КНІГІ ОНЛАЙН

Паўстанне 1863-1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне

гісторыя і памяць

Выдавец: Беларуская навука

Памер: 427с.

Мінск 2014

120.6 МБ

Содержание агитационных материалов и призывов к населе­нию, распространявшихся в начале 1860-х гг., свидетельствует о наличии, в первую очередь, в определённых кругах польской шляхты и интеллигенции, четкого понимания, что собственное государство можно возродить в борьбе, но лишь в новых усло­виях организации жизни, а именно построения гражданско­го демократического общества, объединения всех его сословий
и социальных прослоек в единый организм нации. Например, в одном из воззваний, обращенном к полякам, говорилось, что все сословия должны жить в согласии, открывать школы, воспи­тывать молодежь, способствовать улучшению положения кре­стьян, переводя их в состояние владельцев земли. Также пред­лагалось распространять дух недоверия к правительству, не искать у власти содействия, все решать собственными силами. В обращении содержался призыв к объединению всех социаль­ных прослоек польского населения ради блага будущей независи­мой Польши. К участию в этих процессах призывались и «жители Литвы и Руси», которые, невзирая на разницу сословий, языков и веры, являются также соотечественниками поляков [2, л. 8-9]. В другом воззвании, где проповедовалось также взаимопонима­ние крестьян с помещиками, предлагался путь реализации таких целей путем распространения среди народа польской идеи, любви к истории и культуре этого народа [2, л. 83-84].
В прокламациях-обращениях, распространявшихся на Пра­вобережье, не назывались собственными именами отдельные этносы, проживавшие на территориях, где поляки организовы­вали борьбу за свои «исторические земли». Здесь не шла речь об украинцах как национально-культурной общности. «Жители Литвы и Руси», а именно литовцы, белорусы и украинцы, рас­сматривались как представители польской нации. С объявле­нием территории в определенных границах «кресами» бывшей Речи Посполитой все местное население автоматически про­возглашалось представителями польской нации, на которое должны были распространяться общие законы политической и культурной жизни польского государства. В то же время до­статочно четкой была позиция консервативно настроенных по­ляков полный отказ украинцам в праве на политическое са­моопределение. Зачисление последних в состав польского обще­ства и включение украинских земель в территориальные рамки будущей независимой Польши, возрождение которой было глав­ной целью польских патриотов, конечно, являлось неприемле­мым для украинцев. Ко всему прочему, даже те незначительные уступки, которые проектировались как демократические прин­
ципы построения будущего польского общества, в повседнев­ной жизни были практически недосягаемыми не только из-за от­сутствия реальных политических рычагов их реализации, но и вследствие общественных и культурных традиций, сложивших­ся во взаимоотношениях между двумя народами на протяжении предыдущих нескольких веков исторического соседства [5].
Достаточно широко проводившаяся пропаганда, впрочем, оказывала слабое влияние на крестьянские массы, что объяс­нялось как социальной и сословной разнородностью участни­ков движения, так и связанным с этим отсутствием в его среде единства взглядов на аграрный, национальный и другие про­граммные вопросы. Еще в конце 1850-х гг. Тройницкий союз польского студенчества, возникший в Киевском университете (организаторы Владимир Антонович, Леон Головацкий, Влади­мир Милович), а также другие подобные объединения, во вре­мя проведения пропагандистской работы среди украинского крестьянства столкнулись с негативной реакцией последнего на идею возрождения Речи Посполитой. Вскоре среди заговор­щиков произошел раскол по поводу отношения к украинскому крестьянству и восстановлению польской государственности в границах 1772 г. Часть деятелей польских организаций (Вла­димир Антонович, Фаддей Рыльский и др.) порвали с польским движением и отказались от участия в восстании. Они перешли в украинский лагерь, где активно примкнули к процессу фор­мирования национального сознания крестьянства, считая, что положение народа отнюдь не изменится к лучшему лишь из-за того, что вместо российского государства на просторах Украи­ны появится польское [6, с. 96-98].
В социальном плане консервативная часть польских зем­левладельцев в Украине, которые чувствовали угрозу со всех сторон, негативно воспринимала даже саму мысль об отмене крепостничества. Пережитки идеологии барских конфедератов оказались здесь намного более устойчивыми, нежели на других территориях исторической Речи Посполитой, превратившихся в черту локальной шляхетской ментальности. В январе 1858 г. писатель и землевладелец Юзеф Крашевский написал письмо
луцкому предводителю дворянства К. Корвину-Пиотровскому о необходимости предоставления земли крестьянам, что вызва­ло возмущение губернского дворянского собрания в Житомире. А когда через год он осмелился поставить в местном театре пье­су «Старая история», где крестьяне финансами спасают поме­щика, который раньше освободил их из крепостничества, «сму­тьяну» объявили настоящую войну [1, с. 358].
Польские патриоты, принадлежащие к партии «красных», говоря об угнетенном положении украинского народа, о произ­воле царских властей, призывали крестьян «вступать в согласие с польскими землевладельцами на наиболее выгодных услови­ях», которые, тем не менее, не предполагали окончательного уничтожения крепостнических порядков и помещичьего зем­левладения [10, с. 6]. Таким образом, даже польский демокра­тический лагерь считал крестьянский вопрос второстепенным. Главным для него была борьба за национальную независимость Польши. С началом восстания не только «белые», но и большин­ство «красных» порой ограничивались общими обещаниями. Только отдельные представители левого крыла партии «крас­ных», например Зигмунт Сераковский, Стефан Бобровский, тре­бовали отобрать помещичьи земли и бесплатно передать их во владение крестьян.
Подобное виденье аграрной проблемы в некоторой степе­ни было отображено в документах Провинциального комитета на Руси, который с началом Январского восстания в Варшаве стал называться Исполнительным отделом временного прави­тельства на Руси (руководители Э. Ружицкий, А. Яблоновский, А. Хамец). В начале апреля 1863 г. по его инициативе появилась «Золотая грамота к сельскому народу» (напечатанная на укра­инском и польском языках «золотыми» буквами) обращение к украинским крестьянам относительно общих повстанческих действий, где отмечалось, что восстание направлено против са­модержавия за демократическую Польшу, в которой восторже­ствуют свобода, равенство и счастливая судьба для «всех мирян, каковых бы веры и сословия они не были». Земельные наделы, которые держали крестьяне, как сообщалось в грамоте, «будут
с этого дня собственностью каждого хозяина без какой-либо за них платы», а помещики за земли, отошедшие крестьянам, «бу­дут иметь плату из народной казны» [10, с. 64]. Также провозгла­шались свобода передвижения и использования родного языка, право учиться «во всяких школах» и др. Но в этом документе польских повстанцев никоим образом не затрагивался вопрос о правах украинцев как отдельного этноса.
Руководители Исполнительного отдела, предпринимая по­пытки поднять крестьян на восстание в Правобережной Укра­ине, на практике столкнулись с враждебным отношением с их стороны. По опыту зная, что польские обещания не всегда вы­полняются, последние не поддержали поляков в наиболее реши­тельный момент, когда следовало максимально мобилизовать силы для развертывания восстания. Призывы к братанию поля­ков с украинцами, помещиков с крестьянами, явно не имевшими доверия к своим хозяевам, выглядели не иначе как иллюзией [5]. В результате лишь незначительное число украинских крестьян, представителей разночинства и военных примкнули к польским повстанцам или активно содействовали им.
Наиболее яркой фигурой восстания 1863 г. среди украинцев был подпоручик Шлиссельбургского пехотного полка Андрей Потебня (брат выдающегося филолога Александра Потебни), с се­редины 1862 г. руководивший интернациональной по составу революционной организацией Комитетом русских офицеров в Польше. Его члены надеялись, что развернувшееся в Царстве Польском восстание послужит толчком для общероссийской ре­волюции, которая свергнет самодержавие и восстановит незави­симость Польши. В июне 1862 г. А. Потебня в варшавском парке осуществил покушение на наместника Царства Польского Алек­сандра Лидерса (тот был ранен в шею), а в следующем году он стал активным участником Январского восстания. В бою под Пес­чаной Скалою (на территории современной Польши) А. Потебня погиб, став примером истинного героизма для многих польских повстанцев [8, с. 98, 103-104, 112-113]. В целом около 300 бывших царских офицеров русских и украинцев перешли на сторону восставших, участвуя в боях с регулярной армией [4, с. 331].
В небольших вооруженных отрядах на Киевщине и Волы­ни, где «белые» стремились не допустить развертывания вос­стания (на Подолье выступления фактически не произошло), поскольку польские землевладельцы были напуганы повсе­местными отказами крестьян исполнять повинности, участво­вали преимущественно представители малоземельной шляхты, однодворцы, интеллигенция, кое-где польское крестьянство. В губерниях Украинского Правобережья дислоцировалось свыше 45 тыс. российских войск, которые активно подавляли выступления не только в пределах этого региона, но и на не­далеких Люблинщине и Гродненщине. Местное население, пре­имущественно украинцы, активно участвовало в ликвидации около 20 повстанческих отрядов, часть из которых была раз­громлена, а остатки ушли на территорию Галиччины. Главными и наиболее многочисленными группами повстанцев руководи­ли Владислав Рудницкий и Эдмунд Ружицкий. Остатки отряда последнего после поражений близ сел Мирополь (5 мая 1863 г.) и Миньковцы (10 мая) Волынской губернии в ночь на 17 мая пе­ресекли российско-австрийскую границу [9, с. 195, 197, 203].
Со времени первого появления повстанческих групп в Киев­ской губернии уже через 8 дней, а в Волынской через 20 дней не осталось ни одного вооруженного повстанца. Во время боев было убито и ранено 678 лиц, несколько тысяч обезоружено и брошено в тюрьмы. По социальному составу из 903 репрес­сированных участников восстания в Волынской губернии поме­щиков было 371, крестьян 101, однодворцев 162, солдат 13, офицеров 18, мещан 39, остальные учащиеся, чиновники и др. [9, с. 211].