Научный антикоммунизм
учебное пособие
Анатоль Тарас
Памер: 364с.
Рыга 2015
При Метафизике состоят три соправителя: Мошь, Мудрость и Любовь. Им помогают 36 чиновников — Астролог, Врач, Грамматик, Логик, Политик, Экономист и т.д.
Между ними разделено управление основными сторонами жизни. Например, в ведении Любви находится не только наблюдение за отношениями между мужчинами и женщинами, но и «земледелие, скотоводство и вообще все, относящееся к пише, одежде и половым сношениям». В ведении Моши — вопросы обороны и правопорядка. Мудрость «курирует» образование, науку, искусство и ремесла.
Обобществление и регламентация жизни
Основой социального уклада города является общность всей жизни граждан, за чем пристально следит администрация:
«У них все общее. Распределение всего находится в руках должностных лиц; но так как знания, почести и наслаждения являются общим достоянием, то никто не может ничего себе присвоить. Они утверждают, что собственность образуется у нас и поддерживается тем, что мы имеем каждый свое отдельное жилище и собственных жен и детей. Отсюда возникает себялюбие.
...Все, в чем они нуждаются, они получают от общины, и должностные лица тщательно следят за тем, чтобы никто не получил больше, чем следует, никому, однако, не отказывая в необходимом... Дома, спальни, кровати и все прочее необходимое — у них общее. Но через каждые
18
шесть месяцев начальники назначают, кому в каком круге спать и кому в первой спальне, кому во второй».
Питаются солярии (жители Города Солнца) все вместе, «как в монастырских трапезных», причем «должностные лица получают большие и лучшие порции», из которых они уделяют чтонибудь отличившимся в учении детям.
Производство основано на всеобщей трудовой повинности: «Рабов у них нет», — сказано в одном месте. Но в другом месте сообщается, что «рабов, захваченных на войне, они или продают, или употребляют на копание рвов, либо на другие тяжелые работы вне города».
Все обязаны физически трудиться по 4 часа в день:
«...остальное время проводится в приятных занятиях науками, собеседовании, чтении».
Всеобщий и безусловный характер трудовой повинности характеризуется следующей картиной:
«Но вот что у них превосходно и достойно подражания: никакой телесный недостаток не принуждает их к праздности, за исключением преклонного возраста, когда, впрочем, привлекаются они к совещаниям: хромые несут сторожевую службу, так как обладают зрением; слепые чешут руками шерсть, шиплют пух для тюфяков и подушек; те, кто лишен и глаз и рук, служат государству своим слухом и голосом и т.д. Наконец, ежели ктонибудь владеет всего одним какимлибо членом, то он работает с помощью его в деревне, получает хорошее содержание и служит соглядатаем, донося государству обо всем, что услышит».
Любопытная деталь, не правда ли? В каждой деревне предусмотрен штатный агентдоносчик!
После отбытия трудовой повинности жизнь соляриев тоже регламентирована. Так, в часы отдыха запрещены сидячие игры.
Мужчины и женщины носят почти одинаковую одежду, отличающуюся лишь небольшой разницей в длине плаща. Предписана форма и цвет одежды, какую носить в городе, какую — вне его территории. Указано даже, как часто одежду надо сменять и стирать. Нарушение этих предписаний является серьезным преступлением:
«Они подвергли бы смертной казни ту, которая из желания быть красивой начала бы румянить лицо, или стала бы носить обувь на высоких каблуках, чтобы казаться выше ростом, или длиннополое платье, чтобы скрыть свои дубоватые ноги».
Столь же детально регламентировано искусство:
19
«Поэты воспевают славных полководцев и их победы. Однако же тот, кто чтонибудь при этом присочинит от себя, даже к славе коголибо из героев, подвергается наказанию. Недостоин имени поэта тот, кто занимается ложными вымыслами».
Секс и деторождение
Разумеется, отношения полов тоже находятся под бдительным контролем государства:
«Производство потомства имеет в виду интересы государства, а интересы частных лиц — лишь постольку, поскольку они являются частями государства; и так как частные лица по большей части дурно производят потомство и дурно его воспитывают, на гибель государства, то священная обязанность наблюдения за этим как за первой основой государственного благосостояния вверяется заботам должностных лиц, и ручаться за надежность этого может только община, а не частные лица».
Рождение детей Кампанелла сравнивал с выведением скота:
«И они издеваются над тем, что мы, заботясь усердно об улучшении пород собак и лошадей, пренебрегаем в то же время породой человеческой.... Поэтому производители и производительницы подбираются наилучшие по своим природным качествам, согласно правилам философии».
Чиновники — Астролог, Врач и начальники отрядов — решают, какой мужчина с какой женщиной и как часто должен делить ложе. Считается, что отношения между полами имеют, кроме продолжения рода, еще только одну функцию — удовлетворение чисто физиологической потребности. Поэтому, в случае крайней необходимости, мужчинам разрешается соединение с бесплодными и беременными женщинами. Однако это возможно только по разрешению особого «главного начальника деторождения» и по представлению более низких чиновников того же ведомства, непрерывно наблюдающих за этой стороной жизни в городе. Тот же взгляд определяет и положение женщины:
«Ежели какаянибудь женщина не несет от одного мужчины, ее сочетают с другим; если же и тут она окажется неплодною, то переходит в общее пользование, но уже не пользуется почетом».
Воспитание детей полностью находится в руках государства:
«Вскормленный грудью младенец передается на попечение начальниц, если это девочка, и начальников, ежели это мальчик».
Для обучения детей разделяют на отряды:
20
«На восьмом году переходят они к естественным наукам, а потом к остальным, по усмотрению начальства, и затем к ремеслам. Дети менее способные отправляются в деревню, но некоторые из них, оказавшиеся более успешными, принимаются обратно в город».
(Как видим, Кампанелла не верил в возможность «стирания противоположностей» между городом и деревней).
Наконец, обучение кончается, и молодой человек готов к выполнению своей основной функции — получить должность:
«Впоследствии все получают должности в области тех наук или ремесел, где они преуспели больше всего, — каждый по указанию своего вождя и руководителя».
В этом обществе не существует родственных отношений:
«Все сверстники называют друг друга братьями; тех, кто старше на двадцать два года, зовут они отцами, а тех, кто на двадцать два года моложе, — сыновьями. И должностные лица внимательно следят за тем, чтобы никто не нанес другому обиды в этом братстве».
Преступления и наказания
Кампанелла ясно сознавал, что в подобном «раю» людей можно удержать только силой принуждения. Поэтому он подробно описал систему наказаний, на которой основана прочность общественного строя соляриев. Преступлениями считаются:
«Неблагодарность, злоба, отказ в должном уважении друг к другу, леность, уныние, гневливость, шутовство, ложь, которая для них ненавистнее чумы. Виновных лишают в наказание либо общей трапезы, либо общения с женщинами, либо других почетных преимуществ. К насильникам применяется смертная казнь или наказание — око за око, нос за нос, зуб за зуб и т.д.».
Гомосексуализм наказывается обязательством носить позорную одежду, а в случае повторения — смертной казнью. Суровы наказания за военные преступления:
«Первый обратившийся в бегство, может избежать смерти лишь в том случае, когда за сохранение ему жизни хода
21
Томмазо Кампанелла — католический монах, заговорщик, узник инквизиции, а также писательфантаст
тайствует все войско и отдельные воины принимают на себя часть его наказания. Но это снисхождение применяется редко и лишь при наличии ряда смягчающих обстоятельств. Вовремя не оказавший помощи союзнику или другу наказывается розгами; не исполнивший приказаний бросается в ров на растерзание диким зверям; при этом ему вручается дубинка, и если он одолеет окружающих его львов и медведей, что почти невозможно, то получает помилование».
В высшей степени показательно то, что «палачей и ликторов у них нет, дабы не осквернить государство»:
«Смертная казнь исполняется только руками народа, который убивает или побивает камнями». Одновременно «иным дается право самим лишать себя жизни: тогда они обкладывают себя мешочками с порохом и, поджегши их, сгорают, причем присутствующие поощряют их умереть достойно. Все граждане при этом плачут и молят Бога смягчить свой гнев, скорбя о том, что дошли до необходимости отсечь загнивший член государства. Однако же виновного они убеждают и уговаривают до тех пор, пока тот сам не согласится и не пожелает себе смертного приговора, а иначе он не может быть казнен. Но если преступление совершено или против свободы государства, или против Бога, или против высших властей, то без всякого сострадания приговор выносится немедленно».
Весьма показательно то обстоятельство, что обитатели «города Солнца» считают нормальным выступать в роли палачей сограждан. Кампанелла не заблуждался относительно человеческой природы. Как известно, в государствах XX века, где правили коммунисты, практика расправ представителей одной части «самого прогрессивного и гуманного общества» над другой частью приобрела огромные масштабы.
Кампанелла«коммунист»
Марксистские идеологи «записали» Кампаннеллу, как и Мора, в число предшественников «научного социализма». Поэтому и его фантастический трактат получил у них самую высокую оценку:
«В идеальном городегосударстве осуществлен разумный и совершенный общественный порядок, нет тунеядцев: все граждане, в том числе и женщины, занимаются производительным трудом чем обеспечивается изобилие и возможность распределения продуктов по потребностям. Здесь нет ни частной собственности, ни семьи, а производство, потребление, регулирование деторождения, воспитание подрастающего поколения осуществляются обществом. Воспитание граждан, особенно подрастающего поколения, основано на соединении обуче22
ния с производительным трудом». (Философская энциклопедия, том 2. М„ 1962, с. 417).
Сегодня мы хорошо понимаем, что именно право частной собственности является самым надежным гарантом прав и свобод личности, что институт брака и семьи будет существовать еще очень долго, что соединение обучения с производительным трудом так и осталось лозунгом.