КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
БЕЗ НАЦИОНАЛИЗМА У НАС НЕТ БУДУЩЕГО! Андрей Пелипенко доктор философских наук Поставьте в этой статье вместо слов «Россия», «русские», «Кремль», «русский национализм» другие «Беларусь», «белорусы», «Минск», «белорусский национализм», и сами увидите, что получится. (А. Тарас) Размышления об исторических перспективах России наводят на грустные аналогии. Упадок империй всегда являет сходную симптоматику и неизменно приводит к одинаковому финалу. Уныло, тоскливо, до тошноты предсказуемо. Но патриот, если он не имперский шовинист, а тот, кто неравнодушен к судьбе своей страны и желает сделать для неё чтото полезное — он тот же врач, который призван лечить больного, даже в случае, когда тот безнадёжен. Как бы ни менялась геополитическая конфигурация России в ближайшем историческом будущем, есть проблемы, от которых не уйти при любых таких изменениях, к которым, кстати, общество психологически уже почти готово. Проблема будущего — это не проблема нефти и газа, и вообще не проблема экономики. Это проблема этнокультурной идентичности: того смыслового комплекса, который составляет основу существования общества. Убрать из него «этно», как очень хотелось бы интернационалистам, пробовали: не получается. И не получится: ибо культура, как наличная форма человеческого бытия, не бывает ничья. Она всегда связана с конкретным народом: его ментальностью, традициями, историей. Диалог культур — это не симфония «общечеловеческих ценностей», которых никогда не существовало, а взаимодействие специфичностей. Иногда гармоничное, чаще — конфликтное, и это совершенно нормально. Леваки, социалисты, интернационалисты и всех мастей политкорректные идиоты стремятся всеми силами размыть, нивелировать, отменить, растворить, уничтожить комплекс этнокультурной идентичности и тем самым подрубить основы существования своих цивилизаций. В России подобный «проект» исполняет постимперская власть, в парадоксальном союзе с доморощенными Талейранами намеренно заселяющая страну азиатскими варварами*. Слово «варвар» здесь — не ругательство, а скорее, научный термин. Из этой ситуации надо срочно искать выход, пока пожар погромов — этого народного «выхода» — не разгорелся по всей стране или мы, однажды проснувшись утром, не обнаружили, что стали в своей стране иностранцами. Выход, на мой взгляд, в разработке и утверждении концепции РУССКОГО НАЦИОНАЛИЗМА. У отечественной интеллигенции это выражение почемуто * Шарль Талейран (17541838) — министр иностранных дел Франции в 17971807 и 18141815 гг. Усердно служил самым разным режимам: Директории, Консульству, императору Наполеону I, императору Людовик}' XVIII. Поэтому его фамилия стала символом политической беспринципности и продажности. — Ped. вызывает злобноистерическую реакцию. Вот шведский национализм почемуто имеет право быть. Как и польский, итальянский, даже немецкий! И более того, страшно вымолвить — еврейский! Но русский — нини! Русский национализм — это суть нацизм, чёрная сотня, охотнорядцы, бесноватый бородач в смазных сапогах с кистенём и проч., и проч. Не пора ли, наконец, прекратить всё это кликушество и на трезвую голову признать очевидное: — национализм — закономерное и необходимое условие формирования буржуазной нации; — только буржуазная нация способна, в свою очередь, построить национальное государство — единственную положительную альтернативу разваливающейся империи; — буржуазный национализм есть форма осознания обществом своих национальных (а не имперских!) интересов; — русский народ, как и всякий другой, имеет полное и неотъемлемое право на реализацию своих национальных интересов. Осознание последних требует: — отказа от имперской мифоидеологии и от имперских политических практик; — цивилизованный «развод» с носителями нерелевантных этнокультурных традиций. Прежде всего, Северного Кавказа и Средней Азии. Речь не идёт о том, кто лучшее или правильнее: такая постановка вопроса и есть нацизм. Но мы — разные! Несовместимо разные. Это «медицинский факт» и его достаточно для «развода»; — выработка национальной идеологии, основанной на решительном преодолении ДИКТАТУРЫ ЛИЦЕМЕРИЯ — толерантнополиткорректного мировоззрения, на основе которого осуществляется капитуляция европейской (в широком понимании) цивилизации перед лицом новых варваров. Пока противодействие этой подлой, насквозь лживой и демагогической идеологии идёт лишь с правоконсервативных позиций, которые сами по себе слишком слабы, неубедительны и архаичны. Нужны новые идеи, но прежде всего психологическая готовность не опускать стыдливо глаза в ответ на демагогические обвинения в расизме, фашизме, колониализме и прочих смертных грехах. Сорвать, наконец, гитлеровские усики со слова «национализм». Вообще, корень проблемы в том, что послевоенное осуждение нацизма зашло слишком далеко и с грязной водой нацизма был выплеснут и ребёнок — здоровое и разумное националистическое начало. Путь к гражданскому обществу лежит через буржуазный национализм, и обходных путей не предусмотрено. Для Запада на повестке дня стоит вопрос о его реабилитации, для России — в его формировании на обломках постимперского ландшафта. Это не вопрос идеологии или интеллектуальных предпочтений: это вопрос выживания белой цивилизации. Надеюсь, само выражение «белая цивилизация» не станет поводом для обвинений в расизме. * * * Решение названного вопроса имеет два главных аспекта: идейномировоззренческий и практический. А.А. Пелипенко В мировоззренческом аспекте, следует прежде, отбросив нагромождения словесного мусора, всегда чётко и ясно артикулировать главную проблему: выживание и исторические перспективы белой цивилизации. По отношению к этому вопросу и пройдёт водораздел между её патриотами (в первоначальном смысле этого слова) и её могильщиками. При этом никакой общей повестки и никаких общих ценностей с «могильщиками» быть не может. Ключевые принципы в диалоге с ними: называть вещи своими именами, долой политкорректность, последовательная нетерпимость к лицемерию, неприятие двойных и тройных стандартов. В противостоянии с леволиберальной демагогией необходимо перейти от стыдливой обороны к наступлению и первым делом нанести удар по «священным коровам» — ключевым демагогемам. Первая — концепция абстрактных «прав человека». Речь не идёт о том, чтобы делить людей по расовому или национальному признаку, но о том, чтобы перестать игнорировать их естественное разделение на людей цивилизации и варваров. У человека цивилизации и варвара не может быть одинаковых прав! Неужели не видно, к чему приводит наделение охлоса правами демоса?! Впрочем, оптика «политкорректных» настолько своеобразна, что апелляция к зрению здесь неуместна. Итак, первый неполиткорректный принцип: С ВАРВАРОМ — ПОВАРВАРСКИ! И никакой терпимости, никакой толерантности, если хотим выжить. Разным людям — разные права! А критерий — тип ментальной конституции и соответствующий культурноцивилизационный статус. Не стану сейчас, в этой связи, разъяснять разницу между цивилизованным человеком и варваром: научный разговор на эту тему слишком долог и специфичен, а на обыденном уровне, для тех, кто имеет глаза, разница и так очевидна. Главное, не поддаваться на попытку подменить разговор о противостоянии варвару малохольной болтовнёй о том, какие они бедныенесчастные, затурканныезатравленные и как мы все перед ними виноваты и что только бесконечной благотворительностью можем не то, чтобы смыть, но лишь немного загладить свою перед ними вину. Хватит! В России вопрос осложняется тем, что идеологема прав человека служит оружием в борьбе с имперским деспотизмом и репрессивной машиной режима. То, что на Западе давно отцвело и сгнило, здесь ещё не дало даже заметных всходов. Стало быть, саму концепцию прав человека отбрасывать нельзя. Необходимо лишь её переосмыслить, что требует отдельного разговора. Рядом с абстракцией прав человека пасётся другая священная корова', идея недопустимости коллективной ответственности. В основе этого исключительно вредного заблуждения — неспособность абстрактного либерального гуманизма видеть другого как действительно ДРУГОГО, а не проекцию самого себя. Политкорректный идиот или лицемер отказывается видеть в любом субъекте чтолибо иное, кроме ЛИЧНОСТИ. Личностные качества и, соответственно, личностный статус со всеми присущими ему правами и свободами априорно вменяется всем без исключения. Но там, где нет личности, не может быть и персональной ответственности. Если субъект, неважно по каким причинам увиливает от персонального выбора и действует как бессознательный агент коллективной воли, то тем самым он лишает себя права рассматриваться как субъект персональной ответственности. В общем случае, носители доморального сознания могут выступать лишь в качестве субъекта коллективной ответственности. Это не фашизм, не нацизм и прочие страшные «измы»! Это просто здравый смысл. Ведь варвар не может быть личностью. Он — по природе своей существо коллективное, а разнузданный индивидуализм — не есть проявление личностного начала. Если диаспора укрывает своих членов от персональной юридической ответственности, то, стало быть, она целиком и должна нести за него ответственность. Третья священная корова — миф общечеловеческих ценностей. Опровергать миф рациональными аргументами и доказывать, что у цивилизованного человека — одни ценности, а у варвара — другие — бесполезно. Согласно мифу, поскольку люди по природе своей одинаковы, то, стало быть, одинаковы и их ценности. Все люди стремятся к свободе, демократия — высшая и последняя форма социальнополитических отношений, пригодная везде и всегда, и т.д. и т.п. И сколь бы очевидный опыт ни показывал обратное, индуцированные мифом будут, игнорируя реальность, с шизофреническим упорством его повторять. Задача не в том, чтобы их переубедить: это невозможно. Но в контексте дискуссии необходимо ясно сформулировать альтернативную позицию. Где нет демоса, там не может быть демократии. Где нет ответственных, самостоятельно мыслящих граждан, там не может быть всеобщего избирательного права. С каждым культурноисторическим субъектом следует говорить не на языке абстрактногуманистических (читай, либеральных) ценностей, а на его собственном и единственно понятном ему языке. Если субъект понимает лишь язык насилия, значит, на нём с ним и следует разговаривать. Если субъект желает жить при деспотическом антидемократическом режиме, то нельзя отнимать у него это право.