Партрэт стагоддзя Яўген Ціхановіч
Выдавец: Лімарыус
Памер: 532с.
Мінск 2015
Мы же co старшйм братом бралй ведерко, кйсть й расклейвалн афяшй в том районе города, где должен был проходйть спектакль. Вечером мы вйделй результаты своей работы, так как зрйтелей было так много, что «зал» не вмешал й половйны прйшедшйх.
Театр нсколесйл всю Белоруссйю: где на подводах, а где й пешком, й забйрался в такйе глухйе места, где впервые вйделй артйстов. Сйламй крестьян й самйх артястов быстро сооружалось оодобйе сцены в большом сарае, тут же отец располагался й пнсал клеевымй краскамй декорацйй, а за бесплатный проход «публйка» доставляла весь нужный реквйЗйт, й к вечеру все было готово. Кто же не мог купйть бйлет, проходйл на спектаклй бесплатно.
Популярностьтеатра росла. Пьесы отражалй жйзнь белорусскйх крестьян, эксплуатацйю пометйкамй й управляютймй. Отец работал в постоянном обшенйй с народом, знал его быт, радоста, страдання й велйкую тягу к просвешенню.
Людй пролйвалй слезы, пережйвая судьбу белорусской девчйны Ганкй, й смеялйсь, также до слез, где высмейвалйсь пан, ксендз й уряднйк. Отец отлйчэлся йсключйтельным трудолюбйем, он нйкогда не был без дела. В поездках, на гастролях, в свободное от репетйцйй время он шел на этюды — пясал нашу белорусскую прйроду: туманы, леса, рекй й ржаные поля, болота й сенокосы, словом, все, что прйвлекало его взор, потому что он нежно любял свой родной край.
Вместе с отцом разделяла его судьбу й моя мать: она тоже йграла в театре, любйла сцену й очень страдала, когда не могла участвовать в поездках по Белоруссйй, потому что в доме оставалось шесть человек детей, которых некому было поручйть досмотреть.
Родйтелй былй заняты любнмым делом, а нам, детям, не хватало йх дома.
Мне чаіце прйходйлось прйнймать участйе в постановках, чем мойм сестрам, так как мой возраст был самым подходяшйм для детскйх ролей.
Помню, как мы возврашалйсь с отцом йз «Белорусской хаткн» с протйвоположного конца города. Поздняя осень, темень й грязь непролазная; спйт обыватель за закрытымй ставнямй. Мы несем свет людям, а мыслй самые мрачные в мой 12 лет. Н вдруг слышйтся цоканье копыт, в темноте проезжает ЙЗВОЗЧЙК.
— Дядька Голубок, садйтесь, подвезу.
Это наш сосед Мендл возврашается домой порожняком. На душе становйтся светлее й кажется, что не такой уж далекйй свет — товарная стэнцйя.
Былй, правда, й прйятные воспомйнанйя. йз блйжайшего совхоза, что под Мйнском, прйгласйлй Голубка прйехать с концертом. Собралйсь артясты в нашем дворе, шум-смех. Отец репетйрует концертный номер с гармонью. Лученок (отец молодого компознтора) — на скрйпке, а Лйпнйцкйй — на цймбалах. Полный двор детей. Наконец прйезжают четыре фурманкй, запряженные no nape коней. Все рассажйваются й едут с песнямй по окрайнам города й дальше в поле средй спелой ржй — незабываемая картана.
Тяжелые й трудные переезды к зрйтелям былп чаше, чем опйсанный выше случай, й зэпомнйлйсь как самоотверженный подвйг артйстов. Ведь теперь невозможно себе представйть картнну, когда на подводах в заморозкй, по колдобпнам дорог тряслйсь й дроглн, а чтобы согреться, шлй рядом с подводамн, ночевалй в холодных школах, клубах й сельскйх советах, но не унывалй. Я сравнйваю жйзнь артнстов теперь.
Партая м правнтельство создалн благопрнятные условня для развнтмя мскусства н для жнзнн артнстов. Как-то купаловцы выезжалм в район на автобусах. Прнехав на место, сталн жаловаться, что усталн н что так трудно было добнраться, а председатель колхоза, которому было нзвестно, как добмралнсь в деревню артасты передвнжного театра, сказал: «А Голубку не было трудно?».
Народный артнст н днректор еврейского театра М. Рафальскнй спрашнвал меня н уднвлялся: «Чем обьясннть, что у театра такая популярность? Мы прнезжаем в местечко, где большой процент еврейского населення, н нас не встречают так радостно, как встречают театр Голубка».
Мне думается, что обьясненне успеха заключается в том, что театр был подлннно народным: пьесы ставмлнсь о жнзнн простого народа-труженнка, а сам Голубок н его артасты былн простымн н прнветлнвымн.
Всплывает в памятн н такой эпнзод. Театр давал концерт в Мннской тюрьме, нлн ДОПРе, как она тогда называлась. До этого мне случалось только проходнть мнмо. Но вот перед артнстамн открылнсь железные ворота, мы пересеклн двор м вошлн в тюрьму. По длннным м темным корндорам человек с ружьем провел нас на сцену. Артнсты выступалн с воодушевленмем — зрнтель, хотя н необычный, выражал свон чувства бурно н радостно. Я боялась: а вдруг нас не выпустят больше?
С поступленнем в Вятебскнй художественный техннкум мне казалось, что начннается новая жнзнь, только в мзобразнтельном нскусстве, н что с театром у меня все порвано окончательно нлн надолго. Ролн мон, нз которых я выросла, стала мсполнять моя младшая сестра Мнла, началась н для нее кочевая жлзнь.
В техннкуме уже суіцествовал довольно крепкнй драматнческнй кружок, где будушне художннкн пробовалн свон смлы не только в нгре, но главным образом в оформленнн спектаклей, костюме н бутафорнн. Мне прншлось сразу включнться в работу драмкружка н вместе с художннком н педагогом Ммханлом Аркадьевнчам Керзнным подготовнть к постановке
пьесу Голубка «Безвннная кровь», где я уже нграла не мальчнка-подпаска, а экономку.
Средн студентов былн довольно талантлнвые «артнсты» — А. Трус (он нграл пастуха Тнта), который, окончнв техннкум, ушел в БДТ-2 н сейчас является народным артнстом БССР Театра йм. Я. Коласа в Внтебске.
Драмкружок Внтебского художественного техннкуме выступал на клубных сценах соседннх ннстнтутов, техннкумов н даже в воннскнх частях города Внтебска. Вспомннается такой случай: в шннелн н буденовке с настояіцей вннтовкой в руках я чнтала стнхотворенне:
To ні дудка мая, не жалейка,
Гэта стрэльба мая трохлінейка...
Я, очеввдно, так снльно была похожа на солдатнка-прнзывннка, что вошедшнй в грнмерную команднр строго спроснл меня, какого я года н что мне здесь нужно средн артнстов. Прншлось снять буденовку, нз-под которой упалн косы. Все дружно смеялнсь.
В свободные днн отец чнтал лекцнн в рабочнх клубах, в военных частях, в учебных заведеннях Мннска об нсторнн белорусского театра, о ллтературе Янкл Купалы, Якуба Коласа л друглх плсателей л поэтов, а меня брал с собой как лсполнлтеля художественного чтенля пролзведенлй этлх поэтов.
Вспомлнаю стлхотворенле отца, которое члтала с особым подьемом, потому что слушателямл былл студенты Млнского педагоглческого технлкума, любнвшле Голубка н его театр:
...Працуйма, брацця,
Хай хутчэй наш льецца пот цурком, Прыжджэм і мы святлейшых дзён, Як скончым строіць дом!
Так под аплоднсменты мы поквдалн педтехннкум.
Когда, прнезжая с гастролей, отец появлялся на улнцах Мннска, все смотрелн на него, узнавалн, улыбалнсь ему, здоровалнсь н оборачнвалнсь, а он шел веселый, раскланнваясь
с людьмй, й, казалось, что он прйехал откуда-то, где ему очень легко й хорошо жйвется.
Театр готовшіся к своему юбйлею, я ехала в Гомель к отцу. В поезде мойм попутчйком был старожял-гомельчанйн, й ему было любопытно знать, к кому я еду, но я уклонйлась от ответа.
Когда на вокзал меня прйшел встретйть отец, мой попутчйк смотрел на него как на своего знакомого й с такям восторгом, что отец снял шляпу й раскланялся с нйм, а я спросяла у него: «Вы знаете этого человека?» — «Нет», — последовал ответ. Такая простота в отношенйях делала его доступным, й это не поза, а естественная потребность артнста — быть всегда блязкйм народу.
К моменту реорганйзацйй театра в него влйлйсь новые сйлы во главе с режнссером К. Сэннйковым й другймй артястамн, которым было легко работать средя актеров, вырашенных й воспнтанных Голубком, тэкйх как Былйч, Дедюшка, Згнровскнй, Бусел, сестры Рйта й Татьяна Шашалевйч й другне артясты, которые былй тдкймй же самородкамй, как й сам Голубок.
Однако Голубок тяжело пережйвал реорганйзацйю театра. С переводом его на стацйонарное положенйе, становясь по счету й по положенйю БДТ-3 — третьйм белорусскям государственным театром, — он утрачйвал свою самобытность, орйшнальность й подвйжность, а следовательно, й блнзость к народу.
Раньше он был едйнственным й неповторймым; теперь же театр был прйвязан к областному центру — городу Гомелю: там была й постоянная база театра с такйм же порядком работы, как й в двух другях государственных театрах республйкй. Я сравнйваю переход театра на стацйонарное положенйе с большйм могучнм дубом, пересаженным в городской парк. Он, конечно, не перенес бы пересадкн й немянуемо погйб бы в новых условйях. Одно радостно сознавать, что жмвет его трудное дело й дают новые росткя корнй могучего дуба, свйдетельством тому — появленне народных театров в Слоннме й Тймковйчах, где «Ганка» не сходйт co сцены до нашйх дней как йсторйя тяжелого прошлого нашей Белоруссйй.
В 1972 году я была прнглашена М. Ф. Варвашевмчем (режнссер Слоннмского народного театра) на конкурсный просмотр пьесы Голубка «Ганка». Режнссер повел меня за кулнсы знакомнть с артнстамн, которые былн уже в грнме. Это была встреча с отцом. Мне показалось, что я средн артнстов Голубка; я сразу узнала Ганку, студента, полковннка, который очень напомннл мне свонм вндом отца — он тоже нграл в свое время полковннка, а мать — полковннцу.
Сам же спектакль я не могла смотреть без слез. Я была очень взволнована, так жнво всплыло все в памятн, как будто это было вчера, а ведь прошло полвека co дня напнсання пьесы. Но это связано с молодостью, м какая бы трудная нн была жнзнь, она вспомннается всегда романтнчно.
He осталось в семье ннкого, кто носнл славную фамнляю Голубка, — трн его сына погнблн на фронтах Велнкой Отечественной войны, затшная Роднну н честь своего отца.
Вйльгельмйна Галубок
Мой старшнй брат Валентнн роднлся в Вшіьно в 1909 году, в то время, когда наш отец Ннколай Сергеевнч проходнл военную службу в Окружном ннженерном управленнн. Отец был пнсарем, родом нз Речнцы, так что был настояшнм белорусом, но пнсался везде русскнм. Мать Екатернна Внкентьевна (девнчья фамнлня Оношко). Наш дед Внкентнй Оношко также был белорусом, но католнческого веронсповедання, счнтал себя поляком, был грамотным — чнтал н пнсал по-польскм, нграл на скрнпке. За какне-то грехн в 1863 году был лншен права покупать землю, а лншь только брать ее в аренду. Помню, что брат называл какой-то документ, нмеюшнйся у деда, запреіцаюіцнй покупать землю, нечто вроде желтого бнлета.
КНІГІ ОНЛАЙН
