История имперских отношений
беларусы и русские, 1772— 1991 гг.
Анатоль Тарас
Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін
Памер: 608с.
Мінск 2008
Ниже мы покажем на конкретных примерах, почерпнутых из текстов беларуской советской прессы, как происходит это «пополнение» беларуского языка «неисчерпаемыми источниками» русского в области и морфологии, и синтаксиса, и фразеологии, и лексики.
С этой целью нами проштудирован целый ряд текстов двух категорий: 1я — политические, научные и публицистические тексты, опубликованные на страницах республиканских изданий, язык которых официально считается общепринятым нормативным беларуским литературным языком. 2ябеларуская художественная проза, которая, как увидит читатель, достаточно упорно противостоит русификации и являет куда больше чистоту языка в сравнении с языком текстов 1й категории.
Перечислим обе категории беларуских текстов, исследованных нами.
1) «История БССР», том 2, 1958 — 626 стр.; «Формирование и развитие белорусской социалистической нации», АН БССР, 1958 — 268 стр.; журнал «Коммунист Белоруссии», № 10, 1959 — 80 стр.; газета «Звезда» за 15.05.1961, 15.06.61, 15.07.61, 18.08.61, 19.09.61, равнозначно 320 страницам книжного формата; газета «Литература и искусство» (Л1М) за 16.05.1961, 16.06.61,21.07.61, 18.08.61, 19.09.61, равнозначно 320 страниц книжного формата. В совокупности 1514 страниц.
2) И. Шамякин, «Криницы», 1957 — 364 стр.; М. Лыньков, «Векопомные дни», 1958, 4тома — 1722 стр.; А. Кулаковский, «Расстаемся ненадолго», 1955 — 392 стр.; А. Кулаковский, «Дома», журнал «Полымя», 1959, № 6 и 7 — 77 стр.; П. Бровка, «Когда сливаются реки», 1957 — 444стр.; П. Глебка, «Светс Востока», журнал «Полымя», 1957, № 11 — 88 стр.; В. Карпов. «За годом год», 1957 — 614 стр.; В. Карпов. «Весенние ливни», журнал «Полымя», 1959, №№ 2, 3,4; 1960, №№ 7, 8,9 — 283 стр.; М. Последович, «С тобою рядом», журнал «Полымя» 1956, № 3, 1958, № 11, 1959, № 12 — 175 стр.; К. Крапива, «Люди
и дьяволы», журнал «Полымя», 1958, № 4 — 50 стр.; И. Мележ, «Дни нашего рождения», журнал «Полымя», 1958, № 12 — 41 стр.; А. Белевич «Добрые люди», 1957 — 179 стр.; Т. Хадкевич, «Даль полевая», 1959 — 494 стр. В совокупности — 4723 страницы.
Тексты 1й категории цитируются в этой статье в переложении на дореформенное беларуское правописание. Примеры из текстов 2й категории, иллюстрирующие русификацию, приводятся в подлинном виде.
Русицизмы в области морфологии
Еще реформа 1933 года ввела в беларуский язык несколько чуждых ему морфологических особенностей русского, отбросив беларуские. Например, для большинства имен существительных мужского рода в родительном падеже единственного числа реформаторы ввели окончание — «а» /завода, шстытута, сацыял!зма/ вместо исконно беларуского окончания — «у» /заводу, шстытуту, сацыял!зму/. Беларуские окончания имен существительных мужского и среднего рода в дательном и местном падеже множественного числа — «ом», «ох» заменили русскими окончаниями— «ам», «ах»... Та же реформа навязала беларускому языку ряд морфологических особенностей русского в области числительных и глаголов.
Нельзя не обратить внимания на элементы русского правописания в склонении имен существительных, проникшие в беларуский язык хотя и независимо от реформы, но не менее русификаторские. В частности, таким элементом является окончание «ей» в родительном падеже единственного числа вместо беларуского окончания «яу». В рассмотренных нами печатных текстах читаем: «непрыемнасцей», «магчымасцей», «выпадковасцей» (неприятностей, возможностей, случайностей*) вместо беларуской формы — «непрыемнасцяу», «магчымасцяу». Однако формы с окончанием «ей» /»эй»/ являются в беларуском языке нормой лишь в отдельных редких случаях, например, в словах «касцей», «мышэй».
Любопытно, что окончание «ей» вместо «яу» изобилует в текстах 1й категории /политическая, научная, техническая литература/, а в текстах 2й категории /художественная литература/ оно встречается значительно реже и зачастую параллельно с окончанием «яу», причем при написании на одной и той же странице одного и того же слова.
Подчеркнем еще одно русификаторское новшество в области имен существительных, которое в последнее время встречается все чаще. Это чуждые беларускому языку суффиксы имен существи
* С учетом того, что сугубо беларуские слова непонятны русскому читателю, здесь и далее в скобках приводится их русский адекват. — Прим. Пер.
тельных «цель» /от русского «тель»/. Хотя в данном случае мы имеем дело не с морфологией, а с этимологией, русификаторская суть «новшества» от этого не меняется: «Амелян Кучын у марах бачыу ужо сябе (в мечтах уже видел себя) вызвалщелем родных мясщн»; «Ён з’яуляецца самым лепшым выхавацелем» (воспитателем); «Камушстычная партыя была натхншелем (вдохновителем) i аргашзатарам усенароднай барацьбы»; «Польсктя правшелт.. праводзш каланяльную палхтыку». Опять же, в текстах 1й категории слова с суфиксом «цель» встречаются то и дело, а в текстах 2й категории их почти нет.
Весьма распространенным русицизмом в области прилагательных является образование превосходной степени прилагательных с помощью местоимения «самый» параллельно с беларуской приставкой «най». Например: «Мой кал гас самы багаты»; «у атрадзе ён л!чыуся (считался) лепшым знауцам (знатоком) самых глух!х i самых каротюх сцежак» (тропинок); «Камун1стычны лад стварыу самыя спрыяльныя умовы (благоприятные условия) для росквгту талентау (расцвета талантов) беларускага народа».
Подчеркнем, что в беларуском языке превосходная степень прилагательных может быть образована с помощью приставки «най» /найвышэйшы, найбольшы/ при взаимодействии ее с наречием «сама», но никак не с помощью местоимения «самы». Побеларуски скажем и напишем: «Мой калгас сама багаты», «у атрадзе ён л!чыуся найлепшым знауцам сама глух!х i сама каротк!х сцежак» (наречие «сама» означает «очень» или «совсем»).
Широко распространились в беларуском языке узаконенные реформой 1933 года деепричастия настоящего времени страдательного залога, каковых в нашем языке сроду не было. Сие «новшество» встречаем сплошь и рядом как в текстах 1й категории, так и в текстах 2й: «Грунтоуны (обстоятельный) анал!з праводз!мых мерапрыемствау»; «анал!з перажываемага моманту»; «у цемры пачууся трэск распорваемага мяжка»; «Польшча, падштурхоуваемая (подталкиваемая) м!жнародным 1мперыял1змам, напала на Савецкую Рас1ю».
Но беларуский язык передает приведенные выше значения деепричастиями прошедшего времени страдательного залога: не «праводз!мых» (проводящихся), а «праводжаных» (проведенных); не «перажываемага», а «перажыванага» (переживавшегося), не «распорваемага», а «распорванага» (распоротого), не «падштурхоувамая», а «падштурхоуваная» (подтолкнутая).
В беларуском языке не существует также возвратной формы деепричастий, которая в русском является нормой и широко употребляется. Однако в последнее время эта форма настойчиво внедряется в наш язык вопреки его природе: «Народный масы, змучаныя
вайной i усе узмацняючымся прыгнечаньнем» (усиливающимся угнетением); «Гэты плённы» (плодотворный) працэс быу перарван у су вяз! з пачаушауся аккупацыяй заходн!х раёнау Беларус!»; «адбыушыеся канферэнцьп был! бурныя»; «Сярод вызначыушыхся (отличившихся) у барацьбе з ворагам было нямала сыноу беларускага народа».
Не существующие в беларуском языке возвратные деепричастия заменяются в нем описательными формами при посредстве дополнительных определительных предложений с местоимениями «што» или «як!», «як!я» (который, которые). Так, вместо уродливой для беларуского языка фразы «сярод вызначыушыхся у барацьбе з ворагам, напишем: «сярод тых, што вызначалшя /или «як!я вызначал!ся»/было нямала сыноу беларускага народу» и т.д.
Характерно, что если в текстах первой категории /а нами просмотрено 1514 страниц таких текстов/ возвратная форма деепричастий встречается довольно часто, то на 4723 страницах текстов второй категории их нет совсем. Это свидетельствует о том, что лишь теперь начинают проталкивать в беларуский язык эту чуждую ему форму, встречая пассивное сопротивление беларуских писателей. И это при том, что даже реформа 1933 года не навязала нашему языку возвратные деепричастия.
В учебной литературе на сей счет наблюдается разнобой. Так, в учебнике беларуского языка для педагогических училищ и институтов, изданном в 1955 году (авторы П. Турский, М. Булахов и М. Ларченко), на странице 262 сказано, что «возвратные деепричастия в беларуском языке употребляются редко»; в грамматике беларуского языка для средних школ (автор М. Жыркевич), изданной в 1956 году, возвратные деепричастия показаны как нормальная беларуская форма (стр. 129), а в изданной в том же году «Грамматике беларуского языка» Т. Ломтева о них нет ни слова. Надо полагать, потому, что Ломтев не считает их нормой.
Подчеркнем, что и в ходе нынешней кампании в защиту беларуского языка, развернувшейся на страницах печати, некоторые авторы, например, В. Красовский, писатель Янка Скрыган, считают возвратные деепричастия чуждой беларускому языку нормой и рекомендуют ими не пользоваться. Скрыган, в частности, приведя несколько фраз, в которых использованы возвратные деепричастия, заключает: «Мысль простая, а выражена безграмотно»*.
Широкое распространение получили такие русицизмы, как употребление именной /краткой/ вместо местоименной /полной/ формы деепричастий страдательного залога прошедшего времени в именительном падеже: «Пярэдн! танк быу падб!т»; «здымак зроблен
*См.: «Л1М», № 40 от 18.05.1957 и № 4 от 12.01.1962.
(снимок сделан) у 1937 годзе»; «у Мшску быу адкрыт Беларуси дзяржауны ушверсггэт»; «быу закончан рамонт и уведзен у строй рад прадпрыемствау» (ряд предприятий); «у гэтую вёску (деревню) быу прислан атрад палщэйсюх»; «над будынкам германскага рейхстага быу узнят сцяг перамоп».
В отличие от русского языка, который употребляет деепричастия прошедшего времени страдательного залога в именной форме в качестве сказуемого, беларускому в данном случае свойственны местоименные /полные/формы этой категории деепричастий. Побеларуски следует писать падбты, адкрыты, закончаны, уведзены, прысланы, узняты. Отметим, что именные формы в 1 й категории текстов употребляются так же широко, что и в русском языке, а в текстах 2й категории преобладают местоименные.
КНІГІ ОНЛАЙН
