КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Другие ротмистры шли хотя и нескоро, однако кое-как волоклись; но простые ратные люди их все попрятались по лесу, по рвам и по берегу реч­ному. Несмотря на призыв, увещания, побои (дошло до того, что я соб­ственные руки окровавил), никак не хотели идти к крепости, и чем боль­ше их гнали, тем больше крылись и убегали, вследствие чего ночь и утро прошли без всякой пользы...
Тогда я отрядил немцев, пушкарей и слуг моих (между ними был и Орел Москвич, который перебежал ко мне из крепости). Они сделали к стене примет и запалили крепость. Но наши ратные люди нисколько им не по­могли и даже стрельбою не мешали осажденным гасить огонь. Видя это, я сам сошел с коня и отправился к тому месту, откуда приказал ратным лю­дям двинуться к примету. Хотел я им придать духу. Хотел или отслужить службу вашей королевской милости, или голову свою отдать, но, к несча­стию моему, ни того, ни другого не случилось.
После долгих напоминаний, просьб, угроз, побоев, когда ничто не по­могло, велел я, татарским обычаем, кидать примет, дерево за деревом. Дело пошло было удачно, но храбрость москвичей и робость наших всему по­мешали. Несколько москвичей выскочили из крепости и, к стыду наше­му, зажгли примет, а наши не только не защитили его, но и разу выстрелить не смели, а потом побежали от наших шанцев /траншей/. Когда я приехал к пушкам, то не только в передних шанцах, но и во вторых и в третьих не нашел пехоты, кроме нескольких ротмистров, так что принужден был спешить четыре конные роты и заставить стеречь пушки, ибо на пехоту не было никакой надежды»...
Нечволодов А. «Сказания о русской земле». Книга 4, с. 164
Конечно, при таком упадке воинского духа шляхты воевать Литве с Москвой было трудно.
Уллу осадил 20 сентября 1568 года и взял штурмом 24 сентября отряд князя Романа Сангушко. При этом он захватил в плен двух воевод (братьев Вельяминовичей), 300 дворян и боевых холопов, 600 стрельцов. Крепость во время штурма сгорела, но вскоре ее восстановили по приказу Стефана Батория.
«ИЗБОРСКАЯ ИЗМЕНА» (1569 г.)
11 января 1569 года литвинский отряд во главе с князем Алек­сандром Полубенским захватил крепость Изборск. Литвины ис­пользовали хитрость: перебежавший к ним «сын боярский» Тимо­фей Тетерин-Пухов сказал ратникам, сидевшим в крепости, что пришло «войско опричное». Страх московитов перед этими убий­цами был столь велик, что ворота немедленно открылись и литви­ны ворвались внутрь. Псковская летопись сообщает:
«7077-го (1569) году Литва взяла Изборск Оманом, впрошалися опритчиною, генваря в 11 день».
К крепости немедленно были посланы два отряда — земский (командиры М.Я. Морозов, И.В. Шереметев «Меньшой») и оп­ричный (командиры З.И. Очин-Плещеев, В.И. Колычев-Умный). После двух недель осады они взяли Изборск штурмом. В плен попали около 100 литвинов. Половину из них, во главе с ротмистром Ф.Г. Путятой, царь велел в августе того же года об­менять на изборских «приказных людей»: наместника А. Нащо­кина, городового приказчика Р. Перхурова, дьяка А. Иванова. После возвращения их казнили в Александровой слободе под Москвой по обвинению в «измене». Штаден описал этот случай следующим образом:
«Комендант польского короля Сигизмунда /в одном из городов/ Лифляндии Александр Полубенский, отправился вместе с 800 поляков /литви­нов —А.Т/, переодевшись опричниками. При нем было трое русских служилыхлюдей, отъехавших /сбежавших/от великого князя: Марк Сарыхозин и его брат Анисим, имя третьего было Тимофей Тетерин; в Русской земле у великого князя был он стрелецким головой... Итак, комендант подошел к Изборску и сказал воротнику: «Открывай! Я иду из опрични­ны». Ворота были тотчас же открыты. Так врасплох захватили поляки /литвины — А.Т/ Изборск. Однако удерживали его не долее 14дней исдали его русским опричникам».*
Штаден Г. Записки немца-опричника. М., 2002, с. 52—53
Кроме того, еще в марте царь, убежденный в том, что город пал в результате «измены», приказал выслать в Тверь и Торжок не менее двух тысяч новгородцев и псковичей. В конце того же года все они были казнены во время погромов Твери и Торжка.
Более того, по его приказу были казнены дьяки и главные приказные люди в Феллине, Тарвасте и Мариенбурге. Якобы они тоже были «изменники» и намеревались сдать эти города Сигизмунду.
* Тимофей Иванович Тетерин-Пухов происходил из суздальских бояр. Уча­стник Казанского похода 1549—50 гг., похода на Астрахань в 1556 г., Ливонской войны в 1558—59 гг. Около 1563 г. был насильно пострижен в монахи и сослан в Антониев Сийский монастырь. Отттуда вскоре бежал в Литву.
Упоминаемый в связи с «Изборской изменой» Марк Сарыхозин был новгород­ским помещиком Деревской пятины. Ученик старца Артемия, заподозренного в ереси и бежавшего в Литву, он бежал туда осенью 1565 года вслед за учителем. Согласно запискам князя Курбского, все родственники Тетерина и Сарыхозина были полностью истреблены по приказу царя Ивана IV.
ЛЮБЛИНСКАЯ УНИЯ:
СОЗДАНИЕ РЕЧИ ПОСПОЛИТОЙ (1569 г.)
Как мы уже знаем, история сближения Великого княжества Литовского и Польского королевства берет начало в 1385 году, когда была заключена Кревская династическая уния. В дальней­шем между двумя государствами заключались и другие унии (со­юзы): в 1401, 1413, 1447, 1501, 1503, 1566 гг. Несмотря наделав­шиеся при этом громкие заявления, все они носили временный характер.
Однако во времена правления Ивана III, перед лицом непрерыв­но нараставшей угрозы с Востока, обозначилась устойчивая тен­денция к действительно тесному сближению. Роль решающего толчка в этом плане сыграл захват Полоцка войсками Ивана IV. В 1568 году великий князь и король Сигизмунд II Август предложил правящей верхушке Литвы и Польши решить вопрос о соединении обоих государств в одно, чтобы более успешно противостоять аг­рессии Москвы.
Исходные позиции сторон были таковы. Польские магнаты (удельные князья) и прелаты (иерархи католической церкви) стра­стно желали соединения. Первые надеялись приобрести благода­ря этому новые земельные владения, вторые — новую паству. Ли­товские магнаты хотели сохранить независимость своего государ­ства. Они считали, что достаточно заключить военно-политичес­кий союз. Зато литовская мелкопоместная шляхта (служилое дво­рянство) требовала полного объединения ради того, чтобы получитьте же права и привилегии («вольности шляхетские»), которы­ми обладали польские шляхтичи. Так, еще осенью 1562 года учас­тники сейма, собравшегося в Витебске, обратились к СигизмундуАвгусту с прошением:
«Создать общий сейм с поляками, чтобы вместе короля выбирали, име­ли общую оборону, сообща сеймиковали и право одинаковое использовали».
Иначе говоря, в Литве наметилось открытое противостояние магнатов и шляхты. Литвинские шляхтичи — и протестанты, и православные — желали ограничить власть магнатов, проводив­ших только свои решения, занять достойное место в собственном государстве. Беларуские историки пишут:
«Чтобы консолидировать общество, сбить пропольские настроения, магнаты во главе с Радзивиллом /«Рыжим»/ пошли на значительную мо­дернизацию внутренней политики. Так, согласно постановлению Панов Рады 1563 года, православная и католическая шляхта целиком уравнива­
лись в правах, вводились местные суды, где главную роль играла шляхта. Эти шаги великокняжеского правительства, возможно, и имели бы успех, если бы не драматическое внешнеполитическое положение страны, мощь которой подточила Ливонская война».
Беларусь: Государство и люди. Минск, 2002, с. 71
В силу указанных обстоятельств переговоры шли трудно. Со­гласно плану литовской знати, общий сейм представителей двух государств должен был собираться поочередно один раз в Лит­ве, другой раз в Польше. Государственные должности в каждой из стран следовало предоставлять только их уроженцам. Оба го­сударства в составе конфедерации должны были обладать абсо­лютно равными правами. Польские же представители выступа­ли за главенство Польши в решении ключевых вопросов внеш­ней политики; за то, чтобы сейм заседал только на территории Короны; за право поляков на занятие должностей в админист­рации ВКЛ.
Каждая из сторон твердо стояла на своем, к согласию они прийти не могли. Тогда король Сигизмунд П Август созвал сейм в Люблине для окончательного решения вопроса. Он открылся 10 января 1569 года.
В состав делегации от Литвы вошли канцлер и виленский во­евода Николай Радзивилл «Рыжий», подканцлер Остафий Валович, жемойтский староста Ян Ходкевич, подскарбий Николай Нарушевич, крупнейший православный магнат, князь Констан­тин Константинович Острожский (сын героя Оршанской битвы) и другие аристократы. Приехали также представители литовской шляхты, избранные поветовыми сеймиками. Всего с обеих сто­рон (от Польши и ВКЛ) в заседаниях сейма участвовали до 160 послов.
Люблинский съезд происходил в два этапа: в январе — марте и в июне. С самого начала его заседания приняли бурный характер, так как никто не хотел уступать. Вдобавок, литовская делегация раско­лолась на магнатскую и шляхетскую группировки. Увидев, что большинство участников съезда склонно заключить унию на польских условиях, литовские магнаты I марта демонстративно покинули сейм. Но демарш не дал желаемых результатов, в июне им пришлось вернуться. Суть проблемы заключалась в том, что Великое княжество больше нуждалось в союзе, чем Польша. Лит­ве требовались польские войска. Вот как обрисовал создавшуюся тогда ситуацию в своей речи на сейме князь Николай Радзивилл «Рыжий»:
«На нашем хребте был враг, когда мы ехали сюда, желая установить с вами унию, которая бы объединила нас взаимной любовью, и, если гово­
рить правду, мы начали стремиться к ней почти бегом, тогда как предки наши шли к ней очень тихо».
28 июня (15 июля по новому стилю) 1569 года акт о создании унии был подписан; 1(17) июля его по отдельности утвердили депутаты польского и литовского сеймов. Согласно ему, Польское королевство («Корона Польская») и Великое княже­ство Литовское, Русское и Жмудское («Литва») объединялись в конфедеративное государство Речь Посполитая (Rzech Pospolita), что означало «Республика Обоих Народов».
Его возглавлял выборный король (своего рода пожиз­ненный президент), оно имело единый сейм (ниж­нюю палату парламента) и единый сенат (верхнюю па­лату парламента).