Перажыткі старажытнага светасузірання ў беларусаў
Этнаграфічны нарыс
Выдавец: Беларусь
Памер: 193с.
Мінск 1995
*) Послѣдніе два заговора заимствованы изъ Бѣлорск сборн. Е. Р. Романова, вып. V, гдѣ собранъ богатѣйшій запасъ этого рода матеріаловъ.
44
небо, подымающая шелковый пологъ и выпускающая солнце и т. п. Однако, на ряду съ этими, несомнѣнно, первобытными чертами, въ нихъ заключаются и позднѣйшія наслоенія въ родѣ обращенія къ помощи Божьей Матери и святыхъ, въ родѣ упоминанія объ Іерусалимѣ, Іорданьрѣкѣ, церкви, священникахъ. Тутъ очевидно произведена замѣна древнихъ воззрѣній новѣйшими, языческихъ божествъ —христіанскими святыми. Но это нимало не лишаетъ эти заговоры фетишистическаго характера, заключающагося въ самой сущности воззрѣній на значеніе заговоровъ, въ вѣрѣ въ ихъ чудодѣйственную силу: „что скажется, то и сбудется". А эта вѣра крѣпко укоренилась въ народѣ. И всего печальнѣе то, что бѣлоруссы обращаются къ знахарю съ просьбой „дать воды" именно при серьезныхъ заболѣваніяхъ, когда обычныхъ народныхъ медикаментовъ, вродѣ питья липоваго цвѣта, натиранія комфорой, тертой рѣдькой, хрѣномъ, паренья въ банѣ крапивой вмѣсто вѣника и т. п. бываетъ недостаточно.
II
Пережитки анимизма.
Въ началѣ предыдущей главы мы коснулись про цесса осмысливанія внѣшняго міра, выражавшагося въ перенесеніи свойствъ человѣческой личности на внѣшніе предметы. На ряду съ этимъ, въ душѣ первобытнаго человѣка развивался и другой процессъ, который антропологи называютъ анимизмомъ.
Сущность анимизма заключается въ томъ воззрѣніи, что человѣкъ и всѣ чувственные предметы —двойственны; что они состоятъ изъ видимой, осязаемой оболочки, за которою скрывается нѣчто неуловимое, тонкое, невещественное, но всетаки существующее и тѣсно связанное съ нашимъ личнымъ существованіемъ, съ нашимъ страданіемъ и благополучіемъ.
Къ такому понятію, по мнѣнію Спенсера *), приводили дикаря наблюденія надъ облаками, которыя то появляются, сгущаясь, въ извѣстныхъ очертаніяхъ, то таютъ и исчезаютъ; надъ звѣздами, появляющимися вечеромъ и исчезающими при дневномъ свѣтѣ; надъ
*) Основ. Соціол. т. 1.
46
вѣтромъ, который качаетъ деревья, вырываетъ ихъ съ корнями и однако невидимъ; также наблюденія надъ такими явленіями, какъ, наприм., тѣни: онѣ хотя и похожи на тѣ предметы, которые ихъ отбрасываютъ, но отличаются не уловнмостью, тѣмъ, что ихъ „изъ стѣны не вырубишь", а также и надъ такими, какъ отраженіе предметовъ въ водѣ, какъ эхо и т. п. Но самое главное значеніе въ процессѣ выработки анимистическаго строя мышленія имѣли сновидѣнія. Въ виду ихъ важности въ этомъ отношеніи, мы считаемъ необходимымъ остановиться на нихъ нѣсколько дольше.
Представьте себѣ дикаря, которому приснилось, что онъ охотится за оленемъ, убиваетъ его, жадно пьетъ его теплую кровь, пожираетъ лучшіе куски мяса. Вотъ къ нему приходятъ его знакомые; съ одними онъ дѣлится своей добычей, другихъ отгоняетъ прочь, вступаетъ съ ними въ драку .. Онъ видитъ своихъ покойныхъ родителей, родственниковъ и сосѣдей, давно умершихъ. Словомъ, онъ живетъ во снѣ полною жизнью, нѣсколько отличною отъ той, которую онъ ведетъ на яву.
Какое объясненіе можетъ дать дикарь всѣмъ этимъ явленіямъ? Какіе онъ долженъ сдѣлать отсюда выводы?
Съ одной стороны, онъ лежалъ неподвижно, закрывши глаза, что удостовѣряютъ бывшіе въ хижинѣ во время его сна; съ другой —онъ ясно помнитъ, что онъ ходилъ, охотился, видѣлъ, ѣлъ, пилъ и проч. Какъ то, такъ и другое—одинаково несомнѣнно. Примирить это противорѣчіе возможно только при допущеніи, что въ немъ существуетъ другое „я“, которое
47
можетъ оставлять свою оболочку, тѣло, и удаляться въ міръ, отличный отъ нашего, ибо въ этомъ мірѣ наблюдаются такія явленія, какихъ въ дѣйствительности не увидишь. Изъ того, что онъ видѣлъ во снѣ своихъ отсутствующихъ друзей и знакомыхъ, онъ долженъ заключить, что ихъ „я“, что ихъ души, такъ же, какъ и его душа, способны покидать свои тѣла на болѣе или менѣе продолжительные сроки. Случаи обмиранія, летаргіи, эпилепсіи и т. п , нерѣдко встрѣчаемые въ дѣйствительности, приводятъ дикаря къ тому же заключенію и еще болѣе убѣждаютъ его въ справедливости своего предположенія. Изъ того же, что онъ видѣлъ во снѣ своего дѣда или сосѣда, которые давно умерли, онъ долженъ заключить, что умеръ не весь его дѣдъ, а только одна грубо вещественная его оболочка; что внутренняя сущность отжившаго предка, его душа, не умерла, а только переселилась въ особый міръ, который и души живыхъ посѣщаютъ во время сна.
Такъ возникаетъ и укрѣпляется мнѣніе объ аналогичности явленій сна и смерти, мнѣніе, что смерть есть продолжительный сонъ и что, слѣдовательно, умершіе нуждаются въ удовлетвореніи потребностей, свойственныхъ живымъ людямъ. Отсюда же, мало по малу, развивается культъ предковъ, общій всѣмъ первобытнымъ народамъ; а также отсюда ведутъ свое начало воззрѣнія на происхожденіе нѣкоторыхъ болѣзней и средства къ лѣченію ихъ *).
*) См. объ этомъ Спенсера —Основ. Соціол. и Тэйлора — Первобыт культур.
48
Пережитки анимистическаго строя мышленія живо сохранились и въ міросозерцаніи бѣлоруссовъ. Но мы здѣсь разсмотримъ только тѣ изъ нихъ, которые связаны съ представленіями о снѣ и сновидѣніяхъ, душѣ и загробной жизни, относя въ особую главу анимистическія воззрѣнія на происхожденіе болѣзней и ихъ лѣченіе.
Сонъ і сновидѣнія. Бѣлоруссы еще сохраняютъ воззрѣніе, свойственное первобытной ступени умственнаго развитія, что во время сна душа выходитъ изъ тѣла и посѣщаетъ разныя мѣста, въ томъ числѣ и такія, которыя недоступны человѣку въ бодрственномъ состояніи, какъ напримѣръ загробный міръ. Однако она не покидаетъ тѣла совершенно. По мнѣнію однихъ *) — она какъ бы вытягивается изо рта въ видѣ неизмѣримой ленты, которая однимъ концомъ остается въ человѣкѣ, а другимъ можетъ быть, где хочетъ. Этимъ объясняется, что тѣло во время сна живо. Другіе же, игнорируя послѣднее соображеніе, полагаютъ, что душа выходитъ изъ тѣла вполнѣ, но, какъ бы далеко она не отлучилась, не упускаетъ тѣла изъ виду, и если ему грозитъ опасность или если спящаго будятъ, то спѣшитъ возвратиться на свое мѣсто. Какъ тѣ, такъ и другіе толкователи согласны въ томъ, что крѣпкій сонъ, когда человѣка трудно разбудить, зависитъ отъ крайняго удаленія души.
Сны —это видѣнія души во время ея странствованія. Въ реальности этихъ видѣній бѣлоруссы нимало
*) Между прочими —Розаліи Осьмаковой —знахарки и толковательницы сновъ (Борисовск. уѣз.).
49
не сомнѣваются. Только надо ихъ, эти видѣнія, понимать. Отсюда толкованія сновъ. Одно понимается прямо, другое —аллегорически или по аналогіямъ, а иное толкуется въ обратномъ смыслѣ,—словомъ, предоставляется широкій просторъ снотолкователямъ.
Приведемъ, для примѣра, нѣсколько традиціонныхъ толкованій.
Видѣть во снѣ попа —имѣть дѣло съ нечистой силой; видѣть похороны —къ свадьбѣ; пожаръ —счастіе, богатство; видѣть бобы, горохъ —лить слезы; вырвать зубъ или лишиться какого нибудь члена своего тѣла — означаетъ смерть близкаго человѣка; если при этомъ течетъ кровь —значитъ умретъ кровный родственникъ и т. п.
Особое значеніе придается сновидѣніямъ, въ которыхъ фигурируетъ кто нибудь изъ умершихъ родственниковъ. Тутъ надо стараться такъ или иначе угадать ихъ волю и исполнить ее *).
Пророческій смыслъ придается также „сонному бреду". Но такъ какъ онъ часто бываетъ отрывоченъ, безсвязенъ, такъ что изъ него, при самыхъ грубыхъ натяжкахъ, мудрено вывести какое нибудъ заключеніе, то, чтобы избѣжать этого, совѣтуютъ, лишь только начнется бредъ, взять спящаго одной рукой за мизинецъ и, слегка поглаживая другой рукой его руку, да
*) Даже самое названіе сновидѣній указываетъ на отношеніе ихъ къ загробному міру. „Видѣть во снѣ“ —по бѣлорусски тризнить Это слово стоитъ особнякомъ въ бѣлорусской рѣчи, не имѣя однокоренныхъ и производныхъ. Намъ кажется, что не будетъ излишней смѣлостью сблизить его съ древн. славянск. словомъ „тризна".
4
50
вать ему вопросы; тогда онъ будетъ отвѣчать связно и толково и не будетъ въ состояніи утаить чтонибудь. Между прочимъ, такимъ способомъ ревнивые мужья испытываютъ вѣрность своихъ женъ.
Понятіе о душѣ. Изъ предыдущаго отчасти видно, что бѣлоруссы представляютъ себѣ душу, какъ нѣчто матеріальное, но болѣе тонкое, чѣмъ осязаемые предметы. Душа, по ихъ объясненію, —“духъ“, паръ (какъ въ банѣ), который можетъ безконечно измѣнять свою форму и принимать различные образы, а равно быть невидимымъ. Многіе положительно увѣряютъ, что они, будучи при умирающемъ, видѣли, какъ душа выходитъ изо рта въ видѣ пара *). Въ недавнія времена, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ Бѣлоруссіи и теперь, тотчасъ послѣ смерти одного изъ домашнихъ, ставятъ на столѣ миску съ водой и вѣшаютъ передъ образами или около окна чистое полотенце, чтобы душа могла умыться и утереться.
Въ случаѣ долгой агоніи, когда „душѣ трудно разстаться съ тѣломъ", открываютъ отдушину, а иногда выдираютъ изъ потолка доску, чтобы дать душѣ свободный выходъ на вольный воздухъ.
Чаровникамъ, что „душу чорту запродали", особенно трудно умирать; имъ не помогаетъ и „громничная" свѣча **), которую, обыкновенно, даютъ въ руку умирающимъ: душа ихъ, зная, что ее ожидаетъ
*) Въ Малороссіи, наоборотъ, крестьяне полагаютъ, что душа, подобная пару, существуетъ только у нехристей.
**) Освященная на „Громницы" (2 февр.), предохраняю щая отъ грома и пожара.
51
въ загробномъ мірѣ, не хочетъ покидать тѣла, и черти выдираютъ ее особыми крючьями.
Загробный міръ и пережитки культа предковъ. Послѣ смерти человѣка душа его не сразу переходитъ въ загробный міръ: сорокъ дней она еще остается въ родномъ селѣ; изъ нихъ сначала шесть дней бродитъ около дома и три дня по своимъ огородамъ и полямъ. Послѣ этого срока она или отправляется на тотъ свѣтъ, куда ей предназначено—въ пекло, въ отхлань (нѣчто въ родѣ чистилища), въ рай —или же остается здѣсь, на землѣ, отбывать свою „покуту“: поселяется въ деревѣ (такое дерево скрипитъ), въ животномъ и даже въ человѣкѣ. Такой человѣкъ страдаетъ всю жизнь, пока поселившаяся въ немъ душа не искупитъ своихъ грѣховъ.
Эти послѣдовательные переходы души во время путешествія ея въ загробный міръ сопровождаются „поминальными столами", вѣроятными остатками языческой тризны, основанными на томъ представленіи, что человѣкъ и по смерти нуждается въ пищѣ и питьѣ и что удовлетвореніе этихъ потребностей покойника есть нравственный долгъ его родственниковъ, за невыполненіе котораго они рискуютъ подвергнуться мести со стороны умершаго. Первый поминальный столъ устраивается въ день погребенія и приглашаются къ этому столу всѣ бывшіе на „хавтурахъ". Обязательныя блюдакутья, клецки и блины; что сверхъ этого—зависитъ отъ состоятельности родственниковъ покойника, но чѣмъ больше будетъ „потравъ", кушаньевъ, тѣмъ больше чести умершему. Ни одинъ поминальный столъ
КНІГІ ОНЛАЙН
