Перажыткі старажытнага светасузірання ў беларусаў
Этнаграфічны нарыс
Выдавец: Беларусь
Памер: 193с.
Мінск 1995
Бѣлоруссы воображаютъ, что на днѣ неприступной трясины возсѣдаетъ старшій чортъ и оттуда разсылаетъ подвластныхъ ему чертей для искушенія люда, выслушиваетъ отчеты о ихъ дѣятельности, подаетъ имъ совѣты, какъ достичь болѣе успѣшныхъ результатовъ, и наказываетъ лѣнивыхъ. Между ними существуетъ довольно длинная іерархія, но честности въ ихъ средѣ нѣтъ и въ поминѣ; напротивъ, подчиненные всячески норовятъ обмануть начальниковъ, увильнуть отъ заданной работы, особенно если она тяжела и непріятна, и избѣжать наказанія. Такія черты ихъ характера сплошь и рядомъ встрѣчаются въ тѣхъ бѣлорусскихъ сказкахъ, гдѣ фигурируютъ черти. Пред
*) Этого чорта нерѣдко называютъ цмокомъ. Цмокъ собствен
но значитъ драконъ.
131
полагаются у нихъ и половыя и возрастныя различія: есть черти, чертовки и чертенята. Однако чортъ не прочь вступить въ половую связь и съ обыкновенной смертной. Отъ такого общенія рождаются чудовища и уроды, не имѣющіе никакого подобія человѣческаго. Тотчасъ же послѣ рожденія они исчезаютъ съ визгомъ и хохотомъ.
Чортъ —источникъ зла на землѣ. По космогоническому преданію, широко распространенному въ Бѣлоруссіи, онъ, участвуя въ созданіи земли, внесъ въ нее все злое.
Вотъ это преданіе.
Въ началѣ вода покрывала землю. Богъ приказалъ чорту нырнуть на дно и достать оттуда горсть земли. Чортъ спустился на дно, захватилъ горсть земли, но не всю отдалъ Богу, а спряталъ часть во рту. Богъ взялъ въ руки горсть земли, благословилъ ее. и бросилъ на воды, —и земля стала расти, расширяться, покрывать воду гладкимъ и ровнымъ, какъ токъ, слоемъ. Но стала расти и та земля, что была у чорта во рту, стала раздирать ему ротъ. Чортъ, корчась отъ боли, сталъ кататься по землѣ и выплевывать изо рта землю. Долго онъ катался такъ и плевалъ. Оттого поверхность земли сдѣлалась гористой, и земля мѣстами отравилась чортовой слюной. Поэтому, когда Богъ, подготовляя землю для человѣка, посѣялъ жито (рожь), пшеницу, ячмень, просо, яблони, груши и цѣлебныя травы, то мѣстами выросъ пырей, «кастеръ», лебеда, блекотъ (бѣлена), застыръ (терновникъ) и всѣ другія вредныя растенія. Потомъ
132
Богъ создалъ полезныхъ животныхъ: лошадей, коровъ, овецъ, собакъ... Но нѣкоторыя изъ нихъ, не умѣя различать полезныхъ травъ отъ вредныхъ, наѣлись ядовитыхъ и превратились въ волковъ, россомахъ, медвѣдей и прочихъ вредныхъ животныхъ. Такъ продолжалось до тѣхъ поръ, пока животныя не научились различать полезныя травы отъ ядовитыхъ. Слѣпилъ Богъ изъ глины человѣка, дохнулъ на него, и человѣкъ зашевелился, ожилъ. Чортъ это все видѣлъ. Онъ улучилъ минуту, когда человѣкъ спалъ, дохнулъ на него, —и вселился въ человѣка также и злой духъ, и человѣкъ получилъ склонность ко злу.
(М. Холопеничи, Борисовск. уѣзда)
Этотъ разсказъ циркулируетъ въ Бѣлоруссіи въ нѣсколькихъ варіантахъ; мы выбрали самый типичный, въ которомъ наиболѣе ясно и послѣдовательно проведена идея, что все зло на землѣ отъ чорта. Но не довольствуясь этимъ исконнымъ зломъ, онъ употребляетъ всѣ усилія, чтобы его увеличить, чтобы больше и больше причинять вреда людямъ, чтобы въ конецъ погубить ихъ души. Въ этомъ отношеніи и сами люди являются ему ревностными пособниками, вступая въ связь съ нечистой силой.
Сообщники нечистой силы.
Въ любой мѣстности Бѣлоруссіи вамъ укажутъ людей обоего пола, которые, какъ говорятъ бѣлоруссы, „знаютца зъ нечистикомъ, свояки чорту, свою душу ему запродали". Называютъ ихъ разно: чаровниками и чаровницами, (иногда, но рѣдко, колдунами), знахарями и знахарками, ворожбитами, вѣдзьмаками и вѣдзьмами, воукулаками и пр. Всѣ эти названія упоминаются въ памятникахъ нашей древней письменности, съ прибавленіемъ нѣкоторыхъ другихъ, несохранившихся въ современномъ бѣлорусскомъ говорѣ, какъ напримѣръ — кудесникъ, волхвъ, вѣщая женка. Въ этихъ памятникахъ они употребляются какъ синонимы: вѣдунъ, знахарь, колдунъ, кудесникъ —все это названія, указывающія на высшее вѣдѣніе. Такъ называли людей одаренныхъ необыкновенною мудростью, даромъ предвидѣнія, пророчества, поэтическаго творчества, обладающихъ знаніемъ священныхъ заклятій, жертвенныхъ и очистительныхъ обрядовъ, умѣньемъ совершать гаданія и врачевать недуги. Въ настоящее время народъ дѣлаетъ нѣкоторыя различія между этими назва
134
ніями, смотря по тому, съ какого рода нечистой силой имѣютъ дѣло данные чаровники, съ какою цѣлью употребляютъ они свое таинственное знаніе и по другимъ причинамъ. Быть вѣдьмой, вѣдьмакомъ, вовколакомъ, съ точки зрѣнія бѣлорусса, болѣе предосудительно, чѣмъ быть просто чаровникомъ: разные чаровники бываютъ. Вѣдьмой, вѣдьмакомъ, вовколакомъ бѣлоруссы ругаются, какъ чѣмъто позорнымъ, но этого не замѣчается относительно слова. чаровникъ, ворожбитъ и знахарь. Слыть знахаремъ даже почетно. Знахари и знахарки употребляютъ свои познанія больше на пользу ближняго, а вѣдьмаки и вѣдьмы почти никогда. Чаровникомъ называютъ вообще того, кто умѣетъ совершать чары, тоесть такіе суевѣрные, таинственные обряды, заклинанія, которымъ подчиняются стихійныя и другія силы. Впрочемъ, не всякій чаровникъ умѣетъ совершать всѣ эти чары, а только тотъ, который душу чорту продалъ. Большинство же изъ нихъ знаютъ только чтонибудь одно. Въ этомъ и различіе между большими, «важными», «настоящими» чаровниками и малыми, узкими спеціалистами.
Профессіонамное колдовство. Въ послѣднемъ смыслѣ считаются чаровниками тѣ люди, которые по своимъ знаніямъ поставлены въ близкое общеніе съ тою или другою стихіею, каковы кузнецы, мельники, лѣсники, пастухи, пасѣчники, пивовары и др. Предполагается, что каждый изъ нихъ хорошо изучилъ свойства той „нечистой силы", съ которой приходится имѣть дѣло вслѣдствіе своей профессіи. Плохъ былъ бы тотъ мельникъ, который не зналъ бы, какъ уго
135
дить водяному; или тотъ пастухъ, который не умѣлъ бы изгнать хлѣвника. Поэтому мельника съ „вѣтрака“ приглашаютъ лѣчить „подвѣй" (параличъ); мельники съ водяныхъ мельницъ умѣютъ „дать воды", т. е. нашептывать на воду заговоры для излѣченія болѣзней или съ цѣлію насыланія ихъ. Впрочемъ, нѣкоторые изъ нихъ, опираясь на помощь своего нечистика, могутъ производить чары, не относящіяся прямо къ предмету ихъ профессіи. А при томъ никто, конечно, не воспрещаетъ, наприм., мельнику, изучить ремесло лѣсника или ворожбита, онъ можетъ быть и вовколакомъ, и жена его можетъ быть отличной вѣдьмой. Но все это необязательно. А вотъ угодить водяному, чтобы онъ давалъ постоянно достаточное количество воды, чтобы мельница не стояла, когда много „завозу",—все это мельникъ долженъ знать или пусть не берется не за свое ремесло. И мельникъ съ вѣтряной мельницы долженъ умѣть „запречь вѣтеръ" и, само собою разумѣется, тѣхъ духовъ, которые производятъ вѣтеръ, вихрь, бурю и т. п. Онъ долженъ все предусмотрѣть: не насиловать вѣтра, чтобы тотъ не разсердился и на долго не улегся; долженъ умѣть вызвать его въ затишье, когда надо молоть, а также умилостивить бурю, чтобы она не поломала мельничныхъ крыльевъ.
Опытный мельникъ съ водяной мельницы, при первыхъ заморозкахъ, когда вода покрывается тонкой скорлупой льда, опускаетъ водяному подъ колесо кусокъ сала, „кабъ колесы не скрипѣли", какъ объяснялъ это старый мельникъ, Григорій Порѣцкій (Хо
136
лопеничи, Борисовск. уѣзда); а когда убиваютъ свинью, то бросаютъ и цѣлое стегно. Впрочемъ, неразборчивый водяной иногда довольствуется и частью свиныхъ кишекъ, покрытыхъ кишечнымъ жиромъ. Не принеси мельникъ этой жертвы водяному, то не наберешься смазки для колесъ: водяной будетъ вылизывать ее изъ буксъ и слизывать съ осей, а кромѣ того и бѣдъ можетъ причинить не мало.
Мельникъ съ вѣтряка, чтобы поднять затихшій вѣтеръ, взбирается на «шапку» своей мельницы и бросаетъ горстями муку „на узвѣй вѣцеръ", какъ говорятъ бѣлоруссы.
Лѣсникъ, въ свою очередь, долженъ умѣть умилостивить лѣшаго, а не то онъ можетъ наслать на него какого нибудь опаснаго звѣря, который, чего добраго, можетъ поранить или растерзать. И вотъ, въ искупленіе себя, взамѣнъ своего тѣла, лѣсникъ добровольно приноситъ часть его въ жертву лѣшему,— часть, впрочемъ, самую безобидную.
Замѣнять цѣлое частью въ такихъ случаяхъ —дѣло обычное у некультурныхъ народовъ. Такъ нѣкоторыя дикія племена, избивавшія въ прежнія времена на могилахъ своихъ вождей ихъ женъ и рабовъ для загробныхъ услугъ, теперь допускаютъ нѣкотрый компромиссъ въ этомъ отношеніи; именно выбиваютъ обреченнымъ по одному зубу или отрѣзываютъ мизинцы, волосы, ногти и бросаютъ въ могилу.
Такъ поступаютъ и наши «знающіе на рѣчахъ» лѣсники. Отправляясь па Благовѣщеніе въ лѣсъ, они несутъ съ собою кусокъ хлѣба съ солью; въ него вти
137
скиваютъ немного своихъ волосъ, а иногда и ногтей. Придя на опушку лѣса, становятся лицомъ къ востоку и приговариваютъ, кружа хлѣбъ около головы:
Усю зиму морозы трещали, Бури выли, вѣтры шумѣли, Сосны и ели скрыпѣли; Вауки хадзили, галасили — Ъсьци прасили:
Чи ты дай голову авеччу,
Чи чалавѣччу.
На святое Благавѣщення
Уси звяры на вырай пашли;
Вауки выюць, свиньни стогнуць,
Мядзвѣдзи мармочуць,
Зубами скрыгочуць,
Ъсьци хочуць:
Чи ты дай галаву авеччу, Чи чаловѣччу!
— Досыць маихъ валасоу!трижды восклицаетъ лѣсникъ, и послѣ этихъ словъ, бросаетъ хлѣбъ, на отмашь,. далеко въ сторону. По другому варіанту въ концѣ приговариваютъ: „Апричь (кромѣ) маей галавы!“
Тутъ будетъ кстати сказать нѣсколько словъ о заговариваніи ружья.
Бѣлорусскіе крестьяне увѣрены, что искусные лѣсники, благодаря знанію особыхъ заговоровъ, могутъ стрѣлять безъ промаха, могутъ прострѣлить кому нибудь шейный платокъ, не тронувъ шеи, а другимъ могутъ «портить» ружья такъ, что они будутъ «живить»: такимъ ружьемъ какъ ни подстрѣли дичь, а
138
она улетитъ или убѣжитъ. Иные такъ, дескать, „заговорятъ" ружье, что послѣ выстрѣла дробь остается въ стволѣ или выстрѣлъ не попадаетъ въ цѣль, или, наоборотъ, весь зарядъ будетъ попадать въ мелкую дичь, такъ что она будетъ никуда негодна.
Опытные люди совѣтуютъ держать дробь во рту, когда заряжаешь ружье, чтобы ее <не заговорили». А при томъ —нужно знать соотвѣтствующіе заговоры. Въ нашемъ распоряженіи имѣется одинъ изъ нихъ:
На синемъ мори,
На беражочку,
На жоутымъ пясочку, Стоить дубъ зяленый, Къ зямлѣ нахиленый. А съ того дуба Якъ узнималися Шуры да буры, Вѣтры кавуры (?); Якъ нанасили Гяусцоу (глухарей), цяцерекъ, Гусей и вутокъ, Малаго птаства, Якъ цемной хмары (тучи); Якъ наганяли Лисицъ и зайцеу, Ласей и дзикоу (кабановъ) Мнѣ на потребу (Или —Скольки мнѣ треба). Ой, ляцице пташки И шѣрыя вутки
КНІГІ ОНЛАЙН
