Перажыткі старажытнага светасузірання ў беларусаў
Этнаграфічны нарыс
Выдавец: Беларусь
Памер: 193с.
Мінск 1995
67
разсказы и повѣрья о немъ, вздуваетъ огонь и идетъ въ клѣть или въ „свиренъ" (амбаръ) и просушиваетъ хлѣбъ, пересыпая его горстями; заглядываетъ въ хлѣвъ и задаетъ корму лошадямъ и коровамъ, гладитъ ихъ и холитъ. Такія ухаживанія „господаря" (другое названіе домового) очень благодѣтельны: зерно „спорнѣетъ" отъ пересыпаній домового, скотъ становится бодрымъ и выносливымъ отъ его поглаживаній. „Господарь" любитъ дружную семью, онъ не терпитъ сварливыхъ бабъ и иногда строго наказываетъ зачинщиковъ семейныхъ несогласій: ночью, во время сна, онъ наваливается зачинщику на грудь и душитъ его. Иногда же онъ любитъ и пошалить, когда въ хорошемъ расположеніи духа, когда всѣ дѣла идутъ хорошо и хорошее предвидится въ будущемъ: тогда онъ пляшетъ на „лавѣ" въ хатѣ или въ клѣти или въ сѣняхъ. Когда же семьѣ предстоятъ несчастія, онъ, предчувствуя это, начинаетъ завывать по ночамъ и этимъ предупреждаетъ хозяина. Съ домовымъ нужно жить въ мирѣ, нужно умѣть ему угождать, а это требуетъ извѣстнаго искусства со стороны домохозяина. Прогнѣвишь домового— и онъ не только не будетъ „спріять", но даже можетъ повредить въ хозяйствѣ.
Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Бѣлоруссіи (Борисовскій и Лепельскій уѣзды), при закладкѣ новаго дома, подъ однимъ изъ угловъ отрубаютъ голову пѣтуху, которую и зарываютъ тутъ же въ землю или просто кладутъ подъ угловой камень. Пѣтуха же зажариваютъ для обычной закуски при закладкѣ всякаго новаго зданія. Иногда этотъ обрядъ совершается при
68
закладкѣ печи *). Это несомнѣнно остатокъ прежнихъ жертвъ домовому; тѣмъ болѣе, что въ древности куръ часто приносили въ жертву богамъ, какъ объ этомъ, между прочимъ, упоминается въ словѣ Христолюбца: „Куры имъ (богамъ) рѣжють".
Къ отголоскамъ первобытныхъ жертвоприношеній домовому также надо отнести повсемѣстно распространенный въ Бѣлоруссіи обычай затыкать въ углы и щели дома человѣчьи волосы, вычесанные или остриженные, и ногти. Въ настоящее время домовые, какъ видно, менѣе кровожадны, если, вмѣсто животрепещущаго мяса и теплой крови, довольствуются такими неудобоваримыми вещами, какъ волосы и ногти.
Намъ кажется, что домовой представляетъ съ одной стороны антропоморфизацію огня, домашняго очага, на что указываетъ названіе „дымовый" **), а также то обстоятельство, что его мѣстопребываніе главнымъ образомъ пріурочивается къ печи, къ очагу. Правда, по тѣмъ же вѣрованіямъ, живетъ онъ и въ клѣти; но клѣти въ Бѣлоруссіи въ большинствѣ слу
*) Пониманіе значенія этого обряда утеряно бѣлоруссами: совершается онъ просто по традиціи. Намъ, впрочемъ, объясняли зачѣмъ отрубаютъ голову пѣтуху при закладкѣ печи: „чтобъ куры плодилися". (Зимой ихъ держатъ въ подпечникѣ).
**) Впрочемъ, можетъ быть, что это искаженное произношеніе великорусскаго „домовой"; это названіе (дымовый) малоупотребительно въ Бѣлоруссіи: домовой больше слыветъ подъ именемъ юсподаря, хатника, подпечника, нногцл — запечника. Но если даже это только неправильное произношеніе великорусскаго слова, то и оно характерно, такъ какъ показываетъ, что домового, хатника народъ ставитъ въ непосредственную связь съ огнемъ.
69
чаевъ устраиваютъ теплыя, съ печами, чтобы можно было пускать туда зимній приплодъ домашнихъ животныхъ и ставить все то, что не должно замерзать (такія клѣти называются истопками, издобками; отъ слова —топить, тепливо), и тамъ, въ клѣти, его помѣщаютъ на печи или подъ печью, что не только не опровергаетъ нашего предположенія, а скорѣе подкрѣпляетъ его. Съ другой стороны —на домового, вѣроятно, перенесены нѣкоторыя черты Чура, обоготвореннаго родоначальника, ибо домовой, по повѣріямъ, отличается такими аттрибутами, которые свойственны родовому божеству: домовой, напр., убаюкиваетъ раскричавшихся дѣтей и надсматриваетъ за ними, если они предоставлены самимъ себѣ *).
Евникъ и Лазъникъ. Но за то отъ домового отдѣлились евникъ и лазьникъ, которые тоже, несомнѣнно, „огненнаго происхожденія", тоже олицетворенія огня. Они получили свои особыя, слишкомъ ужъ узкія, области: первый —евню (овинъ), второй —лазьню (баню). Бѣлорусскій овинъ и баня, по своему устройству, очень мало отличаются другъ отъ друга, и овинъ нерѣдко замѣняетъ баню. Также мало отличаются другъ отъ друга и ихъ оберегатели, такъ что мы можемъ считать евника и лазьника родными братьями и ближайшими родственниками домового.
Евникъ живетъ въ овинѣ, въ печкѣ или на печкѣ; по внѣшности онъ отличается отъ домового только тѣмъ, что этотъ послѣдній „сдается" въ бѣломъ „на
*) Отсюда, вѣроятно, пословица: Богатому чортъ дѣтей
колышетъ.
70
совѣ", а евникъ черенъ (надо полагать —отъ постоянной копоти безтрубой печи), только глаза, какъ угли горятъ. Тотъ и другой съ рѣшительно хозяйственными наклонностями: евникъ по ночамъ подметаетъ гумно, вѣетъ зерно, придаетъ ему „спорню“, а у знающихъ хозяевъ даже молотитъ по утрамъ.
Когда насаживаютъ евню, т. е. кладутъ снопы для просушки, то бросаютъ снопъ въ огонь; также по окончаніи молотьбы, оставляютъ снопъ ржи въ евнѣ, чтобы евнику „была занятка". Если прогнѣвить его, то онъ начнетъ бросать снопы въ огонь и сожжетъ овинъ —такъ объясняютъ бѣлорусскіе крестьяне частые пожары овиновъ, происходящіе отъ дурной насадки сноповъ.
Лазъникъ любитъ париться и мыться; ему оставляютъ для этой цѣли вѣникъ и воду. Свои омовенія онъ совершаетъ послѣ полуночи, а потому не любитъ, чтобы ктонибудь оставался до этого времени въ банѣ. Если же кто остается такъ долго, то лазьникъ начинаетъ бросать съ печи камни, стараясь убить дерзновеннаго.
Хлѣвникъ. Нѣсколько инымъ характеромъ отличается хлѣвникъ. Домовой и евникъ всегда желанные гости, съ ними дружатъ, имъ угождаютъ. Они сравнительно нрава безобиднаго, заботятся о пріумноженіи хозяйства, если живутъ въ ладу съ хозяиномъ. Но не таковъ хлѣвникъ и не таково отношеніе къ нему. Какъ только обнаруживаютъ, что онъ завелся, сейчасъ же стараются его выжить, избавиться отъ него. И не диво! по повѣрію —онъ портитъ скотъ; онъ ѣздитъ по
71
ночамъ на лошадяхъ въ конюшнѣ, а отъ такой ѣзды лошадь быстро худѣетъ слабѣетъ и, если не избавить ее вб время отъ хлѣвника, то вскорѣ околѣваетъ. Иногда онъ ѣздитъ поперемѣнно то на одной, то на другой лошади, а иногда привязывается къ какой нибудъ одной излюбленной. Лошадь бьется, мечется, старается сбросить хлѣвника, но это ей не удается. Она ржетъ, зоветъ на помощь хозяина; войдетъ онъ —никого нѣтъ, только лошадь взмылена и не можетъ отдышаться. То же бываетъ и съ коровами, —и на нихъ хлѣвникъ ѣздитъ. Коровы бѣгаютъ по хлѣву, мычатъ, быстро тощаютъ и перестаютъ давать молоко.
Хлѣвникъ почемуто боится сороки, и опытные кучера вѣшаютъ эту вѣщую птицу надъ дверями конюшни. Но ворожбитка и лѣкарка м. Холопеничъ Борисовск. уѣзда, Розалія Осьмакъ, отъ которой мы позаимствовали значительную часть нашихъ матеріаловъ, сообщила намъ, что самое вѣрное средство изгнать хлѣвника—слѣдующее. Нужно свить изъ «поскони» *) кнутъ (пугу),—свить въ три „стволки"; на концѣ завязать три узелка; отъ нихъ на разстояніи одной пяди еще три, а черезъ пядь и еще три. Этотъ кнутикъ навязать на осиновое «пугавье». Въ ночь, когда настаетъ „молодзикъ" (новолуніе), передъ воротами хлѣва поставить жаровню съ осиновыми горячими углями; впрочемъ, могутъ быть угли и другіе, но осиновые какъ будто бы лучше. Когда все это готово, тогда, взявши корову или лошадь за хвостъ, нужно гнать ее
*) Конопля съ тычинковыми цвѣтками.
72
черезъ хлѣвъ къ двери, стегая наотмашь кнутикомъ и стараясь перегнать черезъ жаровню. И такъ перебрать всѣхъ коровъ и лошадей. При этомъ слѣдуетъ приговаривать: „Пошла, хира (немочь, болѣзнь, погань) наузвѣй вѣцеръ"!
Или же:
Якъ у насъ Юрья Кони пасець, Статокъ сциражець, Начистую силу Прочь отгоняиць, Хлѣбника и цмока Вожахомъ пориць, Приговариваиць: Хира у лѣсъ! (3) *).
Если на которомъ нибудь животномъ и сидѣлъ хлѣвникъ, то, отъ соединеннаго воздѣйствія кнута изъ „посконныхъ" волоконъ, который разсѣкаетъ его тѣло до крови, огня, котораго онъ боится, и, наконецъ, заговора, которому придается чудесная сила, онъ не дерзнетъ возвратиться вспять и оставитъ стадо въ покоѣ.
Изъ сказаннаго видно, что хлѣвникъ едвали былъ когда нибудь богомъпокровителемъ стадъ. Аттрибуты Волоса, скотьяго бога, перенесены на св. Георгія, котораго народъ и считаетъ покровителемъ стадъ, защитникомъ отъ волковъ, вовколаковъ, хлѣвниковъ, гадовъ, вѣдьмъкоровницъ, отбирающихъ у коровъ молоко; тог
*) Этотъ же заговоръ произносятъ пастухи, обходя стадо, когда въ первый разъ выгоняютъ его на пастбище.
73
да какъ хлѣвникъ является силой враждебной, недоброжелательной, причиняющей вредъ стаду, силой, противъ которой необходимо бороться при помощи св. Юрья и огняочистителя. Искуснымъ считается тотъ пастухъ или конюхъ, который умѣетъ умилостивить св. Юрья и изгнать, въ случаѣ надобности, хлѣвника.
Также очевидно, что хлѣвникъ не представляетъ, такъ сказать, разновидности домового, ибо домовой, какъ мы видѣли выше, любитъ лошадей и коровъ, ласкаетъ ихъ, холитъ и отъ его ухаживаній скотъ улучшается, тогда какъ хлѣвникъ, разъ онъ поселился въ хлѣву, приноситъ животнымъ только вредъ. И прототипъ домового, огонь, имѣетъ свойство изгонять его. Домовому надлежитъ быть въ каждомъ порядочномъ домѣ, а хлѣвникъ появляется случайно или насылается лихими людьми.
Змѣйденыоносецъ. Чтобы покончить съ домашней «нечистой силой», намъ еще необходимо сказать нѣсколько словъ о змѣѣносителѣденегъ.
Про каждаго сколько нибудь богатаго крестьянина въ Бѣлоруссіи говорятъ, что „ему змѣй гроши носиць“, и вы встрѣтите немало людей, которые самолично, воочію, видѣлиде этого змѣя; при томъ вамъ укажутъ чей онъ, т. е. какому богачу принадлежитъ. Но всего интереснѣе то, что такіе змѣи, по разсказамъ, производятся искусственно. На этотъ счетъ существуетъ такое повѣрье. Если черный пѣтухъ проживетъ семь лѣтъ, то къ концу седмого года снесетъ особаго вида яйцо, напоминающее, будто бы, по формѣ раковину обыкновенной улитки. Это яйцо нужно но
74
сить подъ мышкой три года. Тогда вылупится изъ него маленькій змѣенышъ. Его нужно холить, держать въ теплѣ, кормить яичницей (это его исключительная пища) и ничѣмъ не раздражать. Выросши, онъ станетъ летать, отыскивать клады и носить деньги своему хозяину. Живетъ змѣй въ клѣти (истопкѣ), никому не показывается. Туда ему хозяинъ или хозяйка каждодневно носятъ свѣжую яичницу. Но ее почемуто нельзя солить: ничѣмъ такъ не прогнѣвишь змѣя, какъ посоливши ему яичницу. За это онъ сжигаетъ все хозяйское добро и самъ улетаетъ. Вообще онъ, разсердившись, мститъ пожаромъ. Если ктонибудь увидитъ его несущаго деньги и оскорбитъ неприличіемъ, то онъ деньги разсыплетъ, а своего хозяина почемуто сожжетъ.
КНІГІ ОНЛАЙН
