Деды: дайджест публикаций о беларуской истории
Выпуск 14
Выдавец: Харвест
Памер: 320с.
Мінск 2014
Ну, и третья группа — люди, которые «здесь живут» и «любят». Им нравится природа, у них есть любимый футбольный клуб, здесь их друзья, близкие, дом и работа. Их гражданская активность может быть равной нулю, но кто мы такие, чтобы называть их непатриотами?
Диагноз, patre!
Таким образом, очевидно, что для белорусского патриота необязательно знание белорусского языка, культуры и истории. Кроме того, не является необходимым и наличие какойто политической позиции. Иначе говоря, патриот может быть полностью русскоязычным жителем Беларуси с нулевыми знаниями о культурной компоненте страны и с нулевой же позицией по самым важным политическим вопросам жизни этой страны.
Националиста таким представить вряд ли возможно. Значит, единственное, что мы можем точно утверждать о националисте, — это то, что он — человек, в жизни которого существенными компонентами являются белорусский язык, культура, история и политика, и эти компоненты он готов беречь и защищать.
Слава нации и форель!
Вот все приводят в пример те нации, граждане которых умеют друг другу помогать дома и на чужбине. Евреи, армяне, китайцы и т.д. Они друг друга тянутпотянут, да и вытащат. Завидное качество. А белорусы якобы такого свойства не [14]
имеют. У нас, как принято считать, хаты с краю, чарка и шкварка и «лишь бы не было войны».
Большая проблема такого обобщения в том, что оно выводится не на базе представителей нации, а на базе людей, которые живут рядом с ними. Это то же самое, что изучать кита, исследуя не самого кита, а, скажем, усоногого рачка — на том основании, что рачок всю жизнь проводит рядом с китом и питается за его счет. Человек, который идет на митинг, чтобы защитить свое знамя, который точно знает, что его будут бить и что он не может победить, — где, как вы думаете, его хата относительно края?
Белорусы, которые говорят побелорусски, например, в значительной степени склонны к взаимопомощи. Они внутри нашей большой страны представляют собой небольшой, но объединенный народ. Мне гаишники, знаете ли, за последние пару лет штрафов простили уже баксов на двести. Просто потому, что мой белорусскоязычный маркер показывал им, что я «свой». Именно поэтому наш патриотический «усоногий рачок», который к ближнему относится исключительно как к набору белков, презрительно называет белорусскоязычного «националистом» — в смысле «фашист» — просто услышав его на улице. Патриот считает, что в этом уже и состав преступления, и приговор. Ну, что здесь сказать. Белорусы (белорусскоязычные и часть русскоязычных) — действительно националисты. Но это не диагноз. Это ценность. Это — наша последняя надежда.
Вопрос простой: кто для нашей страны более ценен? Наш условный патриот, которому у нас повсюду дорога, или наш условный националист, приходом которого к власти принято пугать?
Понятно, что с точки зрения законодательства голоса обоих этих условных людей тождественны. Они в нашем социалистическом мире имеют одинаковые права. И тот, которого «эта ваша паліціка не інцірысует», и тот, кто точно знает, куда и как должна двигаться его страна. Закон не беспокоится по поводу вашего внутреннего мира. Закон беспокоится о факте наличия у вас паспорта. Приехал в Беларусь, получил паспорт — и ты уже белорусский патриот. Например, из числа тех патриотов, которые просто «за ўласць». Поэтому я вам расскажу вот что.
5 декабря /2013 г. — Ред./, дорогие читатели, в Израиле был митинг. Там нелегальные эмигранты из Эритреи (у которых самое положительное, согласно анекдоту, — анализ на ВИЧ), а также из Судана, в количестве аж 15 тысяч организмов, устроили — что бы вы думали — забастовку!
А хотели нелегалы (я цитирую) «трех простых вещей». Как сказал самый активный черный активист с лицом, искаженным от гнева: «перестать относиться к нелегалам как к преступникам», выпустить задержанных нелегалов из тюрьмы и дать им статус беженцев. Вот как! Виновные в преступлении, а именно в нелегальном пересечении границы со стороны Египта, требуют не считать их преступниками, а оплатить их проживание и дать им, в ближайшей перспективе, равные права с евреями.
Штука в том, что, понемногу заселив южный ТельАвив, они сделали это место опасным. Сексуальное насилие стало там делом обычным. И бедные евреи вынуждены были даже построить стену вдоль границы, чтобы защититься от людей, которые, возможно, через определенный срок станут израильскими патриотами. Правда, есть одно обстоятельство. Как сказал мне один мой знакомый
из Израиля: «Здесь не негры, здесь афроафриканцы, а вот для всех белых есть одно название во всех африканских языках — музунгу, примерно аналогичное слову “жид” в русском языке для евреев». Как белорусские patreйоты называют нас «националистами», «фашистами», «пятой колонной» и т.д., так и черные неофиты будут называть настоящих граждан Израиля «музунгу», будут радоваться своим равным правам с ними.
На заметку хозяйке: если вы хотите увидеть такого человека в Беларуси — поищите среди военнослужащих на пенсии, которых у нас дофига. С паспортами и с лаконичными мыслями в головах. Я во время наблюдения на выборах видел одного такого, который учинил на избирательном участке дебош, так как в списке кандидатов в президенты «на нашей русской земле» он не нашел Путина!
Не кажется ли вам, что если бы мигранты из Эритреи любили свою страну больше, чем они хотят насиловать израильских женщин, то они бы занимались прежде всего возрождением собственного отечества, а не доведением до ручки чужого? Если бы они были националистами своей страны, а не фашистами от своей расы, разве не остались бы они дома, созидая свои собственные кибуцы, подобно евреям, создавшим оазис посреди пустыни, вероятно не для того, чтобы потом защищаться от «патриотов Судана», стремящихся стать «патриотами Израиля»?
Так вот, я, утверждая, что евреи — националисты, задаю вопрос: что еврейским националистам делать с будущими черными израильскими патриотами, которые уже теперь жаждут признания их прав на насилие, на паразитический образ жизни и считают себя гражданами по факту пересечения границы? Ответ в том, что эритрейские бандиты никогда не станут гражданами Израиля, ибо евреи выпрут их железной метлой туда, откуда они приехали, так как в национальной стране, которой управляют националисты, национальные интересы совпадают с интересами индивидуальными.
Простая справедливость
Мне, допустим, ясно, что белорусский патриот, лениво верящий в то, что его пофигизм — это и есть «белорусская толерантность» (запатентованная гомо советикусом), не в состоянии осмыслить национальные интересы моей страны: ему не хочется это обдумывать.
Патриотевроинтегратор с лампочкой слабо осознанных «европейских ценностей» над макушкой — будет ли он полезен для моей страны, когда эта казуистическая власть кончится? Я, например, не хочу европейских ценностей в виде признания права негра называть меня «музунгу» и селиться обособленными гетто, где на улицах будут убивать жертвенных бычков.
Я хочу комфорта и справедливости в моей стране на базе договоренности прежде всего между националистами. Да, националистами. Я хочу взвешенного диалога: что нам подходит, а что — нет.
Некоторым людям, слава Богу, понятно, что Беларусь — не чистый лист бумаги. Нам не надо «отрекаться от старого мира». И если мы отстали от Европы, то давайте догонять ее напрямик, а не ходить по ее следам, попадая во все те ловушки, где она побывала.
Когда встанет вопрос языка, я не хотел бы слышать завывания приезжих из «эритреи», что я нарушаю права человека, о которых они сами узнали только вчера. Хочешь говорить поэритрейски — не уезжай из своей засраной Эритреи. Меня не волнует его «человеческое право» учиться на эритрейском языке. У него должно быть право жить по своим правилам у себя дома и по моим — в моём. Этих прав, помоему, достаточно.
Про архитектуру пусть рассуждают люди, готовые, условно говоря, удавиться за каждый кирпич древнего здания. Такие люди точно не будут ставить на наши православные храмы безобразные восточные луковицы.
Предложить отказаться от «Погони», я думаю, мимеет право лишь тот, кто готов драться за какойто другой герб, а не тот, кто снисходительно рассуждает об интернациональном брендинге и личной эстетической парадигме. Это справедливо, как мне кажется.
Кто нам поможет?
Поскольку для патриота, в отличие от националиста, понятие нации размыто, для него нет и национального интереса, так как осознание последнего — большой шаг к национализму. Кстати, про определения национализма. Мне нравится такое:
«Направление политики, главным принципом которого является тезис о ценности нации как высшей формы общественного единства и ее первичности в процессе создания государственности. Как политическое движение национализм стремится к отстаиванию интересов определенного национального сообщества в отношениях с государственной властью».
В спорах я часто слышу упрек в том, что националист воспринимает национальное сообщество как белорусскоязычное. Это не так. Психически здоровый националист воспринимает национальное сообщество как сообщество сознательных белорусов, но в этом сообществе видит важным наличие белорусского языкового компонента.
А важность какого еще, пардон, языкового компонента он должен постулировать? Удмуртского? Эритрейского? Русского? Если не белорусский националист поставит белорусскую языковую проблему, то кто это сделает? Русский националист? Финский? Датский?
Те, кто выступают против белорусского национализма, выступают против единственной силы, которая гарантированно стремится к культивации национального компонента внутри белорусской нации. Если это признается порочным, то хотелось бы услышать — что конкретно? Порочен язык? Литература? История?
Давайте представим, что все белорусские националисты исчезли. Все до одного. Что останется от этой страны? На базе чего будет функционировать государство? Какой интерес будет признан национальным?
Органичная настороженность человека к чужой культуре без осознания границ своей приведет к неприятию любого чужого на индивидуальном уровне. Не потому, что «чужой» нарушает наши устои, а потому, что он не похож лично на
КНІГІ ОНЛАЙН
