КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Сильно опасаясь в данной связи за свою судьбу, псковичи в 1460 году отправили к Василию II, приехавшему в Новгород, делегацию бояр «от всех концов» псковской земли, с подношением в 50 руб­лей, чтобы бить челом о «жаловании» князем Пскова как своей «отчины». При этом делегаты («мужи псковичи»), наивно надеяв­шиеся на то, что московский властитель сохранит за ними их тра­диционные права и свободы («вольности»), всячески подчеркива­ли добровольный характер своей миссии.
Они даже заявили ему, будто литвинский князь Александр Чарторыйский, приглашенный в Псков со своей дружиной для защи­ты города от врагов, согласен признать себя наместником велико­го князя. Но тут у них вышла промашка. Узнав о содержании пе­реговоров, Александр расторг договор («докончание») с Псковом и вернулся с дружиной в Литву. Оставшись без военной силы, псковичи вслед за новгородцами признали себя вассалами Васи­лия II.
В 1462 году московский престол занял 22-летний Иван III (1440—1505), сын Василия II. Он получил в наследство от отца кня­жество, которое своей площадью в 30 раз превышало земли его прапрадеда Ивана I Калиты в 1340 году.
Кроме Москвы, ему подчинялись Алексин, Боровск, Владимир, Вятка, Галич, Дмитров, Звенигород, Калуга, Коломна, Кострома, Можайск, Муром, Нижний Новгород, Переяславль, Стародуб, Суздаль, Устюг, ряд других городов. И все же земли Москвы свои­ми размерами значительно уступали не только Великому княже­ству Литовскому, но и Господину Великому Новгороду.
А всего в 80 верстах на север от Москвы начиналось Великое княжество Тверское, самое враждебное Москве среди всех русских княжеств. Примерно в 100 верстах на юг, по берегу' среднего тече­ния Оки, шла сторожевая линия против татар, наиболее опасного и неугомонного врага московитов. До границы с Литвой тоже было около 100 верст.
Иван III Васильевич занял видное место в русской истории по многим причинам. Но на первое место среди них следует поставить то, что именно он положил начало систематическому захвату зе­мель ближних и дальних соседей Московской Руси
Сначала великий князь Иван завоевал Ярославль (в 1463 г.), а в 1468—69 гг. провел победоносную войну с Казанским ханством. После этого он обратил свой хищный взор на вольный Новгород.
Как известно, земли Господина Великого Новгорода практичес­ки не пострадали от нашествий татар. По водным путям боярская
республика вела оживленную торговлю с Западной Европой, Лит­вой, русскими княжествами, татарскими ханствами. Она также обладала огромными земельными владениями (на востоке они простирались до Урала; на севере в состав новгородских земель входили Кольский полуостров и Поморье). Здесь стремительно развивались буржуазные отношения, скопились большие богат­ства. Новгород славился красотой церквей и дворцов; мастерством ремесленников, зодчих, иконописцев; поголовной грамотностью жителей, а главное — их вольнолюбивым предприимчивым духом.
«Господин Великий» вел самостоятельную внешнюю политику. Достаточно сказать, что за 305 лет (с 1142 по 1446 гг.) Новгород воевал со Швецией 26 раз; с Литвой — 14 раз; с Ливонским орде­ном — 11 раз; с Норвегией — 5 раз.
Нов случае подчинения Москве, с ее деспотическим азиатским режимом, процветанию Новгорода неизбежно пришел бы конец, ибо основой и гарантом этого процветания являлись, во-первых, приоритет товарно-денежных отношений над внеэкономическим феодальным принуждением и, во-вторых, республиканская фор­ма правления. В общем, так все и произошло. Мнения поданно­му вопросу крупнейших российских исследователей Новгорода И.Д. Беляева, В.О. Ключевского, Н.М. Костомарова, А.И. Никит­ского, М.Н. Покровского совпадают.
Для начала Иван примерно в конце 1469 года направил посла­ние, содержавшее следующие слова: «Люди Новгородские, помни­те, что Новгород — отчина великого князя!»
Новгородское вече, считая договор 1456 года утратившим силу вместе со смертью Василия II, ответило ему: «Новгород не отчина великого князя, Новгород сам себе Господин». Тогда Иван еще раз повторил свой главный аргумент, что Новгород — его исконная вотчина и потребовал: «Посылайте ко мне бить челом, а я буду жа­ловать свою отчину по старине».
В ответ на эти притязания архиепископ Иона, являвшийся выс­шим должностным лицом вечевой республики, пригласил в Нов­город киевского князя Михаила Олельковича (или Олелько), вну­ка Альгерда. Князья Олельковичи были православные, сам Миха­ил доводился двоюродным братом Ивану Ill. Архиепископ, посад­ники и бояре надеялись, что княжеская дружина значительно уси­лит новгородское войско, которое состояло из ополчения и наем­ников, приглашаемых в случае угрозы войны.* Кроме того, князь, как профессиональный воин, должен был стать главнокомандую­щим. 8 ноября князь Михаил приехал в Новгород. Нозатри дня до
* Этих наемников новгородцы обычно искали в окрестных землях, в первую очередь среди угро-финских племен, атакже у «свеев» (шведов) и ливонских немцев.
приезда умер главный его сторонник архиепископ Иона. Разгоре­лась борьба за освободившийся престол.
Примерно в это же время Иван 111 сообщил изумленному нов­городскому послу, что род князей московских — это общий род князей «володимерских и Новгорода Великого и всея Руси». Огла­шенное на вече в Новгороде, данное заявление вызвало бурю воз­мущения. Среди новгородского боярства возникла группировка во
Великий князь Москвы Иван III
главе с кланом Борецких, сде­лавшая ставку на покрови­тельство Казимира IV, вели­кого князя Литовского и ко­роля Польского.* Ее сторон­ники провозгласили:
«Московский князь многие обиды и неправды над нами чи­нит, хотим за короля польского и великого князя литовского Казмира».
Ввиду явной угрозы скоро­го вторжения московитов, новгородское вече одобрило предложение этой группи­ровки направить послов в Литву — просить о военной помощи. Уже в конце ноября 1470 года в Вильно прибыло новгородское посольство (боярин Тимофей Остафьевич Груз с несколькими по­
мощниками), которое провело переговоры об условиях возможно­
го союза.
Довольно быстро выяснилось, что Михаил Олелькович не уст­раивает ни литовскую партию, ни московскую. Горожане «показа­ли князю путь» и 15 марта 1471 года он покинул Новгород вместе со своей дружиной. По дороге домой, в порядке компенсации по­несенного морального и материального ущерба, он изрядно огра­бил Старую Руссу и те волости, через которые проезжал.
В том же марте месяце Иван 111 прислал в Новгород новое посла­ние. В нем он впервые привел аргумент, который впоследствии рьяно использовали его наследники. Дескать, дело вовсе не в бо­
* Ее возглавила Марфа, вдова умершего в 1460 году посадника Исаака Ан­дреевича Борецкого.
гатствах и землях Новгорода, а в том, что его жители якобы наме­реваются перейти из православия в католичество (имелось в виду посольство боярина Груза):
«Неотступай моя отчина от Православия; изгоните новгородцы изсердцалихую мысль, не приставайте к Латинству, исправьтесь и бейте мне челом; я вас буду жаловать и держать по старине».
Несмотря на этот призыв и прямые угрозы, в конце все того же марта 1471 года в Вильно спешно выехало второе посольство. На этот раз в него вошли влиятельные люди республики: посадник Дмитрий Борецкий (сын Исаака и Марфы), двое бояр и пятьжитьих людей.
После их возвращения, в Новгороде к июню был составлен про­ект договора между Литвой и Господином Великим Новгородом. Он начинался следующими словами:
«Честной король Польский и князь великий Литовский заключил дру­жеский союз с нареченным владыкою Феофилом, с посадниками, тысяц­кими Новгородскими, боярами, людьми житьими, купцами и со всем Ве­ликим Новгородом»...
По этому договору, литовский великий князь обязывался дер­жать в Новгороде своего наместника из числа православных литов­ских князей. Наместник, его дворецкий и тиуны, проживая на Го­родище, не должны были иметь при себе более 50 человек.
Главным же пунктом был следующий: Если пойдет великий князь московский или сын его, или брат на Новгород войной, то великий князь Литвы должен идти на помощь новгородцам. Если он, не по­мирив Новгород с.московским князем, уедет в Литву или в Польшу, или в Немецкую землю, а без него снова пойдет Москва на Новго­род, то Рада Литовская должна без него оборонять Новгород.
При этом Казимир IV обязывался сохранять все новгородские вольности («держати тебе честны король, Великий Новъгород в воли мужей водных, по нашей старине») и не притеснять право­славную веру. Кого захотят новгородцы, того и поставят себе вла­дыкой (архиепископом — А. Т.), а литовский великий князь не бу­дет строить католических церквей ни в Новгороде, ни в пригоро­дах, ни по всей земле Новгородской. Как видим, никакой угрозы православию этот союз не предвещал.
После переговоров с послами Казимир IV отправил в Золотую Орду гонца с богатыми дарами, чтобы подтолкнуть Ахмат-хана к набегу на Москву. Но сам он не помог новгородцам, когда летом того же 1471 года Иван 1И пошел на них с войском.
Его бездействие можно объяснить двумя основными причина­ми. Во-первых, хотя текст договора обсуждался обеими сторонами,
он еще не был официально заключен. Во-вторых, Иван III дей­ствовал быстрее. Пока Казимир думал, как ему лучше поступить, вся кампания уже завершилась. По меркам 1470 года Москва про­вела против Новгорода «молниеносную войну». Например, хан Ахмат, узнав о предложении Казимира, выступил на Москву так скоро, как смог — в следующем году!
4;
Итак, в первых числах июня 1471 года московиты вышли в по­ход. Князь Иван 111 не ожидал встретить серьезного сопротивления от новгородцев. Поэтому он разделил свои войска на три части. Князь Даниил Холмский с десятью тысячами человек направился вдоль Ловати к Старой Руссе. Отряд воеводы Стриги Оболенского двигался вдоль Меты в Двинскую землю. Наконец, сам Иван Ва­сильевич со своим двором и тверскими ратниками шел вслед вое­водам, сильно отставая от них.
По словам летописцев, в пути московиты безжалостно разоря­ли землю, «пленующе и жгуще и люди в плен ведуще». Жестоки­ми расправами они стремились устрашить новгородцев; пленным они «повелеша носы, уши и губы резати». О том же пишет Нечволодов: