КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

тиражом 9,4 млн. экземпляров (37,3% от общего тиража), тогда как тираж русскоязычных книг достиг 15,8 млн. экземпляров (62,7%).
В январе 1964 года республиканская газета «Литература и искус­ство» опубликовала письмо от жителей деревни Городечно Новогрудского района. Они писали:
«При полной свободе печати и огромных возможностях развития родного печатного слова мы никак не можем (уже который год!) найти и купить настенный или настольный белорусский календарь. Многие люди хотели бы выяснить: что за иностранцы засели в бело­русском издательстве в Минске? И кто им дал право вести денационализаторскую политику? Разве они никогда не читали произведе­ний Ленина о национальном вопросе?»
«Глас народа» не остался незамеченным. Заведующий сектором печати, радио и телевидения идеологического отдела ЦК КПБ А. Толстик сообщил редакции, что письмо рассмотрено. Он отме­тил, что в 1963 и 1964 году издавался настольный перекидной кален­дарь на беларуском языке, тираж которого составил 20 тысяч эк­земпляров. На 1965 году тоже запланировано издание настольного перекидного календаря на беларуском языке тиражом 25—30 тысяч экземпляров. Но такие отдельные обращения и ответные «меры быс­трого реагирования» абсолютно не влияли на общие тенденции. И что такое 25тысячный тираж для более чем трех миллионов бела­руских семей?!
Редакционный совет издательства «Народная асвета» («Народное просвещение») фактически проигнорировал в начале 80х гг. реко­мендации и предложения Министерство просвещения БССР по номенклатуре и языку выпускаемой продукции. Так, в 1982 году только 13,9% методической литературы для учителей издательство выпускало на беларуском языке, а 86,1 % — на русском языке; науч­нопопулярной литературы для школьников — 25% на беларуском и 75% — на русском языке. Подобная диспропорция наблюдалась в течение ряда лет. В результате школьные фонды методической и научнопопулярной литературы в 1985 году почти на 95% состоя­ли из книг на русском языке.
В 1985 году общий тираж книг на русском языке достиг в БССР величины 46 млн экземпляров, тогда как беларуских составил 5 млн. экз. Иначе говоря, общий тираж книг на русском языке в 9,2 раза превосходил тираж беларуских.
Кроме того, из РСФСР, других союзных республик в магазины и библиотеки БССР поступало очень много научной, технической, исторической, общественнополитической и художественной ли­тературы на русском языке.
Уничтожение памятников национальной истории и культуры
Республиканская газета «Литература и искусство» 2 июня 1956 го­да напечатала статью доктора искусствоведения М. Кацера «Нужны срочные меры». В ней он привел многочисленные факты разруше­ния ценных исторических памятников. Причем происходило унич­тожение архитектурных и культурноисторических памятников как не включенных в списки по охране наследия, так и тех, что находи­лись под охраной государства.
Например, в Минске на площади Свободы был уничтожено пре­красное здание XVIII века — башня ратуши, а для строительства спортивного комплекса на древнем минском Замчище был выкопан котлован площадью около 500 кв. м, глубиной до 8 метров. На древ­нем городище Витебска развернулось строительства театра. Разру­шались древние городища в Орше, Турове и Полоцке, замки в Лиде, Креве, Новогрудке, Смольянах.
Кацер требовал «срочно улучшить работу отделов Министерства культуры БССР, призванных заниматься охраной памятников, ожи­вить работу научнометодического совета Академии наук БССР».
Письмо Кацера вызвало многочисленные отклики читателей, в которых они тоже возмущались безответственным отношением республиканских и местных управлений культуры к памятникам беларуской истории и культуры. Но Комитет по делам строительства и архитектуры при Совете Министров БССР не спешил реагиро­вать на обращения.
В защиту памятников архитектуры выступили на общем собра­нии научные сотрудники Института истории АН БССР. Они поддер­жали инициативу ученых Москвы по созданию добровольного об­щества охраны памятников архитектуры, избрали комиссию по созданию общества в составе Я. Корнейчика, М. Гринблата и Л. Побаля. С призывом «Дорожить культурным наследием народа» обра­тился со страниц газеты в сентябре 1956 года тогдашний заведую­щий сектором этнографии и народного творчества Института исто­рии АН БССР Адам Залесский.
В связи с этим обращением в редакцию «Литературы и искус­ства» пришло много писем. В конце концов властям пришлось както отреагировать на многочисленные обращения общественности и ученых, связанные с проблемами сохранения культурноистори­ческого наследия. 22 сентября 1956 года постановлением Совета Министров БССР в Минском художественном училище была от­крыта группа прикладного искусства по ткачеству и вышивке. Ми­нистерство культуры приступило к созданию в Государственном
историкокраеведческом музее в Гродно отдела этнографии. В 1958 году в Минске начали строить Государственный музей.
Должностные лица разных рангов дали ряд обещаний с целью ус­покоить общественность. Но на деле почти ничего не изменилось. Разрушение памятников продолжалось, как правило — под предло­гом крайней их ветхости. Например, в Полоцке по прямому указа­нию секретаря ЦК КПБ С. Пилотовича в середине 70х годов была взорвана самая древняя на территории БССР каменная церковь, построенная еще в начале XIII века. За семь с половиной столетий она пережила многое, но варварство большевиков доконало уни­кальный памятник. Таких случаев известна не одна сотня.
Уничтожение памятников истории и культуры производилось вполне сознательно. Партийные идеологи настойчиво проводили в жизнь установки русских партийных историков, таких, как Анна Панкратова, Борис Греков и им подобных, утверждавших, что не было у беларусов своей собственной истории. Дескать, цивилиза­ция, культура, государственность — всё у них от русского народа!
Борьба с попытками защиты родного языка и культуры
В 1956—57 годах, в связи с «хрущевской оттепелью», в некоторых республиканских периодических изданиях появились публикации в защиту беларуского языка, исторического и культурного насле­дия. Одним из первых в защиту родного языка выступил Борис Саченко, тогда еще студент, а впоследствии — известный беларуский писатель.
Острые, справедливые выступления беларуских писателей в за­щиту родного языка, а также требование профессоралитературове­да Михаила Ларченко «о пересмотре оценок в истории беларуской литературы» вызвали сильное недовольство партийных идеологов. Орган ЦК КПБ, газета «Звезда» 12 января 1957 года поместила ста­тью «убежденных партийцев» — историка Л. Абецедарского и лите­ратурного критика А. Сидоренко «За идейную чистоту наших лите­ратурных позиций». Эти авторы выразили возмущение тем, что «в последнее время на страницах некоторых республиканских газет и журналов отдельные наши писатели, литературоведы и критики выступили с путанными, объективновредными статьями». Основ­ная критика адресовалась редакции газеты «Литература и искус­ство», которую «борцы за идейную чистоту» обвинили «в потере чувства ответственности перед нашим обществом».
Выступая на III Пленуме Союза писателей БССР в марте 1957 го­да, Петрусь Бровка обещал «родной коммунистической партии» и ее «ленинскому центральному комитету», что организация беларуских
писателей исправит свои отдельные недостатки и не позволит «ни­каким реакционным силам внести разлад в свои ряды». Еще бы, ведь партийные органы рассматривали художественную литературу как одну из форм идеологии! По их мнению, работники «литератур­ного фронта» были обязаны «не только воспевать высокие коммуни­стические идеалы, но и уметь вести борьбу за них в ежедневной практической жизни».
В 1958 году подвергся жесткой критике беларуский писатель Алек­сей Кулаковский за «искажение событий, отступление от принципов социалистического реализма» в повести «Добросельцы»*. С осужде­нием этой повести выступили тогдашний заведующий кафедрой беларуской литературы Брестского пединститута В. Тележник, акаде­мик АН БССР, писатель М. Лыньков, министр культуры БССР Г. Ки­селев. Запуганный перспективой расправы писатель срочно высту­пил с публичным покаянием, признал все свои «ошибки».
После 1955 года инакомыслие («диссидентство») получило опреде­ленное распространение в БССР. Но, вопервых, в меньших масшта­бах, чем в РСФСР или Украине. А вовторых, оно проявлялось, преж­де всего, в форме защиты беларуского языка, культуры и истории.
Например, исследователь истории средневековой литературы, кандидат филологических наук Николай Прашкович в статье «Сло­во про Афанасия Филипповича» подчеркнул важное значение Брестской религиозной унии для интеграции беларуского народа в европейскую культурную среду. Кандидат философских наук Ни­колай Алексютович (1921—1967) заявил в 1958 году, что Великое Княжество Литовское «по своему этническому составу, по своей территории и культуре было преимущественно белорусским». Это положение противоречило официальной историографии, согласно которой беларусы впервые обрели свою государственность только после января 1919 года. Немедленно оба авторасмутьяна подверг­лись жесткой критике в коллективах по месту работы, а затем и на страницах научной печати.
В октябре 1966 года студенты беларуского отделения филологи­ческого факультета БГУ обратились в ЦК КПБ с требованием пере­вести обучение их отделения полностью на беларуский язык. За это инициаторов обращения Александра Рязанова и Виктора Яроца об­винили в «национализме» и приняли меры с целью устранения их из БГУ. В итоге А. Рязанов и В. Яроц «не смогли» сдать зачет по армей­ской подготовке и были вынуждены продолжить свое обучение в Брестском и Гомельском педагогических институтах.
Было немало других аналогичных случаев, но для иллюстрации достаточно этих двух.
* «Коммунист Белоруссии», 1958, № И, с. 123.
3.	Народное образование
Средняя школа
За годы войны большинство средних и начальных школ на терри­тории БССР были сожжены либо разрушены. В 1944—46 годах шко­лы в большинстве случаев работали в случайных помещениях, не­редко — лишенных отопления. Дети часто не имели ни букварей, ни тетрадей, ни перьевых ручек, писали огрызками карандашей на газетной бумаге. Однако к 1951 году в городах, районных центрах, поселках и во многих деревнях кризис в отношении школьных зда­ний, учебных пособий и принадлежностей удалось преодолеть. Выс­шее партийное руководство СССР придавало огромное значение школьному образованию, которое оно считало важнейшим сред­ством идеологической обработки молодого поколения. Поэтому «центр» отпускал средства, необходимые для скорейшего восста­новления школьной системы в регионах, пострадавших от войны.