Перажыткі старажытнага светасузірання ў беларусаў
Этнаграфічны нарыс
Выдавец: Беларусь
Памер: 193с.
Мінск 1995
52
не обходится безъ водки, но пьютъ въ мѣру: напиться допьяна, какъ это бываетъ на свадьбѣ, на крестинахъ, въ этомъ случаѣ было бы неприличіемъ. Пьютъ не только посторонніе, но и близкіе покойному люди, пьютъ, чтобы заглушить горе, чтобы притупить сознаніе невозвратимой потери. Застольныя бесѣды посвящаются памяти „небожчика“, при чемъ выставляются на видъ только лучшія стороны его характера и только похвальные поступки.
Другіе поминальные столы —шестины, девятины, сорочины и погодки —ничѣмъ не отличаются отъ вышеописаннаго, и даже шестины и девятины въ послѣднее время рѣдко устраиваются: развѣ ужь семья покойнаго очень богата и желаетъ оказать ему особую честь. Но сорочины и погодки должны быть обязательно справляемы. Первые, если то позволяетъ вре мя года, сопровождаются „прикладзинами", т. е. приведеніемъ въ приличный видъ могилы и постановкою креста или памятника. Памятники ставятся изъ камня, изъ дерева, отесаннаго на подобіе гроба, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ сооружается надъ могилою маленькій домикъ. На сорочины приглашаются только родственники и ближайшіе сосѣди. Послѣ постановки креста или памятника, женщины начинаютъ, обыкновенно, голосить по усопшемъ, „причитывать", припадая къ его могилѣ. Причитанье —это слезная импровизація, въ которой, съ одной стороны, дается исходъ естественному чувству горести, но вмѣстѣ съ тѣмъ это обрядъ, такъ сказать, публичное выраженіе горя, связанное съ восхваленіемъ покойнаго: нѣчто въ родѣ
53
надгробныхъ рѣчей, принятыхъ въ образованномъ обществѣ. Въ этомъ смыслѣ причитанью придается немаловажное значеніе, такъ что, напримѣръ, одинокіе люди нерѣдко скорбятъ о томъ, что на ихъ могилѣ некому будетъ плакать. Иногда роль плакальщицъ берутъ на себя постороннія женщины, но это выходитъ изъ обычая. По окончаніи голошенія для присутствующихъ устраивается трапеза тутъ же на могилѣ, когда это удобно, или въ хатѣ.
Если въ могилѣ' находятъ человѣческія кости, то или роютъ яму въ другомъ мѣстѣ, или бросаютъ въ нее мѣдную монету на покупку мѣста у прежняго владѣльца, „кабъ небожчики не дралися".
Погребеніе, подъ вліяніемъ духовенства и школы, въ послѣднее время болѣе или менѣе очистилось отъ языческихъ обычаевъ; но и теперь иногда кладутъ въ карманъ покойникукурильщику трубку съ табакомъ, а нюхальщику — табакерку. Въ недавнія же времена клали ножи, гребни, а мастерамъ нѣкоторые ихъ инструменты, а тѣмъ, кто любилъ выпить, и водку ставили въ бутылкахъ или „глякахъ“ (глиняныя бутылки). На кладбищахъ, копая могилы, иногда находятъ эти вещи *).
Теперь въ этомъ отношеніи сталъ распространяться болѣе возвышенный взглядъ: самымъ вѣрнымъ спосо
*) Ходятъ разсказы, что копалищики ямъ находили бутылки съ водкой. Кто выпивалъ ее, то тутъ же падалъ мертвымъ, потому что водка напиталась „мертвымъ духомъ". Намъ случалось видѣть вырытые „глякн", но они были безъ водки, потому что пробка сгнила и водка вылилась или испарилась.
54
бомъ для передачи чего нибудь покойнику считается дареніе нищему. Это мнѣніе отразилось даже въ народномъ творчествѣ. Такъ въ одной сказкѣ говорится, что одинъ покойникъ, явясь на тотъ свѣтъ, былъ очень удивленъ, когда ангелъ подвелъ его къ пустому столу, тогда какъ другіе покойники имѣли передъ собой столы, уставленные разными „напитками и наѣдками". Онъ проситъ разъяснить ему. почему это такъ? что онъ за исключеніе? Ему отвѣчаютъ, что тѣ, которые имѣютъ пищу, принесли ее съ собой. Тогда онъ проситъ Бога отпустить его домой, чтобы запастись пищей, такъ какъ ему нечего ѣсть. Не умирать же ему съ голоду? Богъ его отпустилъ. Явился этотъ человѣкъ домой и приказалъ своимъ домочадцамъ приготовить самой разнообразной пищи и питья и при томъ въ возможно большомъ количествѣ. Приготовили изрядный запасъ. Все это свалили ему въ могилу. Отправился онъ и самъ на кладбище въ сопровожденіе друзей и знакомыхъ. Слѣдомъ шло много нищихъ, которые просили у него подаянія. Но онъ, изъ жадности, ничего не хотѣлъ имъ дать. Случилось, что одинъ пирогъ, при перевозкѣ, свалился въ грязь. Постыдился онъ нести его на тотъ свѣтъ и отдалъ нищему. Чуть только легъ этотъ человѣкъ въ гробъ, какъ и очутился на томъ свѣтѣ. Подходитъ онъ къ своему столу и видитъ, что на немъ лежитъ только тотъ грязный пирогъ, что онъ отдалъ нищему.
Въ этомъ разсказѣ, несомнѣнно, слышится протестъ противъ грубоматеріалистическаго взгляда на загробный міръ. Однако прогрессъ въ этомъ отношеніи сдѣ
55
ланъ еще незначительный: большинство и по сей день вѣрятъ, что матери, оставившія послѣ смерти грудныхъ младенцевъ, являются ихъ кормить, и частыя боли въ животѣ ребенка приписываютъ недоброкачественности „мертвецкаго'1 молока; объ этомъ же свидѣтельствуютъ и вѣрованія въ дѣдовъ и бабъ и обряды, основанные на этихъ вѣрованіяхъ.
Такъ, по возрѣніямъ бѣлоруссовъ, весной, вмѣстѣ съ оживаніемъ природы, съ пробужденіемъ ея отъ зимняго сна, оживаютъ и души мертвыхъ и выходятъ изъ тѣсныхъ гробовъ на вольный свѣтъ. Полагаютъ, что онѣ нуждаются въ пищѣ и питьѣ, что онѣ ѣдятъ и пьютъ, но рѣдко: три —четыре раза въ годъ съ нихъ вполнѣ достаточно. Для удовлетворенія этой потребности и въ знакъ уваженія къ предкамъ, періодически устраиваются поминальные столы, побѣлорусски—«дзяды» *). Въ такіе дни всѣ какъто торжественно настроены, полны ожиданія чегото таинственнаго. Разговоры, обыкновенно, вращаются около умершихъ; вспоминаются обстоятельства ихъ жизни, вскусы, привычки; чисто случайныя явленія приводятся въ связь съ обитателями загробнаго міра: сядетъ, напримѣръ, птичка на окно, какъ ужъ въ ней видятъ душу покойника, который чегото хочетъ отъ родныхъ, о чемъто напоминаетъ имъ. Начинаются догадки, предположенія... Старики, которые уже хранятъ „сорочку на смерть", видятъ въ этомъ знаменіе своей близкой
*) Въ Бѣлоруссіи „дзяды“ справляются въ субботу предъ мясонустною недѣлей, во вторникъ на Ѳоминой, на канунѣ Троицы и 24 октября (Дмнровскіе дзяды).
56
кончины: „Это такой то, говорятъ они, за мной являлся; нужно готовиться въ дальнюю дорогу"... Въ этотъ день обязательно чистятъ избу, словно бы къ пріему дорогихъ гостей.
«Дзѣдуюць» поздно вечеромъ. Покрываютъ столъ бѣлой скатертью, кладутъ хлѣбъсоль, ставятъ кутью; предъ образами зажигается свѣча,—и всѣ молятся за усопшихъ. Послѣ сего хозяинъ выходитъ за дверь и призываетъ предковъ, «дзядовъ», раздѣлить со всѣми домочадцами обрядовую трапезу, которая доходитъ до 7 блюдъ. Ъдятъ «покладаючися», т. е. проголятъ ложку «потравы» и предоставляютъ то же сдѣлать дзѣдамъ — кладутъ для нихъ свои ложки. Но, принимая во вниманіе, что дзѣдовъ можетъ быть больше, чѣмъ кладется ложекъ, хозяева отливаютъ и откладываютъ всякой пищи на окна и подъ столъ.
Есть обычай —ничего не убирать со стола послѣ этой вечери, чтобы „дзѣдамъ" было что ѣсть, когда они соберутся ночью.
Бабы справляются на канунѣ дзѣдовъ. Но этотъ обычай распространенъ весьма мало; мы наблюдали его только въ Лепельскомъ уѣздѣ. По существу обрядовая сторона «бабъ» ничѣмъ не отличается отъ «дзѣдовъ», только блюдъ готовится меньше.
Радоуница, или „небожчицкій великъ день" (вторникъ на Ѳоминой недѣлѣ) отличается отъ другихъ дзѣдовъ тѣмъ, что въ этотъ день поминальная трапеза устраивается непремѣнно на могилкахъ. Въ этотъ день хозяйки обязательно пекутъ „грибки", т. е. толстые блины изъ пшеничной муки, на маслѣ и яйцахъ; запа
57
саются водкой; къ этому прибавляются куличи, яйца, сыръ, масло и другіе остатки пасхальныхъ яствъ. Все это, завязанное въ скатерть, несутъ на кладбище; тамъ покрываютъ скатертью могилу, которая къ этому дню проводится въ порядокъ, и разставляютъ на ней принесенное. Что не съѣдятъ, оставляютъ на могилѣ; на нее же льютъ водку, если покойникъ любилъ выпить, сыплютъ табакъ, если онъ былъ курильщикъ или нюхальщикъ. Иные, слѣдуя болѣе возвышенному взгляду, всѣ остатки отдаютъ нищимъ, оставляя на могилѣ только пасхальное яйцо.
Вампиры. Самымъ чудовищнымъ порожденіемъ первобытного анимизма, несомнѣнно, явлется вѣра въ вампировъ или, по бѣлорусскому произношенію, вупароу, упырей. Эти чудовища страшно кровожадны; особенно они любятъ кровь человѣческую, но, при случаѣ, не брезгаютъ и кровью животныхъ.
Только люди, знавшіеся при жизни съ нечистой силой, превращаются по смерти въ вампировъ. По ночамъ они приходятъ въ дома своихъ бывшихъ недруговъ, а иногда даже друзей и родныхъ, ложатся на грудь избранной жертвы, припадаютъ губами къ ея сердцу и высасываютъ горячую кровь. Увидѣвъ „вупара“, можно узнать, кѣмъ онъ былъ при жизни, ибо основныя черты онъ сохраняетъ и послѣ смерти, только у него губы раздуваются отъ частаго сосанія, а языкъ дѣлается остеръ, какъ змѣиное жало. Его ■ то вупаръ и запускаетъ въ грудь человѣка и потомъ изъ ранки высасываетъ кровь. Рана остается небольшая, такъ что ее и не замѣтишь, тѣмъ болѣе, что вам
58
пиръ ее искусно засасываетъ. Только по блѣдному лицу—такъ говоритъ повѣрье —можно узнать жертву алчности вампира. Тогда нужно пригласить свѣдущаго человѣка, знахаря, чтобы узнать, кто этотъ вупаръ. Впрочемъ, для смѣльчака—это дѣло нетрудное. Нужно на ночь спрятать подъ сосудъ зажженную восковую свѣчку, стараясь, чтобы свѣчка не потухла А послѣ полуночи —когда разгуливаетъ нечистая сила — нужно, по временамъ, приподнимать сосудъ и освѣщать комнату. При внезапномъ освѣщеніи вупаръ виденъ. Тогда бей его на отмашь осиновымъ полѣномъ, заранѣе, конечно, приготовленнымъ. Такимъ образомъ его можно „отвадить" отъ этого дома. Но чтобы окончательно прекратить его ночныя похожденія, для этого повѣрье рекомендуетъ присмотрѣться, на кого изъ умершихъ извѣстныхъ чаровниковъ онъ похожъ. Узнавши, надо раскопать гробъ этого чаровника, отрубить ему голову и положить ее между ногъ, а тѣло прибить къ землѣ осиновымъ коломъ. Это считается радикальнымъ средствомъ противъ вампира.
ш.
Пережитки олицетвореній.
При посредствѣ сновидѣній и нѣкоторыхъ другихъ факторовъ, первобытный человѣкъ, какъ мы видѣли, научился одухотворять предметы, находить за ихъ чувственной, матеріальной оболочкой неуловимую, неосязаемую сущность,—словомъ, пришелъ къ заключенію о двойственности какъ его самого, человѣка, такъ и всего внѣшняго міра.
КНІГІ ОНЛАЙН
