КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Я быстро выглядываю через бруствер — немцев уже нет. Онн прорваллсь в лоіцшіу, в наш тыл н во фланг отстушівшего полка. — Замрн! — крнчу я. — Замолчн! Очумел, дурень! Я потрясаю кулакамн. Но глаза Крнвепка по-прежнему бешеные. Стоя на коленях, он наступает на меня н хрнпнт: — Ага! Бмть! Бей! Стреляй! На, стреляй! На!! Ухватлв на грудн гнмнастерку, он рвет ее до ннзу, затем его дрожаіцне пальцы шцут сорочку. Я хватаю его за грудь, он цепко сжнмает мон рукн. — Замолчн! — крлчу я н, собрав снлы, рывком бросаю его наземь. Мепя трясет от возмушення протнв него. — Дурак ты! Балда! Ослшіая твоя голова. Зачем ты ее обнжаешь! Задорожный сочканул, чтоб не ндтн сюда. А опа нрябежала. йз-за нас. Всех! По-хорошему! По-человеческн! А ты! Чего ты бесяшься? Кажется, мон слова ввергают его в замешательство. Он враз умолкает, недоверчнво поглядывает на Люсю, потом, опершнсь на землю, долго снднт в оцепененян. А Люся, какая-то с вяду далекая от нашей ссоры, как загнанный зверек, жмется к степе, глаза ее полны напряження. Она не плачет, но вндпо, как мзо всех снл старается сдержать в себе обнду н отчаяняе. Крнвенок встает. Черпая с взлохмаченнымн волосамн его голова бессялыю свясает, как у пьяного. Я гляжу на его босые ногя, на плечн с оторваннымн погонамн. Рукав ішже плеча рассечен осколком, на боку мокрое кровавое пятно. Что с hum случйлось? Какой он всегда был твердый, ровный й в бою держался, как надо! Неужелй это нервы? Млй Люся? Теперь он слаб, беспомоіцен, я чувствую это, но я не хочу успокайвать, уговарйвать его. Я знаю, что для того, чтобы прйвестй его в чувство, нужна суровая строгость. Но ее недостает й мне... Я снова выглядываю пад бруствером. Вокруг пылыюе земляное крошево. Стерпя смешана с землей, раскндаішые снопы вокруг, солома. Н воронкн, воронкн. Немцев не вндію. — Ладно, все, — несколько успокоенно бросает Крнвенок н встает. — Что делать будем? Пулемета нет. — А что делать? — говорю я. — Отбкваться надо. Может, до вечера как-ішбудь... — До вечера! — недоверчнво бросает он, что-то думает свое, моріцась от болн, трогает рукой пятно на боку. Люся, заметнв это, поворачнвается к нему н так, будто ішчего между намя не было, говормт: — Павлнк! Сннмм гнмнастерку, перевяжу. Крнвепок машет рукой н отворачнвается. — На кой черт? Теперь все равпо... — говорнт он, выглядывая пад бруствером. * * * На земле начннает шевелнться Лукьянов. — Пнть!.. Пять!.. — шепчет он одннмн губамн. Люся наклоняется пад ннм, тнхонько гладнт по рукаву н сжнмает челюстн. На ее грязпых іцеках проступаіот желвакя. Будто сговорнвшнсь с Лукьяновым, рядом тоже начнііает шевелнться, пытается прлподняться на локтях немец. Это ему не удается л он прерывмсто, отчаянно прослт: — Вассер! Айн шлюк вассер! Пауль! — Плть! — царапает пальцамл землю Лукьянов. Люся круто взламывает на лбу бровл. Крлвенок мрачно слдлт у стены. Я стараюсь не смотреть внлз. Это нестерпймо — наблюдать последнйе страданйя людей й быть беспомоіцным. Во мне все накаплйвается, накаплйвается злоба, она готова вот-вот прорваться е отчаянйе й я едва сдержйваюсь. Только бы не дрогнуть, только бы не потерять самообладанйе!.. По траншее лдут немцы. Я снова влжу, как мелькают над бруствером лх каскл, темные пллоткл — онл лдут куда-то в тыл, во фланг нашей прорванной обороны. Ввдно, онл махнулл рукой ііа пашу огпевую л спокойно обходят ее. — Огопь! — прлказываю я сам себе. — Огонь! По чем огонь? Мой автомат выпускает две очередл л умолкает — затвор в последнлй раз тупо лязгает л больше уже не взводлтся. Люся в укрытлл ползает на коленях л переблрает магазлны, ее автомат также без длска. Крлвенок безразллчно слдлт па земле, опустнв голову. Ну что ж, осталлсь грапаты! Я подблраю возле Лукьяіюва не нужную уже ему «ллмолку», вытасклваю лз песка РГД л поочередно іюворачлваю лх рукояткл. В прорезях появляются красные отметлпы, гранаты на боевом выводе. Заплхлваю лх в карманы. Теперь будем ждать. — П-л-лть.. Пл-л-лть... — кляпчлт Лукьянов. Я не отрываю взгляда от траншел, зпаю — рано ллл поздно олл все полезут на пас. Солнце уже на закате, оно слеплт глаза, но падо смотреть, ле прозевать. Немного услокалваюсь, как мепя потрясает лспуганный вскрлк Крлвелка: — Люся! В голосе его такой ужас, что я на секулду мертвею, повернувшлсь, оглядываюсь, по поздііо. На бруствере мелькают подошвы Люслпых сапог, л она сразу лсчезает в бллжней глубокой воронке. Мепя бросает в жар от страха — что это надумала? Куда это она? Неужелл л она? — Люся? Ты куда? Люся! Но опа, не отвечая, сразу же выскаклвает лз воронкл, бросается на прлсыпанную землей стерню л быстро-быстро лолзет к талку. Вот она уже млнует его, тряхнув головой, отбрасывает co лба волосы л ползет, лолзет дальше. Я напряженно слежу за пей л только тогда понлмаю — это она к бллжнему убл- тому немцу. В руках я сжнмаю гранаты, окндываю взглядом простор, кажется, врага „е вндно, но кто нх знает... пшеннца в двухстах шагах от нас. Люся подползает к немцу н какое-то время копошмтся над ннм. Да, кажется, она пашла там то, что нскала — в руках у нее появляется фляжка, н девушка поворачнвает обратно. Оглядываясь, опа быстро н ловко ползет, снова нсчезает на мпіовенье в воронке н снова показывается, н только тогда нз пшеннцы бьет первая длшшая очередь. Пулн неровной крнвой цепочкой взбмвают пыль па разрытой земле. Люся вздрагнвает, прнтнхает на секунду н еіце быстрее ползет вперед. Почуяв недоброе, ко мне на бруствер бросается Крнвенок, я чувствую, как он вішвается в землю рукамн н замнрает. У меця самого холодеет сердце, но что мы можем сделать без патронов? Ннзко склоішв голову, опа упрямо ползет к нам. В одной ее руке обмтая войлоком пемецкая фляжка (наверное, вода), в другой какая-то сумка нлн кабур. Ну скорее же, скорее! йз пшеннцы спова слышнтся очередь, н спова замярает мое сердце. Но Люся ползет, она направляется в окоп, где до снх пор сндел Крнвенок, туда ей блнже, чем к нам. Крнвенок отскакмвает от меня н стремглав бросается через плошадку. Я с гранатамн бегу вслед за ішм. Тут ііесколько глубже н тнше. Люся уже блнзко, она уже нодползает к первым комьям бруствера. Віідпо, в нашнх глазах большой нспуг н страх за пее, нбо она, встретнв нашн взгляды, опять, как днем, обпадежнваюоде улыбается нздалм. Эта ее улыбка переворачнвает все в моем сознаннн. Я хочу закрнчать от напряження м страха за нее — столько невыноснмостн обрушнла она на меня свонм поступком! Но она уже подішмается на уцелевшнй в этом месте бруствер. Крнвеіюк, несмотря на опасность, встает во весь рост н протягнвает навстречу ей рукн, она протягнвает ему свон, прнподннмается на ногах н... падает... Бешеная очередь разрывных пуль гулко іцелкает по брустверу, по земле, по траве. Песок н комья хлеіцут по моему лнцу, заіюрашнвает глаза. йнстмпктавію я прмгнбаюсь м вдруг слышу, как вскрнкмвает Крнвепок. Сквозь слезы от песка я все же бросаю взгляд на Люсю — она молча с ііепоііятной покорностыо ложмтся на бруствер. Рядом, обхватмв рукамн свое окровавленное лнцо, опускается на дпо Крнвенок. Вот оію! Вот самое страшное, самое худшее, оно пе мпновало нас! А нз пшеннцы бьет вторая, третья очередь. Пуля сбнвает с моей головы ішлотку, н я снова прячусь за бруствер. * * * — Люся! Люся! Люся! — бешено крлчнт в окопе Крнвенок, н я, взглянув па него сбоку, еіце раз ужасаюсь. На окровавленном ллце парпя красные пустые глазішцы... — Люся! Где Люся? «Люся тут, тут Люся», — шепчу я про себя. Она тнхо лежнт на бруствере, положлв голову па протянутую вперед руку, н на ее лнце угасает міілая светлая улыбка, которую в последпее мгновенье, наверно, увндел н Крмвепок. В протянутой руке девушкн фляга, а в другой брезептовая кобура с ракетннцей. Ракетішца толстой своей рукояткой выступает пз нее — все это свнсает с бруствера. Опомшівшнсь н попяв, что случллось, я беру ее за тонкне еіце теплые кіістм н вместе с землей стягнваю в окоп. Маленькое гнбкое Люснно тело легко ложнтся ііа мон рукн... — Люся! — днко крнчлт Крнвенок, слепо шарнт по брустверу окровавленнымн рукамн, н я какое-то время боюсь отозваться, боюсь сказать ему правду. Тогда он таклм же голосом начннает звать мепя. — Сядь, — говорю я как можно спокойнее, но чужнм прнглушенным голосом. — Сядь... Сндн... — Где Люся? Гад, Лозняк, где Люся? Я чувствую, он снова прііходнт в бешенство, н больше пе скрываю от него. — Все. Нет Люсн. Крнвенок замолкает, потом сползает вішз, прнкрывает ладопяміі свое окровавленное ослеплеішое лііцо н снова вскаклвает: — Сволочл! Гады!.. Собакн!.. Он снова, как зверь в клетке, мечется в окопе, спотыкается о брошенную лопату на дне окопа н хватает ее. — Где фрнц? Где тот недобнтый фрнц? Где он?.. Парень вылезает нз окопа, зацепнвшмсь за сошняк, падает, снова вскакнвает. Он в бешенстве, ннчего пе внднт, а я держу на коленях Люсю н не в снлах остаповнть его, уговорнть, усіюконть. Пока on отыскмвает паше укрытне, нз пшенлцы снова бьет очередь. Разрывные звучію іцелкают вокруг. — Ага! — услышав выстрелы, обрадоваішо крлчнт Крнвенок. — Ага! Сволочн! Гады! Босой, оборваішый, в расстегпутой гнмпастерке, с лопатой в руках, он вылезает на бруствер н, шнроко расставнв іюгн, слепо паправляется туда, в сторопу выстрелов. He выпуская нз рук Люсн, я медленно подшімаюсь в окопе, а он шнроко іі невпдяіце ндет м мдет, высоко, угрожаюше подняв лопату, продолжая ругаться. Через пять шагов падает в бомбовую воропку. Это обпадежнвает мепя, я прнхожу в себя н крнчу: — Крнвенок! Стой! Стой, не вылазь! Но он недолго лежнт там, сразу же вылезает н снова бросается туда, навстречу врагу. Я знаю, что все пропало, что только песколько мпювепнй отделяют человека от его гнбелн. й когда нз пшеннцы раздается очередь, я закрываю глаза. Открыв нх, Крнвенка уже не внжу. Я снова опускаюсь па дно окопа н тнхо, осторожпо кладу Ліосю на землю. Так я остаюсь одйн. Одйн co своей ненавйстью й своей такой трудной любовью. Все уже кончено. Впервые я так остро чувствую нелепую беспомоіцность человека — былйнкй в этйх огромных жестокйх жерновах войны. Что я могу сделать одйн в этом тесном кольце врагов, без патронов, с тремя гранатамй?