КНІГІ ОНЛАЙН

История имперских отношений

беларусы и русские, 1772— 1991 гг.

Анатоль Тарас

Выдавец: Выдавец A. М. Вараксін

Памер: 608с.

Мінск 2008

170.17 МБ

С сентября 1957 года во всех русских школах БССР была введе­на практика освобождения части учеников от обязательного изуче­ния беларуского языка. Проект соответствующего постановления Бюро ЦК КПБ утвердило еще 15 мая того же года. Вопервых, в по­становлении было сказано:
«Разрешить Министерству просвещения БССР освобождать от обязательного изучения белорусского языка учеников — детей лиц кадрового состава Советской Армии, Военновоздушных и Воен­номорских сил и пограничных войск независимо от того, в какой класс русской школы БССР они поступают».
Вовторых, постановление освобождало от обязательного изуче­ния беларуского языка и литературы тех учеников VII—X классов, которые приезжали вместе с родителями (не военнослужащими) из других республик на постоянное жительство в БССР А ученики, поступавшие в III—VI классы, должны были изучать беларуский язык и литературу, но переводились в старшие классы на протяже­нии трех лет независимо от оценок по этим предметам.
Весной 1959 года Верховный Совет СССР принял закон «Об ук­реплении связи школы с жизнью и дальнейшем развитии системы народного образования в СССР». Его немедленно (уже 8 апреля) продублировал Верховный Совет БССР. По новому закону, изучение беларуского языка и литературы в русских школах (как отдельных предметов) отныне в наибольшей мере зависело от умения родите­лей учащихся представить убедительные доводы в пользу «освобож­дения» детей от беларуского языка.
Например, профсоюзный комитет предприятия «Осинторф» 18 июня 1959 года направил письмо в Министерство просвещения БССР и в Республиканский комитет профсоюзов, в котором сооб­щил, что от рабочих и служащих данного предприятия поступили многочисленные заявления с просьбой открыть с нового учебного
года русские классы в местной беларуской средней школе. Мотива­ция родителей была такова:
«Длительное время по направлению высших и средних специ­альных учебных заведений на предприятии работают специалисты русской национальности, которые имеют детей и кровно заинтере­сованы в обучении своих детей на русском языке».
В Министерство просвещения посыпались письма и заявления от бывших военнослужащих, оставшихся в БССР на постоянное жительство, от лиц, приехавших сюда на работу из других союзных республик. Все они просили освободить их детей от изучения бела­руского языка и литературы, мотивируя это необходимостью избав­ления учащихся от перегрузки учебной работой:
«Так как они не владеют белорусским языком, в семьях разгова­ривают только на русском языке и не видят практической целесо­образности изучать белорусский язык параллельно с изучением рус­ского».
Процесс «освобождения» школьников от беларуского языка бы­стро распространился и на другие категории учащихся. Во многих городских школах его стали трактовать таким образом, что глав­ное — желание либо нежелание родителей, а дает ли закон им пра­во на это — особого значения не имеет. В результате такой своеоб­разного подхода процесс русификации школ приобрел в 60е годы катастрофические размеры.
Особенно заметно это было в Минске. Министерство просвеще­ния провело здесь в начале 1966 года выборочную проверку в шес­ти русских школах (№№ 11, 18, 26, 35, 75, 93). Выяснилось, что в средней школе № 11 от изучения беларуского языка и литературы были освобождены все 790 учеников! В восьмилетней школе № 18 эти предметы изучали только 63 ученика из 550 (11,5%). В средней школе № 75 — 102 ученика из 783 (13%). В средней школе № 93 — 189 учеников из 1010 (18,7%). В средней школе № 35 — 218 из 1056 учеников (20,6%). Больше всего учеников изучало беларуский язык в средней школе № 26 — 42% (295 из 703 школьников), но и здесь они составили менее половины общего контингента.
Весьма красноречивые данные были получены при сравнении учебных планов беларуских и русских школвосьмилеток. Так, в беларуских школах изучение беларуского языка и литературы занима­ло в I—IV классах 15 часов в неделю (совокупно для всех четырех классов), а в V—VIII классах (совокупно) 21 час в неделю. Всего — 36 часов. В то же время для изучения русского языка и литературы здесь предусматривались, соответственно, 31 час и 15 часов, а всего — 46 часов. Таким образом, русский язык имел общий перевес над беларуским в объеме 10 часов в неделю. И это в так называемых «белару
ских» школах, где преподавание всех остальных предметов к тому времени уже происходило на русском языке!
Понятно, что в русских школах преобладание русского языка над беларуским в недельных планах выглядело еще внушительнее: 40 ча­сов против 6 часов в I—IV классах и 24 часа против 12 часов в V—VIII классах. А всего 64 часа русского языка и литературы по сравнению с 18 «беларускими» часами (различие в три с половиной раза!).
Однако никаких действенных мер по исправлению сложившего­ся положения ни Министерство просвещения БССР, ни другие ор­ганы власти не предприняли.
На съезде учителей БССР, состоявшемся в марте 1968 года, ни один из 1016 делегатов, представлявших все области и районы республики, не сказал с трибуны съезда ни единого слова о ката­строфической ситуации с беларуским языком в большинстве школ. Лишь три человека подали записки в президиум съезда с просьбой обратить внимание на крайне тревожное положение дел в этой сфе­ре. Но только один из них — заведующий Ошмянским районным отделом образования, по фамилии Захаркевич — осмелился подпи­сать свою записку. Он предложил в ней поставить на голосование резолюцию, предлагающую ввести обязательное изучение беларус­кого языка и литературы во всех школах, всеми учащимися. Однако президиум на это не пошел.
Безусловно, решающую роль в массовом отказе родителей уча­щихся и их самих от изучения беларуского языка сыграло то обсто­ятельство, что после окончания средней школы молодые люди мог­ли продолжать свое образование в средних специальных и высших учебных заведениях только на русском языке. Исключение, да и то неполное, составляли беларуские отделения филологических фа­культетов, готовившие учителей беларуского языка и литературы, а также журналистов для периодических изданий, выходивших на беларуском языке.
Содержание гуманитарных предметов. В течение рассматривае­мого периода процес обучения и воспитания детей и молодёжи, на­чиная с первого класса школа и заканчивая высшими учебными за­ведениями, находился под строгим идеологическим контролем.
Учащиеся начальных классов, как правило, были октябрятами. Следующей ступенью школьной политической иерархии являлась пионерская организация, за ней следовала комсомольская — ВЛСКМ (в БССР — ЛКСМБ). Для тех юношей и девушек, которые по какимто причинам остались вне комсомола, поступление в ВУЗы и техникумы фактически становилось невозможным.
В период 70—80х годов во всех школах страны в обязательном порядке проводились перед началом учебных занятий политические информации, на которых учащимся сообщали решения очередных
партийных пленумов и съездов, содержание многих правительст­венных распоряжений.
С сентября 1975 года в средней школе ввели факультативный курс этики, предусматривавший изучение «основ коммунистичес­кой морали». Как известно, главный тезис этой морали фактически повторял идею иезуитов: «цель оправдывает средства». В изложении партийных идеологов он звучал так: «морально то, что служит по­строению коммунистического общества». В роли судьи выступала, разумеется, компартия.
Но главным «идеологическим» предметом в послевоенной сред­ней школе считался курс истории СССР, изучение которого начина­лось, в зависимости от содержания школьных программ, с пятого или с шестого класса. На практике изучение этого курса сводилось к рассмотрению различных периодов российской государственнос­ти — через призму марксистсколенинской идеологии. История других народов СССР в нем фактически не изучалась, а только упо­миналась.
С сентября 1961 года в средних школах БССР был введен курс «История БССР». Его изучали по учебному пособию, которое напи­сал беларуский автор, профессор Л.С. Абецедарский.
Основные концептуальные положения, сформулированные в нем, во многом предопределили направленность и содержание ис­ториографических подходов к рассмотрению ключевых моментов истории Беларуси, которые доминировали в беларуской историчес­кой науке вплоть до конца 80х — начала 90х гг. XX века. Именно по этому учебнику в течение 30 лет знакомились с историей своей От­чизны все школьники Беларуси*. Поэтому он оказал определяющее воздействие на формирование взглядов нынешней правящей элиты страны на историческое прошлое нашей страны и нашего народа.
В учебнике Абецедарского был реанимирован миф, сформулиро­ванный ещё во времена господства российского самодержавия пред­ставителями «западнорусизма». Имеется в виду принципиально не­верное положение о существовании в IX — XIII веках общей роди­ны беларуского, украинского и русского этносов — древней Руси. Миф этот давно уже опровергнут наукой (археологией, генетикой, антропологией, лингвистикой, историей), однако попрежнему жи­вет в сознании многих поколений людей, заканчивавших школу в 1962—1991 годах.
Великое княжество Литовское характеризовалось в пособии как государство литовских феодалов. В этой связи характерно название
* В 1972 году учебник Абецедарского был дополнен главой, посвященной пере­ходу советского общества к этапу «развитого социализма». Имелся в виду период после 1958 года.
одной из брошюр Абецедарского, опубликованной в 1970 году — «Существовала ли в прошлом белорусская держава?» Разумеется, автор дал в ней сугубо отрицательный ответ на этот риторический вопрос.
Абецедарский и его ученики утверждали, что «стремление насе­ления Белоруссии к воссоединению с братским русским народом», начиная с XV века выражалось в форме «народного движения за воссоединение с Русским государством» (так они называли Мос­ковское княжество, являвшееся одним из улусов Золотой Орды, а в 1480 году ставшее независимым). Агрессивную войну Москов­ского царства против Речи Посполитой (1654—1667 гг.), в ходе кото­рой население беларуских земель за 18 лет сократилось на 53,5% (с 2 млн 900 тысяч до 1 млн. 350 тысяч человек), авторы пособия на­звали «борьбой белорусского народа за воссоединение с Россией».