История имперских отношений
беларусы и русские, 1772— 1991 гг.
Анатоль Тарас
Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін
Памер: 608с.
Мінск 2008
Пахаць* — пахоть: «На кожны двор припадала у сярэдшм naxapi 5,2 дзесящны». Побеларуски пахоть — ворная зямля, ворыва, ральля.
Плацце — платье: «Ёй не падабалася плацце... Побеларуски — сукенка.
Прыурочаны* — приуроченный: «Спраулял! свята ураджаю, прыурочанае да дзесящгодцзя калгаса». Побеларуски — прымеркаваны.
Пуць — путь: «Русскобелорусский словарь» дает слово «шлях», а пуць только в значении железнодорожного пути.
Раздуваць* — раздувать: «Пращунпа м!рнага урэгулявання з Гермашяй раздуваюцъ ваенны пыхоз». Побеларуски — раздзьмухваць.
Састау — состав: «Павышалася майстэрства юруючых (руководящих) кадрау каманднага составу. Побеларуски состав склад.
Скатваць — скатывать вместо беларуского скручваць, згортвацк. «Андрэй стаяу адным каленам на падлозе (полу) i скатвау шынель».
См1рны — вместо беларуского рахманы, щхмяны, пакорл1вы~. «Нават шкада яго было, такога см1рненькага».
Спаяны вместо беларуского зштаваны, згуртаваньг. «Спаяныя братскай дружбай».
Урач — врач. Побеларуски — лекар. Но слово лекар уже совсем выброшено из беларуского языка в БССР.
Член — член: «Ен з’яуляецхуа членам партьп». Побеларуски член, это сябра.
Б. Примеры слов с общими корнями, но с изначально русской структурой
Абавязацельства — обязательство: «Гэтае абавязацельства неабходнанастоюпва ажыццяуляць (осуществлять). Побеларуски — забавязаньне.
Абнародаваць — обнародовать: «У загадзе (приказе) абнародаванымурзенъ вызвалення горада». Побеларуски — абвесцщь.
Безагаворачны — безоговорочный: «Патрабавалася безагаворачная каштуляцыя Японп». Побеларуски — бязумоуна или без шяк1х умовау (без никаких условий).
Вщазмянщь — видоизменить: «Новая пстарычная эпоха eidaeмяшла гэтую перспективу сацыялктычнай рэвалюции». Побеларуски — зъмянщъ, перамянщъ.
Грабёж — вместо беларуского слова рабунак: «Кашталштычныя крашы здабывал! сродю шляхам (добывали средства путем) ваенных грабяжоу.
Злабадзённы — злободневный: «Значнае месца прысвечана (уделено) таюм злабадзённым пытанням, як падбор i растаноука кадрау». Побеларуски злободневный — надзённы (насущный), пякучы (жгучий).
Знамянальны — знаменательный: «Гэтая знамянальная дата залатым1лгтарам1утсанаулетатс». Побеларуски — паказальная, важная, вял1кая дата.
Малейшы* — малейший: «НямецкафашысщНя захопнпй люта распраулялкя з насельнщтвам за малейшае выказване нездавальнення акупацыйным рэжымам». Такой формы превосходной степени прилагательного малы беларуский язык не знает. Побеларуски — найменшы, найменшае.
Неймаверны — неимоверный, вместо беларуского слова няверагодны. «Сродк! да жыцця малапамалу зшкаюць з причины не1маверных падаткау».
Падзёж* — падёж: «Скаращуся падзёж маладняку. Побеларуски — вопадзъ, памор, пошасцъ.
Састаяць* — состоять: «У партьп састаялП» Побеларуски — «у парты! былР. Належал1 да партьп?»
Спешка — вместо беларуского слова пасъпех'. «3 заводу давялося хутка выбрацца (вскоре убраться), бо праяв!у тут Боущк непатрэбную (ненужную) спешку».
Стрымаць — сдержать: «Свае слова мантажники стрымали». В этом значении в беларуском языке употребляется слово датрымаць, а стрымаць — это калька с русского сдержать.
Ушзщельны — унизительный: «Прыгнет памешчыкау i капггалютау дапауняуся ушзщельным нацыянальным зняволеннем. Побеларуски — зьняважлгвы, зьняважальны.
Шэсце — шествие: «У перыяд трыумфальнага шэсця савецкай улады. Побеларуски — паход.
В. Примеры беларуских слов с русским значением
Адмянщь — отменить: «Трэба ня толыб звергнуць эксплуататарау, ня толью адмянщь ix уласнасць, трэба адмянщь яшчэ i усякую приватную уласнасць» (частную собственность). Слово адмянщь употребляется в беларуском языке только в своем непосредственном значении, а в переносном, как в приведенном примере, не употребляется. Вместо него должно стоять слова скасавацъ.
Дзяленне — деление: «У 1938 годзе у Беларус! было уведзена новае адм!н!страцыйнатэрытарыяльнае дзяленне». В данном значении в беларуском языке употребляется слово падзел (раздел, разделение), а слово дзяленне употребляется только в значении происходящего процесса, например, арифметического действия.
Колыбнебудзь — скольконибудь: «Адсутн!чала колыанебудзъ значная прамысловасьць». Но колыанебудзъ употребляется в беларуском языке в значении безличного числительного, а не наречия, как в приведенном примере, так что это чистый русицизм. Побеларуски в данном случае говорится хоць крыху болыименш.
То же самое явление со словом некалыа (несколько) — и оно в беларуском языке употребляется исключительно в значении безличного числительного, а не наречия: «Натуральна, некалыа зменшыл!ся i заработки
Пакуль — пока: «М!ж тым стварэнню дамавых кухань пакулъ не удзяляецца належнай увап» (должного внимания). В данном случае побеларуски говорят пакульшто.
Узрост — возраст: «Па узросту Андрэй i сапрауды быу старэйшы»... Слово «узрост» в беларуском языке обозначает высоту или увеличение роста, а в значении, которое имеет это слово в приведенном примере, употребляется слово век.
Приведенные выше три категории русицизмов лишь ничтожно малая часть словесных заимствований из русского языка... По оценке уже цитированного нами языковеда Н. Круковского, одни только непосредственные, прямые заимствования, которые мы отнесли к первой категории слов — с разными в обоих языках корнями — составляют примерно 35% всего словарного запаса современного беларуского литературного языка.
Беларуский языковед Янка Станкевич, рецензируя «Русскобелорусский словарь», изданный Институтом языкознания АН БССР и насчитывающий около 86 тысяч слов, замечает, что «в беларускую часть словаря введено не менее двух третей русских слов, написанных побеларуски, причем искаженно, в нормативах «реформы»* /имеется в виду реформа 1933 года/.
Кстати, в предисловии к этому словарю прямо сказано, что «он, особенно в белорусской своей части, решает задачи нормативного характера». А это значит, что нормы словаря являются обязательными в его практическом использовании. Вот как далеко и быстро зашел процесс русификации беларуского языка!
В издании «Русскобелорусского словаря» 1953 года еще нет слов, помеченных нами звёздочками при перечислении наиболее распространенных русицизмов в области лексики. Как читатель мог заметить, таких слов довольно много. На тот момент, когда мы брали примеры русицизмов из опубликованных в БССР текстов, слова, помеченные нами, еще не были введены в беларуский литературный язык. Но прошло всего лишь несколько лет, и картина изменилась.
Н. Круковский относит к непосредственным заимствованиям из русской лексики только те слова, которые мы выделили в первую категорию. Слова из второй и третьей категории он относит к опосредованным заимствованиям, то есть к калькированию (так называется в языкознании процесс образования слов и выражений данного языка по образцу и типу слов и выражений другого языка).
На самом деле, однако, и здесь, за редкими исключениями, слова, выделенные нами во вторую и третью категорию, заимствованы из русского языка напрямую. О калькировании, которое происходило бы внутри беларуского языка, по его органическим законам, можно говорить лишь в отдельных случаях.
Это, на наш взгляд, подтверждается двумя важными обстоятельствами. Вопервых, абсолютно исключено, чтобы за столь короткий срок, какиенибудь 30 лет, которые прошли с того дня, когда началась в БССР русификаторская вакханалия, — чтобы за это время могли произойти внутри беларуского языка столь огромные измене
* См.: «Беларуси зборшк» Института изучения СССР (Мюнхен), 1957, № 7, с. 165.
ния в направлении его русификации, Вовторых, почти все заимствованные из русского языка слова, которые Круковский относит к опосредованным заимствованиям, имеют в беларуском свои собственные адекваты, которые употребляются по сей день параллельно с русицизмами в том же значении. Или же бытовали в беларуском языке до начала процесса русификации и лишь в ходе ее оказались отброшенными.
Таким образом, во всех трех группах слов русского происхождения, во всех случаях внедрения в беларуский язык русских грамматических форм, которые заняли место исконно беларуских, мы имеем дело с непосредственным, прямым, чаще всего механическим заимствованием русской лексики, что является свидетельством сознательного, запланированного, насильственного процесса русификации беларуского языка.
Наиболее опасными для беларуского языка являются те введенные и вводимые в него русские слова, которые мы отнесли ко второй и третьей категории. Поскольку у этих слов общие с русскими словами корни, причем в обоих языках эти корни продуктивные, неспециалисту, не языковеду, трудно распознать их русское происхождение.
Данным обстоятельством, очевидно, можно объяснить тот странный на первый взгляд факт, когда множество русицизмов обнаруживается в текстах даже тех беларуских советских авторов, которые являются искренними защитниками чистоты беларуского языка. Они просто не замечают, не понимают, что пользуются русицизмами, употребляя слова, отнесенные нами ко второй и третьей категории. Другое дело русицизмы первой категории, корни которых либо не существуют в беларуском языке, либо являются непродуктивными или малопродуктивными, — такие русицизмы тотчас распознаются как чужаки, пришельцы из русского.
Советский ученый М.Д. Каммари определил общие принципы, согласно которым «подобия и соответствия в языках народов СССР обусловлены влиянием русского языка». Эти подобия и соответствия, по Каммари, выражаются «прежде всего в заимствовании специфически русских и особенно новых советскорусских фразеологических сочетаний и в калькировании их; вовторых, в освоении основного фонда интернациональной лексики при посредничестве русского языка». А языковеды И. Белодед и М. Мельничук определили русский язык как «источник усовершенствования национальных языков»*.
Все беларуские советские языковеды единодушно утверждают, что беларуский язык, особенно в советский период, увеличил свой
* Журнал «Вопросы языкознания», 1959, № 5, с. 11.
словарный запас путем заимствований из русского. Н. Круковский объясняет это следующим образом:
КНІГІ ОНЛАЙН
