КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Тщетно после этого Острожский посылал смолянам грамоты с увещеваниями передаться Сигизмунду, тщетно пытался взять го­род приступом, казнь изрядно запугала смолян, а гарнизон бился крепко. Вскоре ударили дожди, потом начались ранние холода, людей стали косить болезни, пушки тонули в грязи — пришлось отступить, причем московиты преследовали его войско и захвати­ли часть обоза.
3	декабря 1514 года герой Оршанской битвы торжественно всту­пил в Вильно через триумфальную арку, специально построенную по такому случаю. Он входил в столицу подобно римскому консу­лу, во главе своих победоносных хоругвей, ведя множество знатных пленников, с богатыми военными трофеями, приветствуемый ве­ликим князем Сигизмундом, его свитой, а также горожанами и множеством приезжих гостей.
Великий князь Сигизмунд I осыпал Константина Ивановича наградами, народ сложил о нем песни, а сам гетман поспешил вы­полнить клятву перед Господом, выстроив на свои деньги две пра­вославные церкви в Вильно — Святой Троицы и Святого Николая.
Оршанская битва стала большим успехом войск ВКЛ. Значи­тельная часть Восточной Литвы была освобождена от неприя­теля. Максимилан I отказался от союза с Москвой, вследствие чего коалиция распалась. На Венском конгрессе весной 1515 года Габсбурги и Ягеллоны пришли к полному согласию. Импе­ратор Максимилиан обещал Сигизмунду помочь в примирении с Василием.
После Орши московиты нуждались в передышке, а Сигизмунд не мог собрать необходимое войско, потому что литвинским кня­зьям и шляхте война уже надоела. Так, киевский воевода Андрей Немирович в письме литовской Раде жаловался:
«Писал я к старостам и ко всем боярам киевским, чтоб ехали со мною на службу господарскую, но никто из них не хочет ехать. Пожалуйста, на­пишите им, чтоб они поспешили за мною на службу господарскую».
Поэтому в течение трех следующих лет имели место «ограничен­ные» боевые действия. В основном, совершались отдельные рей­ды в глубь вражеских территорий. Так, весной 1515 года москов­ское войско ходило из Пскова на Рославль, сожгло Друю. Хоругви ВКЛ во главе с Дашкевичем и Немировичем, при поддержке крым­ских татар, напали на Северскую землю. В том же году московские воеводы ходили на Полоцк, Витебск и Мстиславль, а литовские — на Великие Луки.
В 1516 году стороны ограничились мелкими порубежными рей­дами отрядов легкой кавалерии.
Между тем в Москву 18 апреля 1517 года приехал посредник от императора Максимилиана I, немецкий барон Зигмунд фон Герберштейн (1486—1566), свободно владевший русским языком. С большим трудом Герберштейну удалось склонить Василия к пере­говорам, и в сентябре 1517 года в Москву прибыли литовские по­слы, маршалки Ян Щит и Богуш Боговитинов.
Летом 1517 года крупный набег на Московское государство предпринял хан Мехмет-Гирей (правил в 1513—1523 гг.). Двадцать тысяч крымцев явились в окрестности Тулы. Но воеводы, князья Василий Семенович Одоевский и Иван Михайлович Воротынс­кий, успели подготовиться к обороне. Пешие рати встретили татар в засеках, а затем их атаковала конница. Как сказано в летописи, татар «много взяли в плен, так что из двадцати тысяч очень мало их возвратилось в Крым, и те пришли пеши, босы и наги».
Одновременно Сигизмунд I послал гетмана Константина Острожского с большим войском из Полоцка к псковскому городу Опочка. Целью этого двойного демарша было оказание давления на Василия, чтобы сделать его более уступчивым.
Две недели гетман обстреливал из пушек крепость Опочку, где сидел наместником доблестный князь Василий Михайлович Сал­тыков. Историк Н.М. Карамзин писал:
«Стены падали, но Салтыков, воины его и граждане не ослабели в бод­рой защите, отразили приступ /6 октября/, убили множество людей и во­еводу Сокола, отняв у него знамя».
Несмотря на это, Острожский не снял осаду с крепости, а рас­пустил отряды для нападений на другие малые псковские крепос­ти — Красная, Воронач и Вилье (крепость Вилье располагалась на горе возле озера Черное в 28 верстах к северу от Опочки; она была важным опорным пунктом на пути «из варяг в греки»).
Сигизмунд фон Герберштейн
Но московские войска, прибывшие с разных сторон, в трех местах одержали побе­ду над неприятелем, а воевода Иван Ляцкий наголову раз­бил шедший на помощь к Острожскому литвинский от­ряд, захватив обоз и все пуш­ки. После этого гетман снял осаду и вернулся в Полоцк, а Василий разрешил послам Сигизмунда въехать в Моск­ву, где устроил им пышный прием. Он принял их 29 ок­тября 1517 года в присутствии Герберштейна.
Московские бояре потре­бовали от Литвы отдать на­всегда Москве «русские горо­да» Киев, Полоцк, Витебск и ряд других. Ведь недаром Иван III объявил себя госуда­рем «всея Руси». Как писал С.М. Соловьев:
«Чем бы не кончились переговоры (с Литвой), на каких бы условиях на этот раз ни заключен был мир или перемирие, в Москве считали необхо­димым всякий раз наперед предъявлять права великого князя или царя, потомка св. Владимира, на все русские земли, принадлежавшие последне­му, опасаясь умолчанием об этих правах дать повод думать, что московс­кий государь позабыл о них, отказывается от них».
Соловьев С.М. «История России с древнейших времен». Книга III, с. 256—257
Послы Сигизмунда в ответ потребовали вернуть половину Нов­городской земли, Тверь, Вязьму, Дорогобуж, Путивль, Смоленск и всю Северскую землю. Наконец, после долгих споров и взаимных уступок дело остановилось из-за Смоленска. Литвины непремен­но требовали его возвращения, а московские бояре не хотели об этом даже слышать. В свою очередь, они категорически требовали вернуть всех пленных, взятых под Оршей, на что не соглашался Сигизмунд.
ф * *
Летом 1518 года Василий III возобновил активные боевые дей­ствия. Группы войск устремились от ВеликихЛук — к Полоцку, от Белой — к Витебску, от Смоленска и Стародуба — в Поднепровье.
Витебск выдержал длительную осаду.
Полоцк осаждали князь Василий Шуйский (новгородский наместник) с новгородскими полками и большим числом пу­шек, и брат его Иван Шуйский (псковский наместник) с псков­скими полками. Они вели орудийный обстрел укреплений. На помощь к осаждавшим вскоре прибыл отряд князя Михаила Кислицы. Осада была упорной, на артиллерийский огонь мос­ковитов полочане отвечали огнем пищалей со стен и башен: «Начаша Новогородскими и Псковскими пушками бита город, а полочане из посада из заострожья много бишася». Гарнизон Полоцка отбил все приступы, а в лагере московитов вскоре воз­ник голод.
Отряд «детей боярских» был отправлен на стругах на фуражиров­ку. Когда они сошли на берег в прибрежной деревне, литвинский воевода Волынец внезапно захватил их струги. Московиты кину­лись назад к Двине и попытались переплыть ее вплавь, при этом многие утонули. После этого случая Шуйский снял осаду и увел войска от Полоцка.
В других местах московские отряды доходили до Слуцка, Мин­ска и даже до Новогрудка, но везде получили достойный отпор и убрались восвояси, ничего не добившись, если не считать причи­ненных ими разрушений.
В следующем 1519 году в войну с Сигизмундом на стороне Мос­квы вступил Тевтонский орден. А в июле на Киевщину и Волынь ворвалось 30-тысячное крымское войско все того же Мехмет-Гирея. Потерпев поражение от московитов, он решил взять реванш в Литве. В битве под Соколом крымцы разбили конницу Острожского.
Используя трудный для ВКЛ момент, Василий III снова развер­нул наступление по трем направлениям: от Пскова (Михаил Гор­батый), от Смоленска (Василий Шуйский), от Стародуба-Северского (Семен Курбский). Сжигая на своем пути города и деревни, захватывая мирных жителей в плен, они за месяц сходили к Полоц­ку, Витебску, Орше, Могилеву и Менску (Минску), взяли Крево, дошли до Ошмян и Медников. Нижний замок в Витебске моско­виты взяли, при этом погибло много жителей. Остальные отсиде­лись в Верхнем замке. Князь Михаил Кислица ходил под Молодечно и другие городки, и, как выразился летописец, «вышли назад к Смоленску все сохраненные Богом». Последней акцией Василия III в этой войне стал рейд воеводы В. Годунова в феврале 1520 года к Полоцку и Витебску.
Глубокое вторжение противника на территорию Литвы с се­вера, востока и юга заставило Сигизмунда I согласиться на пе-
ремирие. 2 сентября 1520 года в Москве стороны подписали перемирие на год.
Весь 1521 год прошел в новых переговорах, и в конце 1522 года удалось заключить новое перемирие на пять лет. Это удалось сде­лать благодаря двум крупным успехам короля и великого князя Сигизмунда. Во-первых, он одержал ряд побед над тевтонцами. Во-вторых, заключил новый договор все с тем же крымским ханом Мехмет-Гиреем (в русских источниках его называют также Магмет-Гирей и Мухаммед-Гирей).
Летом 1521 года хан Мехмет-Гирей пошел мстить Москве за свое поражение в 1517 году. Вместе с казанскими татарами он дошел до самой Москвы, грабя и разоряя захваченные земли. Татары везде произвели огромные опустошения, увели с собой более 100 тысяч человек, которых затем продали в рабство. Василию III пришлось подписать договор, по которому он обязался бессрочно платить дань Крыму и Казани. Правда, вскоре эту грамоту обманным путем выманил у хана рязанский наместник великого князя И. В. Хабар.
Заключив мир с Литвой, Москва немедленно перенесла свои главные усилия на борьбу с Казанским ханством. Но описание пе­рипетий этой борьбы и пресловутых Казанских походов не входит в наши задачи.
Согласно перемирию 1522 года, Смоленске окрестными земля­ми все же остался за Москвой, однако и многочисленные пленни­ки, взятые под Оршей, остались в Литве. Вплоть до смерти Васи­лия II1 в 1533 году «вечный мир» так и не был подписан, его заме­няли перемирия от 25 декабря 1526 и от 24 марта 1532 года.
ПОКОРЕНИЕ МОСКОВИТАМИ РЯЗАНИ
(1517 г.)
Захватив у Литвы изрядный кусок, Василий III обратил свой ал­чный взор на Юг. Там находилась Рязань — все еще независимое княжество, хотя треть его городов, вотчина умершего в 1503 году князя Федора Васильевича (брата Ивана), уже перешла к Василию III, вследствие чего он добавил к своему титулу слова «князь Рязан­ский». Там же на Юге князья Северский и Стародубский (или Чер­ниговский), считаясь вассалами Московского государя, сохраня­ли всю полноту власти в пределах своих владений. Василий ждал лишь удобного повода к уничтожению этих последних остатков удельной вольницы.