КНІГІ ОНЛАЙН

Паўстанне 1863-1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне

гісторыя і памяць

Выдавец: Беларуская навука

Памер: 427с.

Мінск 2014

120.6 МБ

Твор прымушае задумацца: а ці вартае ахвяр змаганне за ідэю, падмурак пад якой яшчэ не набыў належнай трываласці. I аўтар, хоць і з болем, але кажа, што не. I цікава, што кажа ён гэта, малюючы часы паўстання К. Каліноўскага.
Такая дэсакралізацыя ў рамане самаахвярнага патрыятычнага гераізму беларусаў падчас барацьбы 1863-1864 гг. прывяла да шматлікіх спробаў супрацьпастаўлення «Літоўскага ваўка» з творамі рамантыка У. Караткевіча. У рамане А. Наварыча справядліва ўбачылі бунт супраць традыцыйных ацэнак паўстання. Вынікам гэтага бунту, па словах М. Тычыны, «можа быць інтэлектуальны і творчы заняпад, духоўна-маральнае спусташэнне, адсутнасць пазітыўных ідэяў» [3, с. 122].
Між тым нават самая гуманістычная літаратура, якая абсалютнай каштоўнасцю лічыць чалавечае жыццё, таксама ж абсалютнымі прызнае і каштоўнасці дзяржаўна-нацыянальнай волі, незалежнасці. I без паўстання 1863-1864 гг. не было б сённяшняй легітымнай дзяржавы Рэспублікі Беларусь. У А. Наварыча ж тут яснасці няма: для Яся не важна, ці будзе ў яго свая дзяржава,
ці яго Палессе будзе пад уладай Масквы. У гэтай недаацэнцы ролі нацыянальнай беларускай дзяржаўнасці і барацьбы за яе выяўляецца абмежаванасць героя і ўсёй аўтарскай пазіцыі.
Разам з гэтым жыццёвы і творчы шлях А. Наварыча як прадстаўніка свайго пакалення, што прыйшло ў літаратуру ў другой палове 1980-х гг., выразна сведчаць аб тым, што яго нельга абвінаваціць у баязлівасці. У любым выпадку, пісьменнік любіць Беларусь не менш за астатніх. I калі ў «Літоўскім ваўку» знаходзім іронію паводле рознага кшталту паўстанняў, то гэта не проста злосныя кпіны, а сродак ад уласнага болю за лес гэтых паўстанняў, за краіну.
Варта адзначыць, што ў рамане ў неідэальным святле паказваецца не толькі само змаганне, але i жыццё пад рускімі і польскімі ўплывамі. Па сваёй ідэйнай скіраванасці твор увогуле блізкі да антыўтопіі. Іронія дазваляе аўтару выйсці ў філасофскае рэчышча, выказаць сваю пазіцыю (як своеасаблівы мінус-прыём, не сфармуляваную ясна, але ўсё ж выказаную ў падтэксце): усё мар­ка, і ў беларускім свеце валадарыць безвыходнасць.
Трэба сказаць, што кніга А. Наварыча і праз дзесяцігоддзе не страціла сваёй надзённасці. I, з аднаго боку, у дачыненні да рамана прыгадваецца гогалеўскае «на зеркало неча пенять, коли рожа крива». А з другога боку, нельга не пагадзіцца з Д. Жукоўскім, які піша, што «раман нікуды не кліча беларуса, больш за тое ставіць крыж на кожным зародку спадзявання. Ён прапануе забыцца на велічнае мінулае (бо яго не было), ціха жыць як набяжыць (бо будучыня таксама пазбаўленая велічы) i не марыць пра нешта большае, бо ў марах адно пустата i спакуса» [1].
Літаратура
1.	Жукоўскі, Д. Апокрыф знявераных [Электронны рэсурс]. / Д. Жукоўскі // Arche. 2006. № 5. Рэжым доступу: http:// arche. bymedia, net/2006-5/ zukouski506. htm. Дата доступу: 14.09.2013.
2.	Наварыч, A. Літоўскі воўк: гіст. раман / А. Наварыч. Мінск: Маст, літ., 2005.-285 с.
3.	Тычына, М. Ад «антрапалагічнага крызісу» да «антрапалагічнага переходу» / М. Тычына II Чалавечае вымярэнне ў сучаснай беларускай літаратуры / М. А. Тычына [і інш.]; навук. рэд. М. А. Тычына; Нац. Акад.
навук Беларусі, Ін-т мовы і літ. імя Я. Коласа і Я. Купалы. Мінск: Беларус. навука, 2010. С. 22-168.
4.	Тычына, М. Прачнуцца знакамітым [Электронны рэсурс] Н Arche. 2006. -№ 5. Рэжым доступу: http:// arche. bymedia. net/2006-5/tycyna506. htm. Дата доступу: 14.09.2013.
Резюме
И. Ч ЧЕСНОК
ОЦЕНКА ИДЕИ ВОССТАНИЯ В РОМАНЕ АЛЕСЯ НАВАРИЧА «ЛИТОВСКИЙ ВОЛК»
Рассматривается оценка идеи восстания в романе А. Наварича «Литов­ский волк», анализируется авторская точка зрения в произведении. Роман, в котором, на первый взгляд, освещаются события восстания К. Калиновского, является параболическим: речь в нем идет не столько о 1863-1864 гг., сколько о современности. Тотальная ирония позволяет нарратору переходить гра­ницы: он насмехается над самим восстанием, которое в белорусской литера­турной традиции и культуре является чем-то сакральным и свидетельствует о мужестве белорусов. В недооценке роли национальной идеи и борьбы за нее выявляется ограниченность авторской позиции. Вместе с тем ирония позволяет автору выйти в философское русло, выразить свою позицию (как своеобразный минус-прием, не сформулированный ясно, но все же выраженный в подтексте): все напрасно, и в белорусском мире царит безысходность.
Summary
I.	CHASNOK
OVERALL ATTITUDE TOWARDS THE IDEA OF A UPRISING
IN THE NOVEL «THE LITHUANIAN WOLF» BY ALES NAVARYCH
The following article considers overall attitude towards the idea of a uprising in the novel The Lithuanian Wolf by A. Navarych and analyzes author’s point of view. The novel, that, on the face of it, covers events of uprising led by Kastus Kalinouski, is parabolic: the matter concerns not so much about 1863-1864 as about contemporaneity. Total irony allow the narrator of exceeding all bounds: he mocks at the uprising, that is something sacral for a Belarusian literary tradition and cul­ture, evidence of courage of Belarusians. There is a narrow-mindedness of the au­thor’s point reveals in underestimate the role of national idea and struggle for it. At the same time the irony allows the author to turn to the philosophical path, to express his position (as a peculiar minus-method, not clear-cut, but reflected in the implication): all is in vain and the Belarusian world is in despair.
Паступіў у рэдакцыю 18.12.2013
алітычныя, сацыяльна-эканамічныя і нацыянальна-культурныя аспекты паўстання 1863-1864 гг.
УДК 94(1:329.Г7).О81
А. Н. ДОНИК
УКРАИНСКИЙ ФАКТОР ВОССТАНИЯ 1863 г.: ПОЛЬСКИЕ НАДЕЖДЫ И РЕАЛИИ
Восстание 1863 г. является одним из важных этапов исто­рии становления польской нации и формирования гражданского общества. Оно продемонстрировало рост национального созна­ния среди широких слоев населения, которые вынуждены были приобщиться к активной общественно-политической жизни. Украинцы массово не поддержали призывы поляков к совмест­ным действиям против российской имперской власти и, более того, украинское крестьянство привлекалось на стороне властей против польской шляхты. Подобные факты, противоречившие «идее дружбы и сотрудничества русского, украинского, бело­русского и польского народов в борьбе за социальное и нацио­нальное освобождение» [11, с. 36], которая пропагандировалась в советской историографии, в то же время служили доказатель­ством «классовой несознательности» крестьян, а также «отсут­ствия надлежащего уровня сознания» среди части польских ре­волюционеров, которые добивались возрождения собственного государства в пределах границ Речи Посполитой 1772 г.
Как известно, с приходом к власти Александра II, который, пребывая под сильным впечатлением от бесславно проигранной Крымской войны, взялся за реформирование империи: строгие меры российской администрации, установленные в Царстве Польском со времен ноябрьского (1830 г.) восстания, были ос­лаблены. Именно во время короткого периода либеральных настроений императора произошло оживление польского на­ционального движения, которое вышло далеко за пределы эт­нических земель. Свою деятельность активизировали как либе­
ральные, так и более радикальные круги, требовавшие наряду с проведением земельной и других реформ введения конститу­ционного строя, обретения Польшей независимости, в том числе путем восстания. Тайные кружки, общества, объединения наци­онально-освободительного характера в свою очередь возникли и действовали в разных городах и местностях Украины. Особо благодатной почвой для них были университеты [4, с. 325].
Значительное внимание руководители польского движе­ния уделяли Правобережной Украине Киевской, Подольской и Волынской губерниям, где проживало 485 тыс. лиц польской национальности, или 9,2 % всего населения края, то есть каж­дый девятый [13, л. 1]. Имея здесь явное меньшинство, поляки были представлены наиболее образованными слоями: аристо­кратией, землевладельцами, чиновниками, интеллигенцией. Шляхтичи были преимущественно небольшого достатка или вообще бедняками. Зато одному проценту богатейших из по­ляков магнатам принадлежало абсолютное большинство зе­мельных угодий (свыше 80 % всех частновладельческих земель) и материальных ресурсов Украинского Правобережья [16, л. 9]. И если угнетаемыми здесь были преимущественно украинские крестьяне, то угнетателями выступали по большей части поля­ки (по крайней мере, сами они так считали, хотя часть по проис­хождению была из полонизированных украинцев). Этот аспект имел большое значение в непростых хитросплетениях социаль­ных и национальных противоречий в регионе. Традиционное враждебное отношение крестьянина к своему господину прави­тельство России умело использовало против местных помещи­ков-поляков оппонентов центральной власти в этом крае.
Многие из них разделяли взгляды и стремления сторонников освободительного движения в самом Царстве Польском. Право­бережная Украина, которая входила в сферу их территориальных претензий, рассматривалась подавляющей частью польских па­триотов как провинция Речи Посполитой в границах 1772 г. Еще до январских событий 1863 г. в Варшаве руководители польско­го движения принялись создавать на Украинском Правобережье тайные комитеты и местные органы власти, уездные повстанче­
ские организации, которые должны были подчиняться Провин­циальному комитету на Руси (Киев), реорганизованному летом 1862 г. (руководители: Э. Ружицкий, А. Юрьевич, И. Коперницкий, Л. Сирочинский, Б. Жуковский). В частности Эдмунд Ру­жицкий полковник русской армии, сын генерала-повстанца 1830 г., установив связь с центром, выступал инициатором ак­тивных действий в Украине, руководил подготовкой восстания на Правобережье [9, с. 145, 148]. Тем не менее Провинциальный ко­митет на Руси больше зависел от Варшавы, нежели представлял интересы местных поляков-патриотов, многие из которых хоро­шо понимали, что успех будущего восстания в значительной сте­пени будет зависеть от позиции крестьянства.
Поэтому они вынуждены были развернуть в Правобережной Украине деятельность, направленную на привлечение к участию в освободительном движении не только польского населения, но и украинцев. В конфронтационном противостоянии русскопольских интересов, которые распространялись на украинские территории, каждая из сторон пыталась использовать украин­ский фактор. В то время, когда имперская власть осуществляла тактику силового сохранения существующего режима в преде­лах границ государства, многие представители польской нацио­нальности активно осуществляли работу по формированию нового сообщества польской нации. Они считали, что после успеха восстания поляки вправе образовать вместе с другими народами добровольный и равноправный союз в рамках демо­кратической Польши. С этой целью заговорщики распростра­няли воззвания, листовки и прокламации, а также посещали сельские сходы, где призывали крестьян к общей борьбе против российского самодержавия.