Палітычныя рэпрэсіі на Беларусі ў XX стагоддзі
Матэрыялы канферэнцыі
Памер: 278с.
Мінск 1998
Палітычныя рэпрэсіі на Беларусі ў XX стагоддзі . той целью, дабы вокруг мечети сгруппировать религиозных татар и настроенных враждебно против Советской власти. Для этого МурзаМурзич в присутствии меня у собиравшихся для игры в винт собирал деньги в результате чего получалась солидная сумма денег. Куда направлялись эти деньги я указать не могу, так как в это посвящён не был.
При беседах на политические темы, в частности по вопросу о форме правления, строе после свержения Советской власти, в частности Гембицкий И. К. был сторонником установления республиканскодемократического строя. С его доводами остальные вполне согласились. В беседах по вопросу о свержении Советской власти тот же Гембицкий и остальные высказывали точку зрения, что оставшиеся идеи троцкизма и неугасшие идеи Бухарина и его группы произведут раскол внутри партии, за которым последует падение Советской власти. Также говорилось и о возрастающем недовольстве придавлен-ного крестьянства, которое озлоблено против Советской власти и которое явится в недалёком будущем могильщиком советов. Не помню какого числа, но приблизительно в конце 1932 года Гембицкий на квартире Мурза-Мурзича, в присутствии Рызвановича, Мухля, Бицют-ко, Богдановича произнёс речь сводящуюся к следующему: «На Даль-нем Востоке события разворачиваются с каждым днём не в пользу Советского Союза, генерал Дитерикс и атаман Семёнов сумели организовать крупные белоэмигрантские силы и недалёк момент, когда этот мощный кулак придушит Советскую власть при единовременной поддержке Польши». Заканчивалась речь Гембицкого словами: «Мы. Магометане, честны и храбры, на нас обращает своё внимание Европа, мы должны собой представить мощный кулак для уничтожения поработителей народа». Влияние Мурза-Мурзича, Гембицкого и других слишком широко распрос транено на всю татарскую колонию татарский колхоз и «огороды», среди которых имеются приближённые к ним лица, вполне разделяющие их контрреволюционные убеждения. Этих лиц я назвать затрудняюсь, но большинство в лицо знаю. Попытаюсь установить их фамилии и сообщить ОГПУ. Как факт этого влияния могу сослаться на то обстоятельство, что татары, груп-пирующиеся вокруг них, приносят свои собственные сбережения на хранение МурзаМурзичу и без его совета, ни по одному вопросу, даже бытового характера, не могут принять решение. Кроме того, со слов МурзаМурзича приблизительно в конце 1932 года, мне известно, что из Польши (Вильно) нелегально должен приехать в Киев Якубовский, родственник Якубовской Айши, откуда заедет и в Минск. О целях при-езда 48
I, Канапацкі. Справа№ 35137 паўнамоцнага прадстаўніка.... Якубовского в СССР Мурза-Мурзич мне не сказал, а обещал в момент приезда его пригласить к себе и меня. Степан Михайлович Хотенович»3.
На падставе гэтага даноса і была сфабрыкавана справа. Пачаліся допыты, катаванні. Мужна трымаліся на допытах Ях’я Гембіцкі, Сюлейман Біцютка, Іосіф Дашкевіч, браты Аляксандр і Якаў Багдановічы, Пётр Касперскі і Дзмітрый Даўгяла. Але некаторыя арыштаваныя не вытрымалі катаванняў, агаварылі сябе і сваіх таварышаў. Не будзем іх судзіць строга. Няхай Аллах міласэрны і літасцівы будзе ім суддзёю. Прывяду толькі некаторыя вытрымкі з пратаколаў допытаў Ібрагіма Мурза-Мурзіча і Хасяня Рызвановіча. 3 паказанняў Мурза-Мурзіча Ібрагіма Халільевіча ад 20 сакавіка 1933 г. (падаюцца на мове арыгінала, г. зн. на расійскай):
«Желая искупить свою вину перед советской властью я, МурзаМурзич Ибрагим Халильевич, раскаиваюсь в совершённых мною преступлениях, чистосердечно показываю: признаю, что в Минске существовала группа татар, состоявшая в прошлом из бывших офицеров, чиновников и тому подобно контрреволюционно настроенных, в которую входил и я.
Персонально группа состояла: 1) Я (Музра-Мурзич Ибрагим Халильевич — I. К.); 2) Гембицкий Иван Константинович — бывший артиллерийский офицер, служит в Госбанке; 3) Рызванович Константин Иосифович — бывший мировой судья, служит в милиции архивариусом; 4) Мухля Ибрагим Александрович — в прошлом железнодорожный служащий, в настоящее время проживает в Киеве по Большой Дорогожицкой, теперь улица имени Мельникова, д. № 41; 5) Дашкевич Иосиф Семёнович. В прошлом банковский чиновник, в настоящее время главный бухгалтер Соцзембанка. Инициатором сборищ указанных лиц был я. Собирались мы на квартире друг друга для игры в винт. Во время этих встреч мы от бесед частного порядка перешли на обсуждение вопросов политического характера и посколь-ку все мы являемся в прошлом людьми из привилегированного общества, то, естественно, что эти беседы сводились к разговорам антисоветского толка. В дальнейшем эти, т. е. антисоветские разговоры в группе сводились в основном к неминуемому падению Советской власти. Больше всех говорил на антисоветские темы Гембицкий. Его разговоры сводились к тому, что колхозы кругом разваливаются, потому, что крестьянство не согласно с коллективной обработкой земли, при том же крестьянство целиком настроено против Советской власти и, что такое положение в результате приведёт к гибели существующего строя.
Палітычныя рэпрэсіі на Беларусі ў XX стагоддзі . Рызванович, Мухля и я с доводами Гембицкого соглашались полностью. Таким образом, Гембицкий в период наших сборищ являлся застрельщиком антисоветских бесед и надо сказать, являлся возглавляющим нашу группировку. С отъездом Мухли в нашу группу влился через моё посредство Бантыш Николай Митофанович, в прошлом акцизный чиновник, сейчас служит в Наркомземе инспектором и живёт у меня на квартире. Бандыш приехал в 1926 г. из Киева, откуда привёз мне письмо от Ясинского Дмитрия Ивановича, в прошлом учителя гимназии. В этом письме Ясинский и Чернов просили устроить Бантыша на службу. Бандыш мне рассказывал, что он в Киеве арестовывался, за что, я у него не спрашивал. Бандыша я ранее устроил на службу в Госстрах посредством Кейля Василия, в прошлом акцизного чиновника. Кейль из Минска уехал. Где он живёт сейчас, я не знаю. Бантыш присутствовал при сборищах нашей группы и антисоветских разговорах, полностью разделял нашу точку зрения. Систематически посещал меня Хотянович Степан Михайлович (даносчык— I. К.), в прошлом исправник Мозырского уезда, служит в клиническом городке сторожем. БратХотяновича в Минске имеет собственный дом и служит по лесной части»4.
22сакавіка 1933 г. надопыце Мурза-Мурзіч С. X. даводзіў насгупнае: «В Минск я приехал в 1921 году из Киева, где проживал по Бибиковскому бульвару. В 1924 году приехал из Москвы Гембицкий Иван Констант инович вместе со ст аршей сестрой Эмилией Константиновной Гембицкой. Э. К. Гембицкая ещё раньше была знакома с моей женой. Возобновив общение с Гембицким, я, Рызванович и они собрались у меня для игры в винт, разговоров на политические темы не вели. Несколько позже приехал в Минск из Киева Мухля Ибрагим Халильевич, влившийся в нашу группу для игры в винт. С приездом Мухля и участием его в наших товарищеских встречах, возникали беседы на политические темы. Сначала мы критиковали работу кооперации, возмущались её деятельностью, подбором работников в ней, а затем перешли и к вопросу о кадрах в учреждениях, высказывали ту точку зрения, что эти кадры простонародные, безусловно, с такой сложной работой, как кооперативная, справиться не могут и не смогут. Вспоминаю, что этот вопрос обсуждался с пеной у рта, несмотря на то, что проводился НЭП, когда всякого рода продуктов было вдоволь. Гораздо уже позже, приблизительно в 1927 году в нашу компанию влился Дашкевич Иосиф Семёнович, бывший банковский работник в Киеве, в настоящее время служит бухгалтером в Соцзембанке и профессор Довгяло. Первого ввёл 50
І.Канапацкі. Справа № 35137 паўнамоцнага прадстаўніка.... в нашу грушіу я, так как с ним знаком ещё по Киеву, а второго Гембицкий И. К. Ещё должен сказать, что в этот же период времени наша группа пополнилась Бантышем, которого ввёл Хотянович, о них я показал в предыдущих показаниях. При посещениях Дашкевича и профессора Довгяло критика работы кооперации перешла к антисоветским высказываниям, особо яро выраженным Дашкевичем, Гембицким и Довгяло. В 1930—1931 гг., в момент проведения коллективизации наши беседы приняли оживлённый характер и высказывания в группе отражали уверенность абсолютно всех собравшихся в том, что проводимая политика не верна в части проводимых репрессий крестьянства, под этим я понимаю выселение в Сибирь зажиточной части крестьянства и, что такая линия Советской власти закончится бунтом крестьян для свержения Советов. Об этом весьма ярко говорили и доказывали Дашкевич и Гембицкий. Остальные их поддерживали. Хочу отметить, что группа целиком разделяла точку зрения правой оппозиции, так как видела в их линии политики единственный выход восстановления хозяйственной мощи страны и даже «prosperiti» — наподобие американского процветания. Уход Бухарина, Томского и Рыкова как для меня, так и для остальных членов нашей группы был большим ударом. Это мероприятие советской власти мы находили для неё гибельным и считали, что никакой борьбы с советской властью не надо изыскивать, ибо происходящая борьба внутри партии сама решит гибель Советской власти и установление в стране республиканскодемократического строя. Кроме подобного рода бесед, изложенных выше и в предыдущих показаниях, мы разговоров об изыскивании методов борьбы с советской властью не вели, так как считали это в данное время невозможным, а только расширяли группу за счёт единомышленников из числа знакомых. Дополнительно показываю, что за границей у меня проживают следующие родственники: брат — Александр Халильевич Мурзич, живёт в Новогрудке. Сын Александра — Семён, около 27 лет, служит следователем окружного суда в Вильно. Племянник — Константин Адамович Мурза-Мурзич (сын покойного брата), около 30 лет, товарищ прокурора в г. Пинске. С перечисленными выше родственниками переписки непосредственно не имею, но о них информацию получаю от родственников жены, также проживающих в Польше: брат жены — Богданович Авраам Степанович, кассир нотариуса в Вильно. Брат жены — Богданович Яков Степанович, бывший полковник царской армии, служил в Гродненском магистрате чиновником, теперь в отставке. Сестра жены — Соболевская Айша
КНІГІ ОНЛАЙН
