КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Когда я говорю об этом своим студентам, то всегда привожу в качестве примера эпизод с Берестецкой битвой 1651 года. Каждый школьник все вроде бы о ней знает. Источников об этой битве существует огромное количество: реплик, воспоминаний, какихто опусов и тому подобное. Но на самом деле мы знаем об этой битве только одно: в тот решающий день, когда нас там окончательно разбили, до первого часа дня был такой туман, что битву нельзя было начать, ибо воин не видел воина. Около часа туман немного рассеялся, но дальше мы уже совсем ничего не знаем, ибо фронт битвы тянулся на многие километры, а каждый, кто чтото вспоминает о ней, видел на три метра вокруг себя. Следовательно, в истории никогда не может быть одного четкого знания — Земля круглая, прямоугольник имеет четыре стороны и тому подобное. В дидактическом варианте такая история не может существовать, ибо человек должен получить целостный образ собственного прошлого. — А иностранцы вообще интересуются нашей отечественной историей ? — Это очень интересный вопрос. До перестройки, до того как возникло независимое Украинское государство, существовало несколько научных ячеек, в которых иностранцы — скорее всего, украинцы по происхождению — изучали нашу историю. Это Украинский научный институт Гарвардского университета и Канадский институт украинских студий. Они продуцировали монографии, тексты, журналы на вполне академическом уровне международной науки, посвященные украинским сюжетам. В других странах украинистикой как таковой практически никто не занимался, но было очень много русистов — это криптоним для понятия советологов, хотя определенная часть русистов занималась историей российского Московского государства или Российской империи. Так или иначе, уже в Российской империи это касалось и Украины. Еще часть советологов занималась Советским Союзом — тоже, конечно, с включением украинских сюжетов. В общем, когда возникло Украинское независимое государство, они увидели, что исследованные ими сюжеты являются не русистикой, а скорее украинистикой. Это очень хорошо видно на примере итальянской науки. В 6080х годах в итальянской науке сложилась очень сильная школа изучения нашей литературы XVIIXVIII веков. Речь идет, скорее, о проповеднических, теологических текстах и тому подобное. Так вот, они изучали их как русские и назывались соответственно русистами. — Это касается и так называемых казацких летописей ? — Казацкие летописи, Иннокентий Гизель, Иоаникий Галятовский, Димитрий Ростовский (Туптало), Стефан Яворский и так далее. Иностранцы с удивле[276] нием увидели, что все это украинские тексты. Разумеется, они подозревали это и до того, однако именно с того времени и до сих пор это стало называться украинистикой. На пятом Международном конгрессе украинистов, проходившем в Черновцах с 26 по 29 августа 2002 года, было заявлено около десятка итальянских ученых, которые вполне осознанно идентифицируют себя уже с украинистикой. Все они изучили украинский язык, свои доклады делали на украинском. Примерно такие же перевороты произошли в очень многих странах: в США, Канаде, Франции, Германии, Австрии, само собою — в Польше и тому подобное. — Чего недостает украинской исторической науке, чтобы подняться на качественно новый уровень развития ? — О том, чего у нас нет, говорят много. Я скажу о том, что у нас есть. У нас есть огромный институционный кризис науки. У нас и в дальнейшем остается эта квазимилитарная структура науки, где есть флагманы и провинциальные институты или университеты, находящиеся, так сказать, на положении припряжных. Квазимилитарная структура науки, в свою очередь, порождает ее коррумпированность, потому что люди из провинции идут на определенные сговоры с центрами. Коррумпированность науки порождает аморальность в науке. Один из наших феноменов аморальности — ученые советы. Через них проходят диссертации, которые даже до ученых советов не должны были бы доходить. И мы все это знаем. Аморальность науки в виде ученых советов снова превращается в двойную коррумпированность науки, создается circulus vitiosus — абсолютно порочный круг, из которого нет выхода. И это то, что у нас есть, это то, где Запад нам не поможет, так как здесь мы можем помочь лишь сами себе. ПРОВАЛЫ В РУССКОЙ ИСТОРИИ Андрей Буровский Почитание Александра Невского — одна из политических традиций Руси. Его образ князяпатриота — один из самых значительных и самых привлекательных. Уже в конце XIII века он был канонизирован Русской православной церковью и приобщен к сонму святых. Как всякому, официально признанному святым, ему полагалось «житие» с набором назидательных чудес; в «житии» Александр Невский выведен идеальным княземвоином, образцом защитника Руси от врагов. Так же почитали его светские владыки Московии и выросшей из нее Российской империи. Петр I был в числе светских владык, которые, спустя много веков после смерти, именовали Александра Невского основателем государства, великим героем, великим воином, отцом народа. Сам Александр Невский не мог предвидеть ТАКОЕ будущее. Что от него пойдет династия владык, владения которых охватят шестую часть суши! Что под властью его потомков склонятся потомки всех других русских князей, и Тевтонского ордена, и татар! Что его будут ставить в пример юношам в военных училищах! Что орден Александра Невского будет учрежден в Российской империи (21 мая 1725 г.) и независимо от этого в СССР (29 июля 1942 г.). Ведь современники вовсе не так высоко оценивали его деяния. В 1240 году, в возрасте 16 лет, он разгромил войско шведского ярла Биргера. В 1241 году он лихо воевал с крестоносцами из Тевтонского ордена и 5 апреля 1242 года разбил их на берегу Чудского озера. По мнению российских историков, эта победа поставила Александра Невского в один ряд с величайшими полководцами мира (1). Но вот новгородские летописи показывают другую, гораздо более сдержанную точку зрения на Александра Невского. Называют его захватчивым, жадным, самовластным и неуживчивым. Трижды вече распахивало ворота перед Александром Ярославичем, говоря, что «перед князем путь чист», и никакие его ратные заслуги нисколько не мешали в этом. По крайней мере, национальным героем никто его в Новгороде не считал. Интересно то, что в других землях Руси, где про немцев только слыхали, Александр был в куда большей чести! Почему бы? Вот и первый удивительный провал. В летописях очень подробно описывается, как прогоняли Александра новгородцы. В учебниках же, в популярной литературе об этом нет ни слова. Провал, конечно, не в цепи исторических событий, провал в историографии — в том, как пишется история. Что выгоняли — это история. Что этот факт замалчивают — историография. * Это предисловие из книги А.М. Буровского «Русская Атлантида», посвященной истории Западной Руси, под которой автор имеет в виду земли Новгородской и Псковской боярских республик, а также Великого Княжества Литовского. В 1990е годы стали печатать Льва Гумилева, и выявился еще один провал. Оказывается, Александр Ярославич «Невский» был приемным сыном Батухана (Батыя русских летописей), близким другомприятелем многих монгольских князей, своим человеком в Орде. С точки зрения Льва Гумилева, тесная дружба с монголами — скорее преимущество Александра. Ведь терпимые, разумные, добрые монголы очень похожи по характеру на русских, и на Русь пришли чуть ли не как братья. По крайней мере, так думал сам Лев Николаевич и ставил в большую заслугу Александру Ярославичу войны с плохими, злыми немцами, которые утробно ненавидели все русское и шли на Русь исключительно с целью насилия. Монголы высоко ценили дружеские чувства Александра — в 1252 году ярлык на великое княжение Владимирское вручен был. именно ему. Но, оказывается, весьма многие люди думали совсем не так, как монгольские ханы и как Лев Николаевич Гумилев. Во всех учебниках по истории пишут осторожненько: мол, во время монгольского нашествия или после монгольского нашествия вечевой строй на Руси кончился. «Кроме Новгорода», оговариваются иногда для объективности. Но ни точного времени, когда пал вечевой строй, ни обстоятельств дела не упоминают. Потому что вечевой строй на Руси вовсе не пал, а продолжал жить и развиваться, — это раз. Вся Русь, кроме северовостока, знала вече вплоть до утверждения более европейских форм демократии — Магдебургского права, например (2). Вся Западная Русь знала демократию и самоуправление вплоть до Переяславской рады (1654 год), до отмены Литовских статутов на вошедших в Российскую империю землях Великого княжества Литовского (в 1840 году). А на СевероВосточной Руси запретили вече и сняли вечевые колокола вовсе не татары, — это два. В 1262 году вспыхнуло восстание против монгольских сборщиков дани — баскаков. В Новгороде, в Суздале, Ярославле, Владимире. Как писал летописец, «и побиша татар везде, не терпяще насилие от них». Конечно, очень трудно судить, насколько велик был шанс покончить с игом навсегда. Но война — это еще и выбор, в том числе выбор нравственный. Вечевая Русь, умевшая сама управлять собой, свой выбор сделала, ударив в колокола и «побиша» недругов. Александр Невский тоже сделал выбор: вместе с ордынским войском он активнейшим образом подавлял восстание в городах СевероВосточной Руси. Подавлял с невероятной жестокостью: дружинники Александра Ярославича, точно так же, как татары, отрезали пальцы, уши и носы, секли кнутом пленных, жгли дома и города. Именно тогда кончился на СевероВосточной Руси вечевой строй. И удавил самоуправление и демократию на этой части Руси не кто иной, как великий князь Владимирский Александр Ярославич. Ведь это городские веча принимали решение бороться с татарами, это вечевые колокола созывали народ на восстание. Обвинять злых татар в том, что они принесли на Русь азиатские методы правления и азиатский образ жизни, стало классикой. Но ведь еще брат прадеда Александра Невского, Андрей Боголюбский, за полвека до монголов попытался утвердить деспотизм восточного типа на северовостоке Руси, за что в конце концов был убит в своем любимом Боголюбове (3).