаивать». Однако Пожарский понимал, что если
Ходкевич нанесет глав
ный удар в направлении Крымского двора, то казаки долго не продержатся. Поэтому он приказал 500 конным дворянам переправиться на правый берег Москвы-реки и занять позицию неподалеку от казацкого табора.
Вечером 21 августа войско гетмана Ходкевича (12 тысяч человек) появилось на Поклонной горе. Оно состояло из литвинских и польских конных шляхтичей, запорожских казаков, венгерской и немецкой наемной пехоты.
СРАЖЕНИЕ ЗА МОСКВУ (22—24 августа 1612г.)
Первый день
На рассвете 22 августа гетман переправился через Москва-реку у Новодевичьего монастыря и атаковал ополчение. Ходкевич рассчитывал пробиться через Арбатские и Чертольские (позже Кропоткинские, в районе улиц Пречистенка и Остоженка) ворота в Кремль, разгромив по ходу движения заслоны ополчения.
Конница Пожарского контратаковала литовцев. Некоторое время встречный бой конных отрядов шел с переменным успехом. Но вскоре подошла наемная пехота Ходкевича, и земская конница отступила к Чертольским воротам. Далее бой переместился в так называемой Земляной город, где шел на узких улицах среди сгоревшихдомов. Поэтому Пожарский приказал спешить конницу. Особенножаркий характер битва приняла на левом фланге ополчения, на берегу Москва-реки, возле Атексеевской башни, где литовцы явно одерживали верх.
Битва шла уже седьмой час. Между тем войско Трубецкого на другом берегу реки оставалось в бездействии. Казаки спокойно наблюдали за боем и кричали: «Богаты дворяне пришли из Ярославля, отстоятся и одни от гетмана». Трубецкой не хотел отпускать и те пять сотен дворян, что накануне прислал ему Пожарский. Однако, увидев успех противника в районе Алексеевской башни, они сами бросились на помощь. Переправившись на конях вплавь через реку, они атаковали литовцев. Вслед за дворянами устремились казацкие сотни атаманов Филата Межакова, Афанасия Коломны, Дружины Романова и Марка Козлова. Они сказали Трубецкому: «От вашей ссоры Московскому государству и ратным людям пагуба становится!» и повели своих людей в бой на противоположный берег.
КНІГІ ОНЛАЙН
