КНІГІ ОНЛАЙН

Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Анатоль Тарас

Выдавец: Харвест

Памер: 800с.

Мінск 2010

255.97 МБ

Заняв после Вендена еще несколько замков и небольших горо­дов, Иван направился к Вольмару, где устроил пир для своих вое­вод и для нескольких знатных литовских пленников. Последних он 12 сентября велел отпустить домой, подарил каждому шубу и кубок и напутствовал следующими словами:
«Идите к королю Стефану, убедите его заключить мир со мною на усло­виях, мне угодных, ибо рука моя высока! Вы видели, да знает и он!»
Среди отпущенных был князь Александр Ян Полубенский (ок. 1545—1607) — воевода Вольмарский и Земгальский. Вместе с ним царь отправил издевательские письма гетману Ходкевичу, князю Курбскому, бывшим своим советникам Таубе и Крузе, а также «сыну боярскому» Тетерину-Пухову.
* * 4е
Окончив поход, Иван IVс частью войска отправился из Вольмара в Дерпт, из Дерпта в Псков, а оттуда в свою Александровскую
слободу под Москвой. В Дерпте он простил Магнуса («вина» кото­рого, напомним, заключалась в попытке напомнить царю условия письменного договора между ними), дал ему во владение несколь­ко ливонских городов (Каркус, Оберхален, Гельмет и другие), вер­нул право называться королем Ливонии, а также его чиновников.
В Ливонии царь Иван IV оставил воевод Ивана Шуйского и Ва­силия Сицкого. Сразу же после отъезда царя на них с севера напа­ли ливонские немцы и шведы, с юга — литовцы. Последние брали город за городом, замок за замком.
В декабре 1577 года отряд немцев-наемников, служивших в ли­товском войске, ночью тихо подошел к замку Венден. Немцы от­крыли ворота заранее изготовленными ключами, внезапно броси­лись на спящих московитов и, несмотря на попытки сопротивле­ния, всехубили. После этого в январе 1578 года король Магнус бе­жал из Оберхалена к Стефану Баторию. Он уже понял, что его от­ношения с московским царем, это отношения мышки с кошкой. Датский принц, воспитанный в иных традициях, нежели москов­ские князья, вовсе не желал покорно ждать той минуты, когда кош­ка забавы ради оторвет ему голову.
Стефан Баторий лишил его большей части владений в Ливонии, в результате чего Магнус обеднел и больше не употреблял титул «ко­роль Ливонский». Он поселился в Курляндии, тяжело переживал полное крушение всех своих планов и через пятьлетумер, едвадостигнув 43-х лет. Его молодая вдова с маленькой дочкой осталась жить в Риге. Возвращаться в Москву, кубийце своих родителей, она не хотела.
ПЕРЕГОВОРЫ МЕЖДУ ЛИТВОЙ И МОСКВОЙ (январь 1578 г.)
Баторий и Замойский (которого король назначил канцлером) деятельно готовились к войне с Москвой. Ведь одним из условий избрания Стефана королем явилось его обещание вернуть Речи Посполитой те земли, которые отобрали у нее московские госуда­ри. Карамзин сообщает:
«Стефан Баторий... получил польскую корону на условиях, явно враж­дебных Московскому государству — отнять все, что в последнее время было захвачено царем. Таким образом, вместо желанного соединения и мира, Ивану Васильевичу со стороны Польши и Литвы угрожала упор­ная решительная война, тем более опасная, что теперь в соседней стра­не власть сосредоточивалась не в руках вялого и слабого телом и душой Сигизмунда-Августа, а в руках воинственного, деятельного и умного Сте­фана Батория.
Гордый вызов был этим сделан со стороны московского государя. Месть была уже решена в уме Батория; он отложил ее только до укрощения внут­ренних беспорядков в польских владениях».
Но для этого надо было, во-первых, создать и подготовить мощную армию. Во-вторых, требовалось найти на это деньги. В-третьих, следовало укротить своевольных магнатов и буйную шляхту.
Поэтому на поход Ивана в перешедшую под контроль ВКЛ часть Ливонии король Стефан поначалу отреагировал лишь упреком царю, что тот, не объявив войны, отбирает у него ливонские горо­да. Он предлагал обойтись без кровопролития, вернуть ливонские города по мирному соглашению.
В ответ царь Иван привел свой излюбленный довод:
«Мы с Божиею волею отчину свою, Лифляндскую Землю очистили, и ты бы свою досаду отложил. Тебе было в Лифляндскую землю вступаться непригоже, потому что тебя взяли с Седмиградского княжества на Коро­ну Польскую и на Великое княжество Литовское, а не на Лифляндскую землю. О Л ифляндской земле с Польшею и Литвою что велось, то делалось до тебя: и тебе было тех дел, которые делались до тебя, перед себя брать не пригоже. От нашего похода в Лифляндскую землю наша опасная грамота не порушилась; неприязни мы тебе никакой не оказали, искали мы свое­го, а не твоего. Литовского великого княжества и литовских людей ничем не зацепили. Взяв города свои в Ливонии, я выслал оттуда людей твоих без всякого наказания. Ты король, но не Ливонский. Такты бы кручину свою и досаду отложил и послов своих отправлял не мешкая».
Послы Речи Посполитой прибыли в Москву в январе 1578 года: воевода мазовецкий Станислав Крыйский и воевода минский Николай Сапега.* Они заявили, что перемирие нарушено действи­ями Ивана Васильевича в Ливонии и что король Стефан уполно­мочил их заключить «вечный мир» при условии возврата всей Ли­вонии и всех Северских земель.
В привезенной ими грамоте Баторий опять величал себя ливон­ским государем, а Ивана не назвал ни царем, ни смоленским и полоцким князем, снова обращался к нему как к «брату».
Карамзин описал эти переговоры следующим образом:
«Послам объявили, что бывший дом Ягеллонов происходил от полоцких князей Рогволодовичей и на этом основании московский государь, как ро­
* Николай Павлович Сапега (ок. 1525—1599), учился в Лейпцигском и Кё­нигсбергском университетах, графе 1572. маршалокгосподарский в 1566—1576, воевода минский в 1576—1588, воевода витебский с 1588. В сражении при Чаш­никах (январь 1564) был ротмистром, командовал конной хоругвью.
дич последних, считает Великое княжество Литовское и королевство Поль­ское своим наследием. Царь... приказывал через своих бояр перед польскими послами говорить разные оскорбительные речи его именем. «Ваш король Стефан не ровня нам и братом быть не может. Мало кого выберете вы себе в короли! Носились слухи, что вы хотите посадить себе на королевство Яна Костку или Николая Радзивилла. Что ж, по вашему избранию разве и этих считать нам братьями? Ваш король недостоин такого великого сана; мож­но бы и хуже что-нибудь сказать про него, да не хотим для христианства».
Дополним его слова цитатой из Нечволодова:
«В упоении своих успехов, Грозный потребовал для заключения мира, кроме Ливонии — Курляндию и Полоцк, также Киев, Канев и Витебск, и не скрывал своего пренебрежения к Баторию:
«О Седмиградском же государстве мы нигде не слыхали», передавал он послам, «и государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не­пригоже, а захочет с нами братства и любви, так он бы нам почет оказал».
Послы обиделись, указавши на царя Давида, избранного из низкого звания. Но Грозный приказал им ответить на это: «Давида царя Бог избрал, а не люди... В том ваша воля, хотя бы кого и хуже родом выбрали — то вам государь; а нам с кем пригоже быть в братстве, тот нам и брат, а с кем не­пригоже, тот нам и не брат».
Нечволодов А. Сказания о русской земле. Книга 4, с. 198
При таких обстоятельствах удалось продолжить перемирие лишь натри года, считая от 25 марта 1578 года. При этом грамота, под­писанная от имени царя, содержала важное условие:
«Тебе, соседу нашему, Стефану королю в нашей отчине, Л ифляндской и Курляндской земле, в наши города, мызы, пристанища морские, острова и во всякие угодья не вступаться, не воевать, городов не заседать, новых городов не ставить, из Лифляндии и Курляндии людей и городов к себе не принимать до перемирного срока».
В грамоте, подписанной послами от имени короля Стефана, это условие отсутствовало. Однако король Стефан и без того не соби­рался подчиняться столь унизительным требованиям.
В это время обстоятельства уже начали изменяться не в пользу Москвы. Еще в 1577 году шведский адмирал Гилленанкер атаковал с моря Нарву, сжег там деревянные укрепления, убил либо взял в плен несколько десятков московитов. Шведское войско опусто­шило часть Кексгольмского уезда. Шенкенберг со своми ополчен­цами атаковал московские гарнизоны и обозы в северной Эстлян­дии. Он сжег предместье Дерпта, а всех захваченных московитов казнил, в том числе женщин и детей. Карамзин по этому поводу сказал:
«Не было милосердия, ни человечества: обе стороны в ужасных своих лютостях оправдывались законом мести».
Лишь князь Иван Елецкий и дворянин Леонтий Валуев с гор­стью людей, испытывая нехватку провианта, выдержали месячную осаду рижских немцев в замке Ленварден. Они сражались как ге­рои, питались мясом и кожей своих лошадей, своим терпением победили неприятеля. Враг ушел, оставив немало трупов под сте­нами.
Осенью 1577 года литовские воеводы хитростью заняли Динабург. Как бы в знак дружбы они прислали тамошнему московско­му гарнизону несколько бочек вина. Ратники перепились, а литви­ны ночью ворвались в крепость и всех их убили.
Немцы из войска Батория в декабре того же года легко взяли Венден, то самый город, где погибли сподвижники Магнуса, а жители стали жертвами жестокой расправы царя. Беспечная стра­жа ночью спала. Немцы подделали ключи к городским воротам, ночью тихонько открыли их и вошли в город, а затем перебили сон­ных московских ратников.
До той поры царь Иван IV меньше всего думал о мире. Но встревоженный потерей Динабурга и Вендена, Нарвы и Дерпта, он послал к Баторию своих послов, думных дворян Карпова и Головина, с письмом, в котором заявил, что согласен мирно решитьсудьбу Ливонии, для чего ждет в Москве новых королев­ских послов. Но Баторий уже усмирил Данциг и готовился к войне с царем Иваном.
ф *
Король Стефан употребил на военные издержки свои личные деньги, вместе с канцлером Замойским взял займы у частныхлиц. На основе своей трансильванской дружины он создал королевское войско (в противовес шляхетскому ополчению), главную роль в котором играла пехота, полностью вооруженная огнестрельным оружием и обученная по образцу лучших западноевропейских войск. Кроме того, он разными способами побуждал богатых па­нов вооружать и содержать за свой счет роты гусар и конных стрел­ков. В дополнение к венгерским, польским и литовским войскам Баторий нанял в Германии и Чехии еще несколько полков пехоты, а также купил лучшие по тем временам пушки вместе с прислугой. Кроме того, он заключил союз с Турцией и Крымом.