• Газеты, часопісы і г.д.
  • Мікалай Міхалап

    Мікалай Міхалап


    Выдавец: Беларусь
    Памер: 83с.
    Мінск 2015
    18.46 МБ

     

    Аўтаматычна згенераваная тэкставая версія, можа быць з памылкамі і не поўная.
    В первый год гражданской войны Михолап работал на строительстве военных мостов при Управлении дорожных работ Северного фронта, в дальнейшем преподавал на Витебщине, в Двинске, Бешенковичах, в Медыни на Смоленщине, Новгород-Северском под Черниговом. Там, в деревне Дехтяревка, в мае 1918 года женился на двадцатипятилетней дворянке Надежде Ивановне Разумеенко, учительнице народного училища, с которой прожил полвека в полном согласии. Через год родилась дочь Ольга, в будущем — биолог. С 1919 года работал в уездном Совете народного хозяйства в Новгород-Северском заведующим керамической мастерской, пытался организовать стекольный завод, школу ремесел в деревне Машево. Кроме того он работал и как педагог: занимался лепкой в детских садах, преподавал в художественной секции в школе.
    Следующее пятилетие (1925—1929) посвящено работе в Витебском художественном техникуме, куда Михолап был приглашен заведующим учебной частью М. Керзиным, с которым познакомился на Смоленщине. Обоих художников объединяли взгляды на реалистическое искусство и воспоминания о юности, проведенной в Петербурге. Николай Прокофьевич возглавил керамическое отделение, создал мастерскую, преподавал технологию керамики и композицию. Обращение к народной керамике
    -'Б-н. О выставке «Художники — товарищам воинам» И Минский голос. — 1915. — 13 апр.
    18
    было основой профессионального обучения студентов. Учащиеся выезжали в пригороды Витебска и на ярмарки, где покупали глиняную посуду и делали ее зарисовки. Ими было наработано много интересного по изучению технологий изготовления посуды, творческого использования народной растительной орнаментики в современных условиях.
    С уходом М. Керзина с поста директора отделение керамики было закрыто и Михолап с сожалением оставил Витебск и вернулся в родной город. Керамические произведения витебского периода не сохранились: уцелели только 2 графических пейзажа Витебска и один натюрморт. Эти работы демонстрируют со вкусом оформленный графический «петербургский» реализм, уверенный рисунок Михолапа, особенно в акварели «Витебск. Улица Кривая» — одном из лучших в белорусской советской графике пейзажей Витебска 20-х годов.
    В августе 1930 года Н. Михолап стал заведующим керамической лабораторией в Научно-исследовательском институте промышленности в отделе минеральной технологии в Минске. Он возглавил группу по исследованию огнеупорной и тонкой керамики, изучал вопросы изготовления глазури для облицовочных плиток. Эти темы имели важное значение для народного хозяйства. Переход к технологическим поискам накануне борьбы с национальными демократами, как ни странно, спас Михолапа как художника, ведь многие преподаватели Витебского техникума в начале 30-х годов были арестованы и репрессированы.
    В 1933 году он был избран делегатом советско-германской конференции «с правом решающего голоса», в 1937-м — уже член Научного совета Института промышленности, ответственный за изучение фарфоровой массы из сырья БССР на Дулевском заводе. Имя Михолапа упоминается при организации международной выставки 1937 года в Париже «Искусство и техника в современной жизни», к которой он изготовил специальные художественные экспонаты по керамике. На всех этих должностях Николай Прокофьевич показал себя хорошим специалистом и отличным организатором. Неслучайно, что в марте 1939 года именно он, несмотря
    19
    на то что был беспартийным, особым распоряжением СНК БССР был назначен директором Картинной галереи в Минске. Газета «Звязда» от 15 июня 1939 года сообщала, что для галереи было передано новое помещение — двухэтажный дом бывшей Высшей коммунистической сельскохозяйственной школы по улице К. Маркса (до революции — женская гимназия). Уже в июне Михолап добился и особого постановления о создании, кроме отделов живописи, графики и скульптуры, отдела прикладного искусства: был организован отдел художественной промышленности, в который предлагалось передавать все керамические изделия, стекло, произведения из дерева, ткани и мебель из числа не экспонированных в других областных музеях Беларуси.
    Михолап действовал очень энергично: в июле 1939 года начался ремонт и переделка новых помещений для размещения экспонатов. В первой половине июня в Галерею привезли около 600 картин, гравюр и скульптур, в том числе 50 гравюр западных мастеров XVII—XVIII веков были переданы из московского Музея изящных искусств. В августе этого же года музеи Витебска и Могилева передали две картины И. Репина, картины передвижников В. Якоби, Я. Башилова, К. Лемоха, В. Катар-бинского, Ю. Клевера, Н. Пимоненко и А. Архипова, а также два пейзажа итальянской школы «Убийство св. Стефана» Сальватора Розы, три мраморных статуи, несколько пастелей А. Орловского и 9 картин Я. Суходольского из Гомельского исторического музея. Ленинградский Государственный Русский музей подарил Картинной галерее 85 эстампов русских художников XIX—XX веков с дублетного фонда. С оригинальных досок в Петербурге были напечатаны гравюры Гирша Лейбовича. Михолапу за восемь месяцев удалось создать Картинную галерею с богатым собранием, библиотекой, пригласить профессиональных научных сотрудников.
    8 ноября 1939 года — официальная дата открытия Галереи, которая была приурочена к празднованию 22-й годовщины Октябрьской революции. Торжественное открытие снималось для кинохроники. Среди при
    20
    сутствующих были писатели-орденоносцы 3. Бядуля и М. Лыньков, заслуженные деятели искусств М. Керзин и А. Грубе. «Картинная галерея имеет в своих фондах свыше 1200 произведений живописи, графики, скульптуры и фарфора. В 15 залах Картинной галереи размещено свыше 400 экспонатов, которые отражают развитие изобразительного искусства от XVIII века до наших дней», — писал Михолап в статье газеты «Літаратура і мастацтва»4.
    Михолап заботился о пополнении Галереи, особенно произведениями прикладного искусства. Из Государственного Эрмитажа поступило большое количество гравюр и 51 произведение декоративно-прикладного искусства — мебель Александра II из «Синей спальни» Зимнего дворца. Музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина в Москве передал произведения европейских мастеров из своих фондов и книги по искусству для библиотеки. После присоединения к БССР областей Западной Белоруссии и Белостока Картинная галерея пополнилась значительными художественными ценностями из числа национализированного имущества знатных поместий и замков. Особую ценность представляли произведения из замка князей Радзивиллов в Несвиже: из взятых на учет 264 картин и портретов как высокохудожественные комиссией были отмечены около 40 фамильных портретов XVI—XVIII веков, 20 гуашей и рисунков Ю. Фалата, 32 слуцких пояса, мебель, часы и вазы5. В Галерее находилось также около 30 белорусских икон, собранных в экспедициях по Минской, Могилевской и Витебской областям.
    Первые дни начала войны — самая трагическая страница истории музея. Бомбить Минск стали уже 24 июля: город горел, случилась паника. Известно, что еще 23 июня Михолап начал звонить художникам, с помо
    *Mixanan М. Карцінная галерэя // ЛіМ. — 1939. — № 39 (453). — С. 4.
    5 Высоцкая Н. Нясвіжскія зборы Радзівілаў. Іх фарміраванне, гістарычны лёс, цяпераш-няе месцазнаходжанне і шляхі выкарыстання / Н. Высоцкая, А. Міхальчанка. — Мінск, 2002. — С. 76.
    21
    щью которых надеялся спасти сокровища, но многие были мобилизованы. Тогда он пошел в ЦК Компартии, но застал там только офицеров, которые спешно паковали партийные архивы. Никаких приказов об эвакуации Галереи не поступало. Непосредственно перед началом войны в ней демонстрировались выставки: «Ленин и Сталин — организаторы белорусской государственности» (50 скульптур и 221 произведение живописи) и выставка прикладного искусства из Загорского музея. Весь основной фонд был в хранилищах. Эвакуировать сборы силами музейных сотрудников было невозможно: не было ни транспорта (единственный музейный грузовик был реквизирован), ни рабочей силы. И все же А. Аладова и Н. Ми-холап спрятали около 48 слуцких поясов, что-то разобрали по квартирам художники. В тех обстоятельствах сделать что-либо еще было невозможно.
    26 июня Михолап с сотрудниками Галереи и некоторыми художниками вынужден был покинуть город. Им удалось сесть на последний поезд, который шел в тыл. 7 июля он с семьей был уже на станции Кряж под Куйбышевом, где устроился на работу в школу учителем черчения и рисования. Даже в таких морально тяжелых условиях он не мог без творческой работы. «За все время сделал 50 этюдов-набросков исключительно пейзажного характера, нарисовал 15 портретов...» — писал он сотруднице Галереи Нине Игнатьевой6. Зимние пейзажи Кряжа 1942— 1943 годов можно объединить в своеобразную сюиту — суровую и жестко-графическую, с минимальным использованием цвета. Противостоит ей небольшой, но теплый цикл акварельных натюрмортов с изображениями овощей, которые в те голодные годы художник с женой выращивали в собственном огороде («Лук», «Натюрморт с огурцами», 1943).
    После освобождения Минска Михолап узнал о назначении директором Галереи Е. В. Аладовой: «...Выбор тов. Аладовой, по-моему, очень удачный. О себе могу сообщить, что переживаю, как никогда, тоску по
    6 Черновое письмо Н. П. Михолапа к Н. Игнатьевой от 08.11.1943 г. II Архив НХМ РБ. — Ф. 2. — Оп. 8. — Д. 21. — Л. 4 (об.).
    22
    родным местам и людям все время, что нахожусь в Кряже. Чувствую, что живу здесь временно, и это чувство сковывает руки и ноги... И не можешь работать так, как этого требует сегодняшний день. А работы у нас непочатый край!»7
    19 октября 1944 года Михолап вернулся в Минск и начал работать ученым секретарем Архитектурного совета, а впоследствии — начальником сектора художественной промышленности Управления по делам архитектуры при Совете Министров БССР. В Картинную галерею, которая начала восстанавливаться после войны, он больше не вернулся. Бесценное собрание картин, мебели и радзивилловских поясов исчезло в годы войны. Эта потеря тяжелым бременем легла в сердцах бывших сотрудников, но никаких официальных обвинений в их адрес не было: все хорошо помнили горькие обстоятельства первых дней войны. В разрушенном городе жизнь нужно было начинать сначала, буквально с нуля. Посчастливилось получить комнату в своем бывшем доме по ул. К. Маркса, который уцелел в войну. В этом доме, вероятно, чудом сохранился архив Михолапа с дореволюционных времен, который он, уже старым человеком, привел в идеальный хронологический порядок.