КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

Учителя. Школьных учителей первые 5—10 лет после войны ка­тастрофически не хватало. Поэтому на работу в БССР союзные вла­сти направили несколько тысяч учителей из других республик, ко­торые, естественно, не знали беларуского языка.
На 1 января 1946 года в республике работали 51.413 учителей, в том числе беларусов — 38.345 (74,58%), поляков — 7924 (15,41%), русских — 3181 (6,19%), евреев — 1489 (2,9%), украинцев — 474 (0,92%). Казалось бы, русских было немного, примерно столько, сколько насчитывалось их в общей массе населения. Но это данные в целом по республике, тогда как в западных областях уже тогда на­блюдался «перекос» в сторону русских. Например, в Гродненской области, помимо поляков и евреев, работали 3334 учителябеларуса и 1118 русских.
Всего за пять лет, к 1 января 1951 года число школьных педагогов достигло 72.133 человек, то есть, оно возросло почти на 20 тысяч че­ловек. Более чем на половину этот рост обеспечили учителя русской национальности. Данная тенденция сохранялась вплоть до начала 60х годов.
Русские и беларуские школы. На 1 сентября 1946 года подавляющее большинство начальных и средних школ в БССР — 10.937 (96,8%) были беларуские, лишь 363 средние школы (3,2%) в городах вели обучение на русском языке.
В течение всего последующего периода происходило неуклон­ное сокращение численности школ с беларуским языком обучения (далее в тексте — просто «беларуских») и увеличение количества русскоязычных (далее — «русских»). Кроме того, в связи с введени­ем в 1949 году обязательного 7летнего обучения власти начали от­
крывать двуязычные школы (в первую очередь в Минске и Минской области), учащиеся которых не знали толком ни беларуского, ни русского языка.
В первую очередь, число беларуских школ сокращалось в Минске и в областных центрах, во вторую — в городах, являвшихся админи­стративными центрами районов. Так, если в 1945/46 учебном году из 28 минских школ половина были беларуские, то в 1952/53 учебном году из 46 минских школ только 9 (19,6%) остались беларускими. То есть, за семь лет «удельный вес» их в столице сократился в два с по­ловиной раза, хотя в абсолютных цифрах — лишь на 5 школ.
В Бресте к сентябрю 1952 года из 14 школ осталась всего одна бе­ларуская! В Гомеле весной 1941 года насчитывалось 25 беларуских школ, к весне 1953 года их количество сократилось до 8, то есть, бо­лее чем в три раза! В том же 1952/53 учебном году 29 районных цен­тров западных областей республики вообще не имели ни одной бе­ларуской школы!
Весьма характерно то обстоятельство, что перевод школ на рус­ский язык обучения производился по команде «сверху», без учета не только мнения родителей учащихся, но и этнического состава школьников. Например, в 1952/53 учебном году из 383 учеников русской семилетней школы № 7 города Минска 335 (87,5%) явля­лись беларусами.
В сентябре 1955 года из 11.346 школ республики 10.730 (94,5%) были беларуские (их «удельный вес» снизился, по сравнению с 1946 годом, на 2,3%), 667 школ (5,8%) — русские (увеличение на 2,6%), а 24 школы (0,4%) вели обучение на двух языках.
Через три года, в сентябре 1958, во всей БССР работали 11.492 школы. Из них 10.784 (93,8%) считались беларускими, 667 школ (5,8%) — русскими, 24 школы (0,4%) оставались двуязычными. Но при этом в областных и районных центрах (без Минска) картина выглядела иначе. Там насчитывалось 504 школы, из них 329 русских (65,3%), 21 двуязычная школа (4,2%) и только 154 беларуских (31,5).
Однако уже в то время во многих школах, формально считав­шихся беларускими, все предметы, кроме беларуского языка и лите­ратуры, с 5 по 10й классы, преподавались на русском языке. Напри­мер, так было в якобы беларуских средних школах — Клинокской и Хуторской Червенского района, Коминтерновской Бобруйского района, Бобруйской школе № 13, Вил ейской № 1, Молодечненской № 1, Поставской № 2 и ряде других. Фактически, беларуский язык в этих школах изучался как отдельный предмет.
За 12 последующих лет, к сентябрю 1970 года, численность русс­ких школ возросла до 1580 — на 913 школ (достигнув показателя 15,1% от числа всех школ республики), тогда как число беларуских сократилась на 1903 школы (до 8.881). Необходимо подчеркнуть
в связи с этим то обстоятельство, что подавляющее большинство бе­ларуских школ находилось в деревнях и поселках, тогда как почти все русские школы были городскими десятилетками либо семилетками.
В следующие 10 лет (с сентября 1970 до сентября 1980), коли­чество русских школ увеличилось еще на 27 школ, тогда как число беларуских резко сократилось (в 1,8 раза). Осталось 4.909 школ с формально беларуским языком обучения, хотя, как уже сказано, в действительности это далеко не всегда соответствовало реальнос­ти. За те же 10 лет (1970 — 1980) «удельный вес» численности учени­ков в беларуских школах БССР сократился с 51,1% до 35%, тогда как «доля» учащихся русских школ выросла с 48,9% до 65%.
Эта тенденция сохранилась и в последующие годы. На 1 января 1985 года в республике имелись 1684 русские школы и 4285 беларуские.
Итак, за 40 лет (с 1946 года по 1985) число беларуских школ со­кратилось на 6652 (в 2,5 раза), тогда как число русских школ увели­чилось на 1321 (в 4,6 раза). Но гораздо сильнее впечатляют измене­ния, произошедшие в соотношении численности учащихся: в 1985 году в русских школах обучались 1 млн 1517 человек (73% от обще­го числа школьников), тогда как в беларуских — 373.912 школьни­ков (27%). Как видим, среднее число учащихся в русских школах со­ставляло 594,7 человека, а в беларуских — 87,3 человека. То есть, все беларуские школы относились к числу малокомплектных сель­ских или поселковых, тогда как все русские школы (в том числе сельские десятилетки, появившиеся в больших деревнях) имели нормальную численность и учащихся, и преподавателей.
Русский и беларуский языки в обучении. Как уже сказано выше, сразу после войны возникла и сохранялась до начала 70х годов тен­денция роста численности школьных педагогов некоренной наци­ональности. В этом не было бы ничего плохого, если бы учителя, приезжавшие на работу в БССР из РСФСР и других союзных рес­публик, в разумные сроки овладевали беларуским языком и вели на нем обучение. Однако никто от них этого не требовал. Более того, в педагогических институтах (а затем и в педагогических училищах) беларуский язык довольно скоро оказался в роли пасынка. Поэтому процент учителей, способных осуществлять учебную и воспитатель­ную работу на беларуском языке, непрерывно сокращался. Но это — лишь одна сторона проблемы.
Другая сторона заключалась в том, что в школах республики пре­обладали учебники и учебнометодические пособия на русском язы­ке. Так, уже в августе — сентябре 1944 года Наркомат просвещения БССР получил от Наркомпроса РСФСР 550 тысяч экземпляров учебников. До начала лета 1945 года их завезли еще 1 млн 200 тысяч экземпляров. В результате школы Беларуси примерно на треть обес­
печивались не беларускими, а русскими учебниками. Например, к 1 сентября 1945 года в Гродненскую область централизованно завезли 87.442 экземпляра учебников, из них 25.212 (28,8%) — на русском языке.
В последующие годы обеспечение школ республики учебниками и пособиями за счет фондов РСФСР прекратилось. С этой задачей вполне успешно справлялось учебнопедагогическое издательство БССР. Но вместо того, чтобы подготовить и издавать книги на беларуском языке по всем школьным дисциплинам, оно сделало своим правилом перепечатку работ российских авторов. Например, мно­гие поколения беларуских школьников изучали физику по учебни­ку А.В. Перышкина, историю по учебнику М.В. Нечкиной, алгебру по пособию Я.И. Перельмана, русский язык — по учебнику Барху­дарова и Крючковой, и т.д.
В начале 1951 года по решению ЦК компартии республики был освобожден от занимаемой должности министр просвещения БССР Платон Саевич, отстаивавший концепцию обучения всех граждан республики только на беларуском языке. В 1952 году его предали су­ду по обвинению в «национализме». Советский суд, «самый гуман­ный в мире», приговорил заслуженного 59летнего деятеля просве­щения к 25 годам лагерей!* А новый министр уже в апреле издал при­каз об отмене в русских школах выпускного экзамена и переводных экзаменов (из младших классов в старшие) по беларускому языку.
В июне 1952 года было принято постановление ЦК КПБ «О ходе преподавания русского и белорусского языков в школах БССР в све­те учения товарища Сталина о языкознании». В нем подчеркивалась «политическая важность» овладения русским языком всеми гражда­нами Беларуси. С этого времени усилился процесс сокращения чис­ленности беларуских школ и фактического вытеснения из учебного процесса предметов, преподававшихся в них на беларуском языке.
С сентября того же года, по предложению ЦК КПБ, было огра­ничено изучение беларуской истории и культуры в Белгосуниверситете. В школах республики в тот период отдельный предмет «Исто­рия БССР» не изучался (его ввели с середины 60х годов). История беларуского народа эпизодически упоминалась в процессе препода­вания курса «История СССР».
*П. Саевич (1892—1956) в 1911 окончил Свислочскую учительскую семинарию, в 1924 — Коммунистический университет им. Свердлова в Москве. В 1926—29 был де­каном в Беларуской сельхозакадемии, в 1929—32 ректором Коммунистического уни­верситета БССР, в 1932—33 директором Института истории партии при ЦК КПБ. В 1947—51 являлся министром просвещения. Его выпустили на свободу и реа­билитировали уже в 1954 году, но пережитые страдания не прошли даром, через пол­тора года после возвращения домой Саевич умер, не дожив до 64 лет. — Прим. Ред.
Через пять лет, в апреле 1957 года, ЦК КПБ принял очередное постановление, посвященное школе. Помимо прочего, в нем было отмечено, что во многих семилетних беларуских школах и в боль­шинстве средних беларуских школ преподавание всех предметов, за исключением беларуского языка и литературы, велось на русском языке. В то же время ученики пользовались учебниками на беларуском языке. Вследствие такого положения вещей, ученики не впол­не понимали объяснения учителей, особенно по дисциплинам есте­ственнонаучного цикла. Многие учителя вели обучение на смеси беларуского и русского языков (т.е. на пресловутой «трасянке» — В.М.). Понятно, что их ученики тоже говорили и писали на сме­шанном языке, безграмотно излагая свои мысли как порусски, так и побеларуски.