КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

Нашлись и ксендзы, которые выступали за создание в БССР самостоятельной католической епархии, зависимой только от Рима. А евангелисты заявили о поддержке советской власти и допустимо­сти службы верующих в Красной Армии.
С марта 1923 года проводилась кампания по конфискации цер­ковных ценностей в пользу голодающего населения Поволжья. Свя­щенников судили за отказ от участия в этой кампании. Митрополит Мелхиседек в 1925 году был осужден на три года лишения свободы, а в 1931 году внезапно умер в Москве (имеются сведения, что его от­равили сотрудники ГПУ).
Языковая политика. На VII съезде КП(б)Б в марте 1923 года, ста­раниями председателя Совнаркома Червякова, была принята резо­люция, объявившая беларуский язык единственным государствен­ным языком на территории БССР. Несмотря на это, во всех учреж­дениях попрежнему господствовал русский язык. В 1924 году руководство республики подтвердило декрет бывшего правительст­ва ЛитБел об использовании в качестве государственных беларус­кого, русского, еврейского и польского языков. Дело в том, что
идеологическую обработку местных жителей было легче вести на их родных языках. Конституция 1927 года, хотя и подтвердила преиму­щество беларуского языка над другими, но государственными язы­ками снова назвала русский, идиш и польский.
Партийносоветский аппарат всячески медлил с переходом на беларуский язык. Бюрократия, в своем большинстве русскоеврей­ская, отказывалась посещать курсы по изучению беларуского языка. Беларусизация руководящих структур шла медленно.
В БССР существовала территориальная дивизия РККА, уком­плектованная беларусами. Но на беларуском языке в ней лишь про­водили политзанятия, оформляли настенные газеты, развешивали плакаты с лозунгами. В других частях беларуский язык «изучали».
Люди видели, сколь несерьезно и формально большевики отно­сятся к беларусизации, и чувствовали, что «мода» на беларуский язык скоро пройдет. Действительно, введение беларуского языка в повсе­дневный быт и культурную жизнь промосковская администрация постоянно откладывала. Политика «беларусизации» была для Крем­ля только средством борьбы с национальной беларуской идеологией и с польским влиянием. Под видом беларусизации велась идеологи­ческая обработка населения, в первую очередь молодежи.
Суд над листопадовцами. В марте 1926 года в Минске прошел су­дебный процесс над антисоветской организацией Юрия Листопада. Бывший участник Слуцкого восстания, друг Якуба Коласа, вместе с другими учителями Случчины расклеивал антисоветские листов­ки, распространял нелегальную литературу, призывал крестьян бо­роться против большевиков, разжигавших классовую ненависть сре­ди беларусов. В тот период относительного «либерализма» власти не отваживались расстреливать политических противников, поэтому руководитель антисоветского подполья получил всего 5 лет тюрьмы, а пятеро его соратников — от трех до пяти лет.
С конца 20х годов московское руководство, набравшись сил, взяло курс на полное подчинение национальных окраин центру, ибо ощутило опасность потерять власть. Тонкий слой образованной, на­ционально сознательной интеллигенции, сформировавшийся еще до установления советской власти, был уничтожен либо выслан — как потенциально опасный для Сталина и его окружения*.
Научнопросветительская и художественная деятельность
Печать. В начале 20х годов были основаны издательства «Бела­русь» (государственное) и «Белтрестпечать» (кооперативное), при­ступившие к выпуску беларуских книг, учебников, журналов. Вско
* Уничтожение национальной интеллигенции рассмотрено в следующей главе.
— 296 —
ре оба издательства власти объединили в Беларуское государствен­ное издательство (БелГИЗ) во главе с Д. Жилуновичем.
После этого издательская деятельность в БССР полностью ока­залась под контролем партийных органов. Они следили за тем, что­бы кроме беларуских изданий выходила литература на языках всех наций, живших в Беларуси. В 1927 году из 11 республиканских газет 4 выходили на русском языке, 3 — на беларуском, по 2 на еврейском и польском. Все окружные газеты были русскоязычные. Из 11 жур­налов 4 выходили на беларуском языке, 3 на русском, 2 на русском и беларуском, 2 на идиш. Эти цифры свидетельствуют, что беларуская пресса находилась в ущемленном положении.
Образование. Больших успехов удалось достичь в беларусизации школы, несмотря на то, что русифицированная часть учительства относилась к переводу обучения на беларуский язык без малейшего энтузиазма. В 1922 году беларускоязычными были только около чет­верти школ, зато в 1928 году — до 80%. Вместе с тем открывались русские, еврейские, польские, украинские и литовские школы. Раз­вернулось массовое движение за ликвидацию неграмотности.
В 1921 году в Минске открылся Беларуский государственный уни­верситет (БГУ), а через год — институт сельского и лесного хозяй­ства. В 1925 году его присоединили к Горецкому сельхозинституту, создав Академию сельского хозяйства. Годом раньше начал работать Витебский ветеринарный институт. Но беларуский язык был слабо представлен в ВУЗах. Побеларуски преподавали только отдельные предметы. Большевистское руководство заставляло студентов (как и военнослужащих, как чиновников) изучать беларуский язык, но не требовало пользоваться им. Кафедры беларусоведения при ВУЗах так и не создали. В 1924 году большевики произвели «чистку» студен­тов и преподавателей от «классово чуждых элементов».
Инбелкульт. Наркомат просвещения во главе с Игнатовским многое сделал для развертывания беларуской научнопросветитель­ской деятельности, которая часто выходила за рамки официальной политики беларусизации. В 1921 году по его инициативе были созда­ны Государственная и Университетская библиотеки, Государствен­ный музей, Центральный архив. А в 1922 году Наркомат просвеще­ния выделил из своего состава Институт беларуской культуры (Ин­белкульт) — первое официальное учреждение беларуской науки.
Для реорганизации Инбелкульта в Академию Наук большевикам потребовались 6 лет (1922—28). Такое учреждение, как Инбелкульт, не существовало более нигде. Оно возникло по инициативе белару­ской интеллигенции, уставшей ждать разрешения Москвы на со­здание своей Академии. Положение о статусе Инбелкульта было ут­верждено лишь 25 июля 1924 года, после того как руководство рес­публики взяло курс на беларусизацию и началось «укрупнение»
БССР. Руководителем Инбелкульта вместо Степана Некрашевича в 1924 году большевики назначили Всеволода Игнатовского.
Положение беларуской науки. В довоенной БССР науку держали «в черном теле». В 1928 году на нее израсходовали всего 0,55% рес­публиканского бюджета, тогда как в целом по СССР — 1,12%. Инбелкульт все время находился на голодном пайке, его финансирова­ние умышленно ограничивалось. Коммунистическое руководство БССР настороженно относилась к этому учреждению, где собра­лись наиболее сознательные и образованные беларуские интелли­генты. Многие из них ранее были членами либо БСГ, либо партии беларуских эсеров.
Вокруг Инбелкульта в 1928 году группировалось около 300 уче­ных. Среди них — академик Ефим Карский, писатели Янка Купала, Якуб Колас, Язеп Лёсик, Змитрок Бядуля, Максим Горецкий... Это было интеллектуальное ядро нации. Партийное руководство нико­гда не доверяло национальным деятелям. Всех их ГПУ держало под негласным наблюдением.
Показательно, что решение о реорганизации Инбелкульта в Ака­демию Наук было принято в Москве (март 1928), а дублирующему его решению местных властей предшествовало постановление ЦК КП(б)Б об усилении критики буржуазного национализма (сентябрь 1928). В 1929 году Инбелкульт превратился в Беларускую Академию Наук. Ведущие ученые бывшего Инбелкульта получили почетные звания академиков. Но уже в начале 30х годов большинство инбелкультовцев стали жертвами сталинских репрессий.
И все же многое удалось сделать. Инбелкульт вошел в историю как первый научный центр беларусоведения. В нем разрабатывали нормы современного беларуского языка, беларускую научную тер­минологию, целенаправленно выявляли особенности беларуского этноса и беларуской культуры, изучали общественные отношения в беларуском обществе. Инбелкульт координировал краеведческую деятельность, широко развернувшуюся в БССР.
Инбелкульт вместе с Наркоматом просвещения многое сделал для распространения в республике беларусоведения. Этот предмет начали вводить в школах с 1920/21 учебного года. В течение 1924—25 гг. курсы беларусоведения для учителей, государственных и партийных руководителей, рабочих открывались в столице, ок­ружных и районных центрах. Кружки беларусоведения появились среди крестьян и студентов (Минск, Смоленск, Харьков). Лекции по беларусоведению для населения активно читали сотрудники Ин­белкульта, в том числе Якуб Колас и Максим Горецкий. В 192427 гг. в Минске действовали Высшие курсы беларусоведения, готовив­шие учителей и лекторов. Беларусоведение служило средством на­циональной пропаганды.
Инбелкульт опекал беларуских писателей, печатал их произведе­ния. Здесь нашли поддержку и понимание молодые Владимир Дубовка, Михась Зарецкий, Михась Лыньков, Кондрат Крапива, Михась Чарот, Кузьма Черный, многие другие литераторы. Без помощи Инбелкульта не смог бы существовать передвижной театр Владисла­ва Голубка. Зал заседаний института украшал портрет Франциска Скорины, созданный минским художником Янкелем Крюгером.
Литература. С 1920 по 1926 год в беларускую литературу пришли около 500 новых авторов — писателей, поэтов, публицистов. Окры­ленные революционной романтикой, они жили и творили с надеж­дой на скорое улучшение жизни. В 1923 году при журнале «Малад­няк» («Молодняк») возникло одноименное литературное объеди­нение. Оно декларировало приверженность идеалам большевизма.
В 1926 году Владимир Дубовка, Язеп Пуща, Кузьма Черный, Змитрок Бядуля, Кондрат Крапива и другие вышли из «Маладняка» и создали литературное объединение «Узвышша» («Возвышение»), С января 1927 года это объединение, ориентированное на нацио­нальную идею и отвергавшее партийный диктат, наладило выпуск одноименного журнала.
В 1927 году от объединения «Маладняк» отпочковалась группа литераторов под названием «Полымя» («Пламя»), в которую вошли Михась Чарот, Михась Зарецкий, Алесь Дударь и другие. Позже к ним присоединились Янка Купала, Якуб Колас, Тишка Гартный (Д. Жилунович), Владислав Голубок. Вокруг этого объединения и одноименного журнала сгруппировались писатели старшего воз­раста и более умеренных взглядов, по сравнению с «Узвышшам». Но и тех, и других роднило чувство искреннего патриотизма.