КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
Падая, оступаясь, цепляясь за стлашік, онм добегают наконец до седловннкн н почтн катятся с другого ее склопа. 48 Поднявншсь на ногн, йван оглядывается. Перед ішм лежмт пологмй склоп, сбоку высочезный утес. Внередн нх ожндает пебольшая горная складка. Тут доволыю высоко — там м сям, раскнданные над горамн, нлывут белые, как овечыі отары, облака, выше сплошная завеса туч закрывает спежные вершнны. Оп оглядывается. Джулня сзадн стонт па коленях, й губы ее іючтн беззвучпо шепчут какне-то слова. — Ты что? Быстрей! — торопнт оп. Она вскакпвает м догопяет его. — Санта Марня поможет. Я проснль очен очень, — говорнт опа, подбегая. Оп удмвляется. — Брось! Кто поможет... Оіш памскосок бегут в лоіцнну. Немцев в седловіше еше нет. йван снлыю хромает. Джулня временамн опережает его н ' Русскнй! Русскнй! Стой! Почсму ты убсгасшь? Онн хотят дать тебе хлеба! (Нем.) часто оглядывается. To, что мм удалось оторваться от немцев, ііаполпяет девушку неудержнмым азартом. — йваішо! Мн будет жт! Жнт, йванмо! Я очен хотел жііт! Браво внта! йван молча на бегу хмурмтся, понммая, что рапо еіце радоваться. On беспрестаііно оглядывается на седловмнку н сразу замечает, как там ноявляется первый эсэсман. Высокнй, в подтянутых брнджах н расстегнутом мунднре, on тяжело выбнрается нз-за обрыва. Нет, стрелять оп пе спешнт, он с іюлмшіуты всматрнвается в беглецов, потом вдруг начннает хохотать. Джулня па бегу начннает тормошлть йвана за рукав. — Йваішо, йвашіо, смотрнт! Он блягороднн тэдэско! Он пустнль нас! Пустмль! Смотріі! Хромая м оглядываясь, йвап хмурнтся еіце больше, он не может понять этот поступок пемца. Вскоре в седловшіке появляются н осталыіые эсэсманы, все оіш останавлнваются. Кто-то нз ішх, замахав автоматом, крнчнт вдогон: — Шпеллер! Шпеллер! Ляуф шнеллер!1 — йваішо, тэдэскм пускай ііас! — с вдруг разгоревшейся радостыо лепечет Джулмя. — Мй жнт! Мй будэт жнт!.. йван молчнт. На его лнце почтн что растеряшюсть. Почему пемцы прекратнлн преследованне? «Что за напасть, что онй хотятп?» — думал Мван. Все это действйтелыю казалось ему странным. Но он был уверен, что это неспроста, что немцы не от доброты своей прекраггшлй погоню, что готовят онй нечто еіце худшее. Но что? 49 Оіш добегают до самого ішза лоіцйны, проднраются через колючне зарослм рододендропа й ослабело плетутся на невысокнй пологнй взлобок. Джулня, казалось, па седьмбм небе от радоста, она то опережает йвапа, то возвраіцается к ііему, то н дело оглядываясь на седловшіу с немцамн. Радость ее все увелнчйвается по мере того, как оіш отдаляются от седловнны. Однако его хмурый вмд наконец встревожнвает н ее. — йваішо, почему фурьёзо? Нуга, да? Нуга? — обеспокоенно снрашнвает она. 1 Быстрсй! Быстрсй! Уднрай быстрей! (Нем.) - He нога... - Почему? Мй будет жйть, Нваняо... Мй убегаль... He отвечая ей, он прйстально вглядывается вперед й жйвее ковыляет на взлобок. Тревога все болыпе охватывает его взгляд его устремлен вдаль. Джулня взбегает на взлобок й тут также о чем-то догадывается. Оба онй замедляют шаг. Горы впередй расступаются, поперек путм беглецов необ-ьятным простором сйнеет воздух внйзу лежнт мрачное уіцелье, мз которого, клубясь, ползет к небу туман. С вдруг похолодевшймй сердцамн онн молча добегают до обрыва й отшатываются склон круто падает в затуманенную бездну, в которой кое-где сереют пятна нерастаявшего зймнего снега. Джулйя co стоном падает на камнй. 50 Джуляя лежйт в пятй шагах от обрыва н плачет. Нван сйдйт рядом, опершнсь рукамй на замшелые камнй. Дальше податься некуда, прншел конец. Казалось, все уже кончено, й он не успокайвал ее, не утешал он не находйл для этого слов. Нз пропастй несет зябкой промозглой сыростью, вокруг в скалах, словно в гйгэнтскйх трубах, воет, гудйт ветер. Немцы сйдят в седловнне, чего-то ждут. Развлекаясь, онй тычут сйгаретамй в сумасшедшего, тот вьюном вертатся между нймй й онй довольно ржут, йздеваясь. - Руссе! Рэттэн! Руссе!1 долетает оттуда йстошный крйк обреченного. Выплакавшйсь, Джулня перестает вздрагйвать, только поежйвается от холода. Нван снймает с себя тужурку й укрывает девушку. Встрепенувшйсь от его внймэнйя, она пересйлйвает себя, садйтся й запачканнымй кулачкамй наччнает вытнрать глаза. - Нон счастья Джулйя. Фйна вйта, Джулня, в отчаянйй говорят она. - Руссе, рэттэн! Рэттэн! доносйтся крнк безумца. Джулйя прйподнймается на коленй й вскйдывает маленькне свой кулачкй. - Фашйсто! Брйгантй! Своляч! Нэйман зй унс!2 1 Русскнй! Спасн! Русскнй! (HeM.) 2 Фашнсты! Бапдйты! Сволочй! Беряте нас! Ну! (Нем.) В седловйнке прнмолкают, затем оттуда долетает прйглушенный расстоянйем крйк: - Эй, рус унд гуррнн! Мй вас скоро убйваль! 14 второй следом: - Ком плен! Бросай холодна гора! Шпацйрен горячо крематорнум! Лйцо Джулйй снова загорается запальчявой злостью. - Нейм! Нейм! Ком нейму унс! Ага, габен зй ангст!' Немцы одйн за другйм начннают выкрйкйвать непрнстойностй. Джулйя кусает губы. І4ван берет ее за плечн й прйжямает к себе девушка прйпадает к его грудн й в безысходном отчаяннн, как маленькое дйтя, плачет. - He надо, не надо! Нйчего, некстатй успокайвает он, едва подавляя в себе прйступ злобного отчаяння. Джулйя вскоре прйтйхает й он долго еіце держйт ее в свонх обьятнях. 51 Успокойвшйсь, Джулйя садйтся рядом н поправляет рукой растрепанные ветром волосы. - Мале, малё волёс. Нон болшой волёс. Нйкогда. Он сйдйт напротав й только скрежеіцет зубамй. - Нванйо! вдруг ожйвйвшйсь, восклйцает Джулйя. Давай манджаре хляб. Ест хляб! Она достает йз кармана тужуркй последнйй кусок хлеба, разламывает его пополам й одну половннку протягявает ему. Онй с"ьедают хлеб, й обонм становйтся ясно, что больше уже нйчего не осталось. Заламывая рукй, Джулйя в отчэянйй скользйт взглядом по мрачным утесам. Вдруг она насторажйвается й что-то хочет сказать, но І4ван нетерпелйвым жестом останавлйвает ее. Ветер доносйт йз-за седловййы лай собак. - Нванйо, собак! вскрйкйвает Джулйя. Вглядываясь в седловйну, І4ван медленно встает на ногй, прйЖймаясь спйной к скале. Достает йз-за пазухй пйстолет. Собачйй лай становйтся все явственнее. Джулйя, поняв все, вдруг бросается к Нвану й начйнает тормошйть его за одежду. - НванйО, нон собак! Нон! Шйссен! Скоро, скоро! Нван, не обраіцая на нее вннманйя, вглядывается. Он спокоен й тверд. Вдруг Джулйя замйрает. ’ Нате! Нате! йднте бернте нас! Ага, бонтесь! (Нем.) — йваішо, где ест бог? Где ест Мадоіша? Почему ноп кара фашпзм? Какой-то мускул па йвановом лмце вздрагявает. — Будет кара! — точпо очнувшнсь, говорнт он. — Будет! — Кто кара? Кто? Энглнш? Амермканн? Совет уннон? — Да! Советскнй Союз! — почтн крнчнт йван. — Он сверпет головы этмм гадам! — Да, правда? Вэрнот головн? — Да! Свернет! Уж on мм не спустмт! Не-эт! — Он карашо? Лючше лючше все? йван говорм неправда вчера? йвап шютнль? — Да! — твердо говорнт он. — Я пошутнл. Я соврал! Россня чудесная! Самая лучшая! Больше он нмчего не может сказать, почувствовав комок в горле. Джулня в отчаяннн прнжнмается к пему. Глаза ее полпы слез. — Я зналь. Руссо очен любят шутмль, — сквозь слезы, по светло улыбается опа. 52 В это время пемцы пускают собак. Пять пегнх спуіцеішых с поводков овчарок, распластавшнсь на бегу, устремляются но склопу вішз. йвап большнм пальцем взводнт курок пмстолета. Оп собран, суров н сіюкоен. Джулня, как-то вдруг просветлев лнцом, вскндывает голову н запевает: Расцветалп яблоня н грушн, Поплылп туманы пад рской... йвап тоже начшіает подпевать. Над бездной уіцелья, над мрачнымм утесамн, над крутымн склонамн гор песется, шнрнтся светлая мелодня жнзші. Это копец. Камера уходнт, оставляя двоііх за несколько секуіід до гнбелн, отдаляется, кадр заполняют суровые ві-іды гор. Песня звучнт тнше, она смешмвается с лаем собак, потом пачнпает заглушаться усмлнваютіімся лаем. Возішкает музыка, это велнчествешю — скорбпый реквнем, камера все ускоряет свой ход по горам, все отдаляясь от места, где осталнсь двое. Музыка стаповіітся все мажорнее, хотя по-нрежнему сурова іі драматнчна. й вот в кадре нейзаж меняется, горы нсчезают, появляются ішвы, поля, перелескн, озера, н над всем этнм на фоне утнха- юіцей музыкй звучат велйчествешю, скорбно, человечно слова йз іійсьма Джулнй: — Здравствуйте, родпые ІЛвана, здравствуйте, ліодй, знавшне его, здравствуйте, деревня Терешкй Возле Двух Голубых Озер в Белоруссйй... Это ішшет Джуляя Новелля нз Рнма й проснт Вас пе удйвляться, что незпакомая вам смньора зпает вашего Нвана, знает Терешкм у Двух Голубых Озер в Белоруссйй... Конечно, вы не забылй то страшное время в мнре — черную почь человечества, когда, прйходя зачастую в отчаяпме, тысячамн умяралл людй. Одіш, уходя йз жнзнн, постйгаля смерть как благословешюе освобождеіійе от мук, уготовашіых йм фавшзмом, — это давало йм сйлы достойно встретмть фйпал й не престуіійть совестй. Другйе же в геройческом едйіюборстве самм ставнлн смерть на колеіш, являя человечеству высокнй образец мужества, м попібалн, уднвляя даже врагов, которые, побеждая, пе чувствовалн удовлетворення — столь относйтелыіой была йх победа. На экрапе — жйзііь страны: пашут поле, ндут плоты по реке, дымят заводскме трубы... Такнм человеком оказался ваш соотечествешшк Нван Терешко, с которым воля провндешія свела мепя на трудпых ііутях неравпой борьбы н утрат. Мпе прншлось разделнть с Ннм іюследіше трп дпя его жйзіій — трй огромпых, как вечпость, дпя любвй, познапня й счастья. Богу ііе угодпо было дать мпе разделнть с ішм й смерть — рок йлй случай сохраішл мпе жйзпь, которая без него поначалу казалась мне лйшенной всякого смысла. Долгне месяцы моего одшючества йолййлйсь лйшь тремя скорбнымй й счастлйвымй днямй, ІфОЖйТЫМЙ с Нйм. На экрапе молодежь, клуб, в сквернке сйлуэт двойх, склоййвшйхся одйп к другому. Я бы могла оіійсать вам, какой это был человек, но, думаю, вы лучше меня знаете Его. Я хочу только сказать, что вся моя іюследуюшая жйзпь нроходйт в ярком свете, нзлучеішом встречей с его лйчйостыо, так же как н моя скромііая обіцествешіая деятелыіость в Союзе борьбы за мнр, в нзданйй нрофсоюзной газеты, накоііец в воспйтанйй сына Джноваішй, которому уже 18 лет й который готовйтся стать журналйстом.