Деды: дайджест публикаций о беларуской истории
Выпуск 14
Выдавец: Харвест
Памер: 320с.
Мінск 2014
2. Возникновение Великого Княжества Литовского.
Место и роль Беларуси в этом государстве
Беларусь («Западную Русь») соответствующего времени советские историки изображали жертвой литовского (т.е. жамойтского) завоевания.
Доходило до того, что в белорусской советской историографии периода 19451959 годов это «завоевание» отождествляли с властью татаромонголов в княжествах северновосточной Руси (см. «Тезисы об основных вопросах истории БССР», издание АН БССР, 1948 г.). Позже такие оценки, полностью несоответствующие исторической действительности, в определенных отношениях подкорректировали, приглушили, но тезис о ВКЛ как исключительно литовском государстве, чуждым для белорусов, неуклонно проводился в нашей историографии.
Любые попытки характеризовать ВКЛ как белоруссколитовское государство получали клеймо буржуазнонационалистических, якобы несоответствующих марксистскому учению о государстве и т.д. (достаточно вспомнить брошюру Л. Абецедарского «В свете неопровержимых фактов», изданную в 1969 г.). А то обстоятельство, что сами К. Маркс и Ф. Энгельс характеризовали ВКЛ в качестве одного из двух центров государственного объединения восточных славян, во внимание не бралось, замалчивалось.
Упорно игнорировались следующие факты:
— что изначальную основу («ядро») ВКЛ составили объединенные Миндовгом, Тавтивилом и Войшелком белорусские княжества верхнего Понемонья — Новогородское, Слонимское, Волковыское, Гродненское;
— что непрестанные набеги крестоносцев с запада и угроза татарского нашествия с востока и юга вынуждали другие белорусские и литовские (жамойтские) земликняжества к объединению с этим ядром в одно сильное государство — Великое Княжество Литовское, Русское и Жамойтское;
— что процесс объединения в XIIIXIV вв. происходил в разных формах — и мирным, и немирным путем. Однако военная сила применялась не только к отдельным восточнославянским княжествам, но и к землям этнически литовским (жамойтским), следовательно, не могло быть и речи о какомто доминировании последних.
Тезис о ВКЛ как государстве чужеземном применительно к Беларуси, как государстве, обеспечивавшем господство на белорусских землях литовских (жа[32]
А Тарас. Национальнопатриотическая концепция истории Отечества... мойтских), а затем и польских феодалов, до неузнаваемости фальсифицировал всю историю Беларуси XIIIXVIII вв., особенно военнополитическую.
Замалчивалось то, что именно белорусы составляли преобладающую часть армии княжества, что из числа белорусских шляхетскомагнатских родов, а иногда и «людей простых» вышли многие государственные и церковные деятели, просветители и ученые, полководцы и дипломаты, которых народ должен помнить и по праву гордиться ими.
Вместо всего этого как ведущий мотив истории периода ВКЛ настойчиво проводился тезис о том, что белорусы в течение шести веков (XIIIXVIII) только и делали, что стремились освободиться изпод угнетения чужеземных (литовских и польских) феодалов, а все надежды на освобождение и воссоединение с русским народом (якобы единокровным и единоверным) возлагали на великих князей московских и царей российских, помогали им завоевывать («освобождать») свои крепости, города и земли. Так обосновывалась «освободительная» миссия Москвы по отношению к белорусскому народу.
Все многочисленные захватнические войны МосковскоРоссийского государства с ВКЛ и Речью Посполитой в XVXVIII вв., принесшие нашему народу бесчисленные потери, вошли в белорусскую советскую историографию как войны «освободительные». Отметим, что при этом «тяга» белорусов к Москве обосновывалась ссылками на давнее «родство» (происхождение от единой «древнерусской народности») и единоверие (хотя православная церковь ВКЛ ориентировалась на Константинополь, а не Москву и значительную часть своей истории фактически была независимой).
Указанные пророссийские установки белорусской советской историографии соответствующим образом отражались на освещении не только политической и военной истории Беларуси, но и вопросов культуры белорусского народа.
Долгое время замалчивались или явно недооценивались государственный статус старобелорусского языка в ВКЛ, достижения в развитии книгопечатания, общественной мысли, литературы, летописания, права, архитектуры, искусства и т.д.
Это понятно, ведь «угнетенный народ» (с точки зрения российских шовинистовдержавников) не мог иметь выдающихся, европейского уровня, достижений и в области культуры. Беларусь искусственно отгораживали от западноевропейских влияний, стремились — вопреки историческим фактам — показать, что не она в XVXVII вв. оказывала благотворное влияние на культуру восточного соседа, а наоборот, — якобы всем лучшим в своей культуре белорусский народ обязан влиянию Москвы.
3. Положение Беларуси в составе Российской империи
Включение Беларуси в состав Российской империи в результате трех разделов Речи Посполитой оценивалось в советской историографии только положительно — как «воссоединение» белорусского народа с «братским русским народом», как осуществление своей «исконной мечты». В этом вопросе белорусские советские историки полностью соглашались с лживым имперским девизом Екатерины II («Отторженная возвратах») и соответствующими оценками русской [33]
монархической историографии. Противоположные оценки К. Маркса и Ф. Энгельса полностью игнорировались.
Не делалось надлежащих выводов из широко известных фактов раздачи огромных массивов белорусских земель царской знати и чиновникам, непризнания царизмом существования белорусского этноса, игнорирования белорусского языка и культуры. Замалчивались быстрый рост налогов и барщины, крайний деспотизм центральной власти, введение рекрутчины, притеснение униатов, составлявших в конце XVIII века до 75 % белорусского населения. Объективная оценка «воссоединения» историками национальной школы («из огня да в полымя» — выражение Вс. Игнатовского) отвергалась как буржуазнонационалистическая и клеветническая.
И вообще о политике царизма в Беларуси писали кратко и глухо. Не показывали установление в западных губерниях в 18301865 гг. режима «исключительных» законов, направленных на тотальную русификацию края. В комплексе именно они определяли колониальное положение белорусских земель.
К числу сугубо колониальных мероприятий относились:
— крупномасштабное, связанное с массовыми репрессиями насаждение русского землевладения и чиновничества;
— «разбор» шляхты;
— упразднение унии и насильственное присоединение миллионов униатов к православию;
— отмена действия Статута ВКЛ;
— закрытие Виленского университета и ГорыГорецкого земледельческого института, лишение края прав на свое высшее учебное заведение;
— тотальная русификация средней и начальной школы;
— лишение края права на выборное земство и выборные мировые суды;
— запрет выборного дворянского самоуправления;
— установление многочисленных ограничений для белорусовкатоликов, местных поляков и евреев.
И все это — только небольшая часть результатов «воссоединения», негативно отражавшихся на социальноэкономическом, общественнополитическом и культурном развитии Беларуси.
После 1945 года советские историки, в том числе белорусские, без всяких дискуссий отвергли общепринятый в довоенный период тезис о колониальном положении Беларуси в Российской империи. Вероятно потому, что увидели: этот тезис не стыкуется с тезисом об «исконном стремлении» белорусского народа к воссоединению с великим русским народом, наоборот, из него следует вывод о неизбежности белорусского национальноосвободительного движения и как бы оправдывается стремление «белорусских буржуазных националистов» к созданию своего государства, независимого от России.
Допустить такое они не могли и стали настойчиво проводить мысль о том, что национальные, культурные и религиозные проблемы белорусов после «воссоединения» были в основном решены. Отныне им оставалось только бороться вместе с русскими рабочими и крестьянами против царизма, помещиков и капиталистов за социальное освобождение, за демократию и социализм в большевистском понимании этих терминов.
Исходя из известного ленинского тезиса о двух культурах в каждой национальной культуре, советские историки фактически отрицали существование в Беларуси общенационального культурного и политического движения. Идеологические и организационные центры последнего (Белорусская Социалистическая Громада, газета «Наша Нива» и др.) они объявили буржуазнонационалистическими, контрреволюционными, антинародными.
Зато лидеров СеверноЗападной областной организации большевиков (А. Мясникова, К. Ландера, В. Кнорина и других), открыто стоявших на российсковеликодержавных позициях, отрицавших сам факт существования самостоятельной белорусской нации, языка и культуры, упорно боровшихся с белорусским национальноосвободительным движением даже пробольшевистского направления, провозгласили выдающимися деятелями в истории белорусского народа. Дескать, именно они «обеспечили победу социалистической революции» в Беларуси и даже ...создание БССР!
4. История Беларуси советского периода
Советскую историографию этого периода необходимо пересмотреть по всем аспектам — государственнополитическим, социальноэкономическим, национальным, культурным, — поскольку она полностью фальсифицирована.
Для подтверждения данного тезиса достаточно проанализировать несколько фактов, связанных с политикой Ленина по белорусскому вопросу. Как известно, белорусские советские историки бесконечно прославляли его. Действительно, до захвата власти в России в октябре 1917 года Ленин вроде бы признавал существование белорусской нации, высказывался за предоставление Беларуси наравне с Финляндией, Польшей, Украиной права на самоопределение вплоть до отделения от России. Но уже в декабре 1917 года местные большевистские власти с согласия Ленина вооруженной силой разогнали легальный, созванный с санкции Наркомата национальностей РСФСР и при его финансовой поддержке, небывало представительный Всебелорусский съезд (около 1900 делегатов). Съезд, признав Совнарком РСФСР во главе с Лениным, попытался реализовать декларированное право Беларуси на самоопределение. И не об отделении от РСФСР ставился вопрос, а только об автономии. Однако Ленин одобрил разгон съезда.
КНІГІ ОНЛАЙН
