КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

Боле того, как мы видели на множестве примеров, из беларуско­го языка удаляются те его грамматические формы и слова, которые в нем существовали и были общепризнанны, но отличались от соот­ветствующих русских форм и слов. Таким образом, русификация
происходит не только одновременно с развитием беларуского лите­ратурного языка, но и распространяется на то его состояние, в кото­ром он находился до начала русификаторской кампании, и о чем ни советские языковеды, ни партийные директивы в области языка не упоминают.
...Стоит напомнить, что в самом начале кампании по русифика­ции нерусских языков народов Советского Союза (в начале 30х го­дов) главное внимание... было направлено на внезапное и полное прекращение языковых процессов, посредством которых нерусские языки пополняли свою лексику словами интернационального зна­чения, ориентируясь в основном на западные языки и обходясь без посредничества русского языка. Например, русификаторская кам­пания в отношении украинского языка, как показал профессор Р. СмальСтоцкий на богатом фактическом материале, фактически началась с требования унификации на русской основе не только технической и научной терминологии, но и вообще всех слов инос­транного происхождения. И в БССР главным объектом больше­вистских нападок стала деятельность Терминологической Комиссии Беларуской Академии Наук — по причине выработки ею беларуской научной и технической терминологии в отрыве от русского языка.
После реформы 1933 года последующая языковая практика в СССР уже полностью завершила процесс русификации слов ино­странного происхождения, так что беларуским элементом в этой ка­тегории слов осталось только правописание, да и то сильно русифи­цированное. Ныне даже некоторые личные имена рассматриваются в беларуском литературном языке как слова иностранного проис­хождения и используются с русскими языковыми особенностями. Весьма унизительно и то, что в беларуский язык механически введе­ны из русского языка отчества, никогда ранее не употреблявшиеся ни в литературном языке, ни в народных диалектах.
...Таким образом, советская языковая политика направлена на пре­кращение сразу двух равноправных процессов нормального и естествен­ного развития беларуского литературного языка: его базирования на беларуском народном языке и его ориентации на Запад в области усво­ения необходимых интернациональных слов, принуждая и в первом, и во втором случае ориентироваться исключительно на русский язык.
о
Главным лозунгом беларуского национального возрождения все­гда был лозунг, призывающий к сохранению родного языка. Еще в конце XIX века Франтишек Богушевич страстно воскликнул: «Не пакщайце ж мовы нашай беларускай, каб ня умёрл!!» Каб ня умёрл1, не исчезли мы, беларусы, с исторической арены. В XX веке Янка Ку­пала, духовный вождь беларуского народа, во многих своих про­
граммных стихах определял роль родного языка как самого важно­го и могучего фактора нашего национального бытия. Ныне истори­ческую задачу сохранения этого фактора решают наследники Купалы, беларуские писатели и поэты — носители и выразители нацио­нального самосознания.
(На этих словах текст доктора Станкевича заканчивается. Однако со­ставитель взял на себя смелость дополнить его одним материалом).
Ь. Письмо Якуба Коласа в Бюро ЦК КПБ*
Дорогие товарищи!
Если бы сила воображения могла нарисовать мне лет 50 тому на­зад сегодняшний Минск и всю нашу республику такими, какие они сейчас, это показалось бы недостижимой мечтой, фантастическим сном. Я говорю о том, что особенно дорого моему сердцу, ведь на мо­их глазах вырос и окреп беларуский народ, стал жить несравненно лучше, изменил облик своей земли. Молодые люди уже не могут представить свою страну без автомобиля на улице, без трактора в по­ле, без больших городов, без электрического света, без всеобщей грамотности, без кино и театра. Это все — /результат/ нашего труда, нашей заботы... Наше достояние — это мы сами, советские люди, трудолюбивые, простые. С тем большей бдительностью и усердием бережем мы свое счастье, труд, свои богатства.
Величайшим духовным богатством народа является его язык. В языке отразилась история народа, его трудовая жизнь, его борьба, его печали и радости, его природа, его любовь и гнев. Любить и ува­жать /родной/ язык нас учил великий Ленин, выдающиеся писате­ли, ученые, педагоги.
Беларуский язык сравнительно молод. Хотя и давно уже говорит на нем народ, но как язык науки, политики, литературы он /еще/ находится в периоде становления. Поэтому задача советской ин­теллигенции республики — беречь /свой/ язык, изучать его, разра­батывать и расширять. Это достигается, прежде всего, ежедневным его употреблением в быту, на работе, в государственных, обществен­ных и культурных учреждениях.
* Это письмо классик беларуской литературы Якуб Колас (К.М. Мицкевич) лич­но отнес в приемную ЦК КПБ 13 августа 1956 года. Видимо, оно далось ему нелег­ко. Многое переживший 74летний человек был настолько взволнован, что после возвращения домой у него произошел сердечный приступ и в тот же день он умер. Партийные чиновники сдали письмо в свой секретный архив. Впервые оно было опубликовано только в 2001 году. Перевод письма на русский язык сделал Анатолий Тарас по публикации в журнале «Беларуси пстарычны часошс» (2007, № 10, с. 5657).
Все ли хорошо у нас в этом отношении? Далеко не все. На мой взгляд, дальнейшее развитие культуры республики очень много про­играет и, скажу прямо, стоит перед серьезной угрозой именно от не­достаточного внимания к родному языку. Учреждения столицы вы­вели из обихода беларуский язык: на нем не ведется переписка, на нем не говорят с посетителями, в городах нет беларуских вывесок и надписей, мало беларуских афиш и плакатов. Смешно сказать, но, проехав Минск и /отрезок/ Слуцкого шоссе на протяжении 30 кило­метров, я не увидел ни одного беларуского слова. Только в Русинове на исследовательской картофельной станции нашлись два почер­невшие от времени надписи: «Кузьня» /кузница/ и «Сьв1ран» /ам­бар/. Да и то, видимо, они были сделаны в 30е годы, до реформы правописания, ведь после мягких согласных в них стоит мягкий знак.
Неужели наши автомобили, тракторы, станки, ткани, конфеты, папиросы стали бы хуже, если бы на них были беларуские надписи. Пусть только качество не подведет! Ведь сколько не пиши «Казбек» на минских папиросах, все равно потребитель потребует ленинград­ские. Свислочь река незавидная, но если папиросы с таким названи­ем будут самыми лучшими, то они найдут спрос во всем Советском Союзе. Почему же мы допускаем, чтобы беларуские этикетки появ­лялись только на плохом гуталине и не очень вкусных напитках? Это ведь и мало, и просто обидно.
Академия Наук, которая должна быть центром беларуской на­уки, не пользуется беларуским языком, не издает на нем работ, не проводит заседания. То, что в Академии существуют институты язы­ка и литературы, еще дело не решает. У нас до сих пор не разработа­на беларуская терминология по всем отраслям науки, что дало бы возможность писать побеларуски научные работы, излагать побеларуски специальные дисциплины. Неужели научная работа, если она хороша и интересна, чтонибудь потеряет, если будет написана побеларуски! Наоборот, ее станут переводить и распространять на многих языках мира, как это происходит с произведениями наших литераторов.
Могут сказать, что, став на такой путь, распугаем в Академии ученых, уроженцев других республик, которые не владеют /белару­ским/ языком. Нет, никто не собирается сажать за букварь уважае­мых серьезных людей. Однако, проживая в Беларуси, им бы не грех научиться хотя бы читать газеты /на беларуском языке/. Большин­ство же наших ученых — беларусы, и /свой/ язык они знают, но им не пользуются. В их адрес и направлен этот упрек. Разве может быть серьезное развитие науки, если ученые не хотят уважать язык наро­да, на чьей земле они трудятся?
Союзы композиторов и художников тоже отказались от своего языка. Ну, пусть у них другие средства выражения мыслей и чувств,
не языковые. Однако внести вклад в национальное искусство и му­зыку, не зная язык народа, невозможно. Язык — самый важный эле­мент национальной формы, не зная его, не пользуясь им, ни худож­ник, ни композитор не смогут овладеть всеми духовными богатства­ми народа.
Беларуский язык можно услышать в театрах и по радио. Но что это за язык? Это открытое глумление над ним. Артисты и дикторы нару­шают элементарные правила произношения /слов/, расстановки ударений, /их/ язык засорен множеством искаженных словкалек, неудачно заимствованных из русского языка. Происходит это пото­му, что артисты, сотрудники радио, журналисты, газетчики не поль­зуются языком в быту. Переводы газетных статей и материалов радио поручают машинисткам и малограмотным людям. Откуда же здесь взяться хорошему языку? Вот и пишут наши газеты и журналы: «прадстаячы», «маючыйся», «юруемы» и другие чудовищные слова.
Театры, осуществляя постановку переводных пьес, посвоему не­грамотно исправляют переводчиков, изменяют /отдельные/ слова и /целые/ предложения, так как, видите ли, беларуское слово «не звучит». Беларуское слово звучит, но они не знают его, не стремят­ся понять /его/ смысл и донести до зрителя. Названия пьес театры стараются давать так, чтобы они были не переведены, а лишь напи­саны беларускими буквами. Кстати, театр оперы и балета никак не может освоить оригинальный репертуар, переводов /на беларуский язык/ либретто классических опер не делает. Певцы, артисты фи­лармонии, чтецы пренебрегают беларуским репертуаром. Можно услышать, что такого репертуара нет. Неправда, есть произведения и для чтения. Надо /лишь/ протянуть руку и взять. А начнешь шире использовать, так и репертуар расширится, /потому что/ будет боль­ше желания работать у его создателей.
Студия «Беларусьфильм» снимает фильмы на русском языке, а потом дублирует их на беларуский. Таким путем национальную кинематографию не создать. Кстати, дублированные фильмы не по­являются на экранах столицы, где и как их показывают, неизвестно.
А что мы имеем в области народного просвещения? В вузах, тех­никумах, школах преподавание на беларуском языке не ведется, наш язык излагается скверно, так, что он становится нелюбимым предметом. Беларуских школ мало, они находятся на окраинах, в худших зданиях, в худших условиях, как бы умышленно, чтобы малые дети не могли туда добраться. Даже во многих деревенских школах беларуского только и осталось, что заржавевшие вывески над крыльцом.