История имперских отношений
беларусы и русские, 1772— 1991 гг.
Анатоль Тарас
Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін
Памер: 608с.
Мінск 2008
Из тактических и пропагандистских соображений в Советском Союзе постоянно говорят о полной свободе развития всех национальных культур и языков, об их равноправии. В той же новой программе КПСС сказано, что «в условиях братской дружбы и взаимно
* Каммари М.Д. Строительство коммунизма и развитие национальных языков. Журнал «Политическое самообразование», 1960, № 4, с. 75.
** Там же, с. 70.
го доверия народов национальные языки развиваются на основе равноправия и взаимного обогащения».
Нов действительности русский язык находится в положении избранника, что предоставляет ему полную гегемонию над всеми другими языками народов Советского Союза, а «взаимное обогащение», о котором твердят на каждом шагу, сводится на практике к одностороннему «обогащению» нерусских языков русским, без малейшего обратного влияния. Это исключительное привилегированное положение русского языка обосновывается обычно следующей его ролью:
1. Русский язык «по своему богатству, по грандиозному значению тех ценностей, которые созданы на этом языке, занимает одно из первых мест среди ведущих языков мира и не может не оказывать влияния на другие языки нашего Союза».
2. Русский язык занимает особое место среди других языков Советского Союза. Будучи языком великого русского народа, который оказывает невиданное в истории прогрессивное воздействие своей культурой на культуру других народов нашей страны, который вывел их на путь социализма, сплотил в единую, прочную многонациональную семью, — этот язык не может не оказывать благотворного воздействия на национальные языки.
3. Как сказано в новой Программе КПСС, «процесс добровольного изучения, наряду с родным языком, русского языка имеет позитивное значение, потому что это способствует взаимному обмену знанием и приобщению каждой нации и народности к культурным достижениям всех других народов СССР и к мировой культуре. Русский язык фактически стал инструментом межнационального общения и сотрудничества советских народов»*.
4. Ныне русский язык «стал вторым родным языком народов, населяющих территорию Советского Союза, и как таковой, животворит и обогащает собою их национальные языки. По данным переписи населения 1959 года, свыше 10 миллионов граждан нерусского происхождения назвали своим родным языком русский», — сообщает уже цитированный выше М.Д. Каммари.
• о
Задачей этой моей работы является рассмотрение нынешнего языкового процесса в БССР как итога большевистской языковой политики предшествующих лет. Рассматривается также движение сопротивления русификации беларуского языка, начавшееся в годы послесталинской «оттепели», на волне XX съезда партии, и про
* Формулировка пунктов 1—3 дана по работам беларуского советского языковеда Н. Круковского, опубликованным в 1958 году.
должающееся с переменным успехом поныне, то усиливаясь, то ослабевая.
Так же, как это было в 1930е годы, когда кампания языковой русификации началась почти одновременно во всех советских республиках, нынешняя фаза русификации одновременна и одинакова повсюду и вызывает примерно одинаковую реакцию со стороны отдельных народов. Хотя, если говорить о славянских нерусских языках Советского Союза — о беларуском и украинском, родственных один другому, то нельзя не заметить, что русификационные процессы в беларуском и украинском языке идентичны даже в деталях.
Несколько иначе обстоит дело с неславянскими языками — тюркскими, народов Кавказа, а также с языками балтийских народов, которые только в 1940 году оказались в составе СССР. Процесс русификации во всех этих языках, несомненно, имеет некоторые отличия от процесса, происходящего в беларуском и украинском. Но принципы и метода русификации везде одни и те же. Поэтому обрисованное ниже положение беларуского языка в БССР в полной мере иллюстрирует и положение всех нерусских языков Советского Союза.
Реализация большевистской языковой политики в БССР, равно как и в других национальных республиках, проводится по двум направлениям одновременно. Оба эти направления одно другое дополняют и постепенно, но последовательно ведут, вопервых, к сужению сферы пользования беларуским разговорным языком в быту и на производстве, вообще в публичной жизни, к замене его русским разговорным языком в качестве «второго родного языка» беларуского народа; вовторых, к всесторонней русификации беларуского литературного языка, к уподоблению его русскому. Оба эти процесса мы рассмотрим отдельно.
2. Сужение сферы использования беларуского языка
Официальный статус русского языка как «второго родного языка» нерусских народов Советского Союза привел не просто к двуязычию, но двуязычию перекошенному, к несоразмерному преимуществу русского языка над беларуским в публичной жизни БССР.
Наиболее очевидна гегемония русского языка в области школьного образования. Вопреки официальным утверждениям что в 1955—56 годах 95% школ Беларуси вели преподавание всех дисциплин на беларуском языке и только 5% на русском*, доминировал в школах русский язык. Формально эти 95% школ назывались беларускими, но именно формально, так как преподавание практически всех пред
* Культурное строительство СССР. М., 1956, с. 186—187.
метов, за исключением беларуского языка и беларуской литературы, велось, как правило, на русском языке почти во всех этих школах.
Приведем наиболее характерные высказывания самих советских учителей и студентов учебных заведений БССР на сей счет. О дискриминации и прямом игнорировании беларуского языка в школах первым с тревогой заговорил в конце 1957 года студент отделения журналистики филфака Беларуского государственного университета, молодой писатель Борис Саченко. В статье «Шанаваць родную мову» («Уважать родной язык»)*, Саченко в подтверждение своих доводов о деградации беларуского языка привел ряд красноречивых фактов. В частности, привел разговор, который состоялся у него с молодой учительницей. Вот что она ему рассказала:
«Я из деревни под Могилёвом, училась в беларуской школе, до поступления в университет разговаривала на беларуском хорошо, кажется, знала его. А в университете все забыла. Ничего удивительного! За пять лет не слышала на лекциях ни одного беларуского слова».
Далее Борис Саченко пишет:
«Куда бы ты не поступал — в техникум или институт — беларуский язык и литературу сдавать на вступительных экзаменах не нужно. Зайди в любую организацию, в любое учреждение— все делопроизводство ведется на русском языке. Все вывески на зданиях, все товарные этикетки— на русском!».
Чтобы придать своим высказываниям политическую весомость и, очевидно, чтобы перестраховаться от обвинений в «национальной ограниченности», Саченко цитирует слова Ленина:
«Члены РКП на территории Украины должны на деле обеспечивать право трудящихся масс учиться на родном языке и разговаривать на нем во всех советских учреждениях, должны всячески противостоять русификаторским попыткам оттеснить украинский язык на второй план, должны способствовать превращению украинского языка в средство коммунистического просвещения народных масс». «Это ленинское положение, — говорит Саченко в заключение своей статьи, — полностью относится и к нашему беларускому языку».
Статья Саченко вызвала живой отклик в среде беларуской советской интеллигенции и явилась началом широкой компании за возвращение беларускому языку его законного места в области школьного образования и вообще в публичной жизни.
В редакцию газеты «Лпаратура i Мастацтва» («Литература и искусство», сокращенно — «Л1М») отовсюду посыпались письма от учителей, студентов, писателей, которые горячо поддерживали позицию Б. Саченко. Писем было так много, что газета открыла на
* Газета «Лггаратура i Мастацтва», № 99 от 14.12.1957.
Писатель Борис Саченко (1936—1995)
своих страницах специальную рубрику, названную аналогично статье — «Шанаваць родную мову». Выдержки из некоторых писем уместно здесь привести. Так, студент 5го курса филологического факультета БГУ В. Чемерецкий пишет:
«Добрых 90 процентов учебников и произведений художественной литературы, которые студент должен прочесть за пять лет учебы, изданы на русском языке... На иных лекциях испытываешь чувство стыда за преподавателей, столько в их речи небеларуских выражений, небеларуских слов. Какойто русскобеларус
кий диалект! Наши выпускники говорят правду, сетуя, что университет им ничего не дал в плане практического владения беларуским языком, напротив, они больше забыли, чем приобрели. А ведь точно так же обстоит дело с беларуским языком и в других вузах республики»*.
Автор письма, продолжая мысль Саченко, делает следующий вывод:
«Только тогда, когда мы услышим живую беларускую речь из уст преподавателя, из уст продавца магазина, секретарши, инженера, директора завода, министра, когда все деловые бумаги, научные диссертации, протоколы судебных заседаний мы увидим написанными побеларуски— только тогда беларуский язык займет надлежащее место в нашей жизни».
А вот что пишет учитель Валейковскай школы Сморгонского района:
«Б. Саченко справедливо отмечает, что в наших высших учебных заведениях трудно услышать родное слово. Даже в университете, о котором обычно говорится, что он— кузница национальных кадров. Я в прошлом году окончил беларуское отделение филфака БГУ, но лекции на родном языке читались только по курсу изучения беларуского языка и литературы. Как бы я порадовался за тех, кто учится сегодня, если бы и все остальные дисциплины стали преподаваться на родном языке!»**.
Не менее красноречивы замечания студента Минского архитектурностроительного техникума В. Голуба, в которых содержатся ценные фактические данные:
* «Л1М», № 3 от 8.01.1958.
** Там же
«Наш родной язык— беларуский. Но как это ни странно, он занимает совсем незначительное место в культурной жизни. В Минске работают ныне 58 средних школ, из них лишь 9 — беларуские. Да если бы в одном Минске было такое положение! То же самое наблюдается в Гомеле, Бресте, Могилеве и других городах»*.
Упомянув конкретные примеры дискриминации беларуского языка в системе школьного образования, Голуб приводит факты такой же дискриминации и в других областях культуры:
КНІГІ ОНЛАЙН
