КНІГІ ОНЛАЙН
Прыняць удзел у вычытцы распазнанага тэксту Падрабязней
Люся берет с палаткн хлеб, котелок с остаткамн кашн н ндет к нам. — Ешьте, — просто говорнт она, подавая мне котелок, хлеб н ложку. С мннуту смотрю на еду, затем прямнрнтелыю говорю Крнвенку: — Давай есть будем. Тот не отвечает. Подержав в руках, я ставлю котелок на землю н вздыхаю. Люся отходнт к палатке. — Теперь чаек, — говорнт Желтых. — Люсенька, держм. Он протягнвает Люсе крышку с чаем, но вздрагявает... * * * Где-то сверху, в ночном лунном небе, внезапно взвывает, мгновенно уснлнваясь: Пн-у-у-у-у-у... Пн-у-у-у-у... Пн-у-у-у-у-у... — Ложнсь! — натужно вскрнкнвает Желтых. Прнгнувшнсь, ребята вскакнвают. Я перевалнваюсь через бруствер н падаю вместе co всемм в черную тьму окопа. Ктото навалнвается на меня, болыю удармв каблуком в сішну. Земля под памн рвется, вздрагнвает раз, второй, третнй. По головам, согнутым спннам лопочут комья землн. Неожндашю все стнхает. — Собакн! — говорнт в' напряженной тншнне Желтых. Толкаясь в темноте, он начннает вставать. — Засеклн нлн наугад? За команднром шевелятся осталыіые. Кажется, все целы. — Ох н напугалась же я! — вдруг совсем рядом отзывается Люся. Я вздрагнваю — ее теплое, упругое, слегка дрожаіцее тело прйжалось к моей спйне. С непонятной неловкостью я оборачйваюсь, обрушйвая спйной землю в окопе, й даю девушке место. Через мйнуту по одному все выходят йз окопа. Н тут в ташйне раздается хохот. Это Лешка. Он сйдйт, как сйдел у палаткй с куском хлеба в руке, й хохочет. Ну й быстры на подьем, братья славяне! с йздевкой говорйт он. Трах-бах й уже в траншее. Воякй! Желтых какое-то время вслушйвается, а затем поворачйвается к Лешке. А ты того... не очень. Глядй, дойграешься. Подумаешь! Двум костлявым не бывать, одной не мйновать. Все еіце вслушйваясь й поглядывая на прйгоркй, хлопцы подсажйваются к палатке. Мучйтельно хмуря бровй, стою поодаль й почему-то удйвленно гляжу на Люсю. Та прйводйт себя в порядок й говорйт: Неужто ты не боншься, Леш? А зачем? 14 не думаю! Смелый! вздыхает Люся. А я все не прйвыкну. А в стороне на прежнем месте сйдйт Крйвенок. Сйдйт, уставйвшнсь в одну точку, й грызет, кусает во рту соломйну. Она завйдует Лешке. Я тоже. Крнвенку же нйкто не завйдует. Я только удйвляюсь его мрачному безрассудству, которое к тому же явно остается незамеченным. 14 тут понймаю: это опять она Люся! Ну что ж, хлопчйкй, пойду, говорнт она в немножко настороженной тйшйне. Спасйбо за ужнн. 14 тебе, Вася, за ложку, обрашается она ко мне. Обходя огневую, она направляется в ночь. Провожаю ее прястальным взглядом. Потом подхожу к Крйвенку. На земле опрокйнутый котелок, хлеб. Я поднймаю кусок й сдуваю песок. Потом сажусь й начннаю медленно жевать хлеб. Ночь. Вовсю светат полная луна. На передней тйШйна. Лежат мрачные горбы немецкнх прйгорков. Желтых стойт у непрйбранной, закнданной землей палаткй й, поглядывая в сторону протйвнйка, осторожно затягйвается йз кулака. У его ног ленйво й удовлетворенно качается по земле Задорожный. Рядом на снопах сйдйт Попов. Возле него я. Время от временн все поглядывают в сторону протнвнйка. Лукьянов остаткамн чая моет котелкй поодаль. Крйвенок попрежнему молча сйдйт на отшйбе. Любота на войне, докурйв й шумно вздохнув, откйдывается на спйну Желтых. Отдохновенне. Теперь у нас, на Кубанй, ой как жарко! От зарн до темна, бывало, в степй. Вкалываешь до седьмого пота. А тут лежн... Спн... Поел н на боковую. Правда, «Длнама»? Точно! подтверждает Лешка. Точно! передразннвает его Желтых й вдруг почтн вскрнкнвает: Какое там, к черту, «точно»! Гадость это война! В японскую у меня деда убнлй. В ту германскую -отца. В Монголйй в трндцать девятом брата Степку покалечнло. Прмшел без рукн, с однйм глазом. Теперь это правда, тут уж ннчего не скажешь. Тут надо. Но все же, мне думается: неужель й мойм детям без отца растй? Крутнувііійсь, co спйны на жйвот переворачнвается Лешка. Слушай! Вот ты говорншь: война! А ты вспомнй, кто ты до войны был? Ну кто? Рядовой колхознйк! Быкам хвосты закручнвал. Цоб-Цобэ! Голымй ногамй кйзякй меснл. Точно? Ну й что? насторажйвается Желтых. A то! Был ты нйчто. А теперь? Поглядн-ка, кем тебя эта «гадость» сделала. Старшнй сержант раз! Командлр орудйя два! Кавалер орденов й медалей трн! Член партнй четыре! Мало? Желтых встает, садятся й после паузы тйхо, но очень значнтельно говорйт: Кавалер! Я бы все свой бляшкй отдал, чтоб только детей сберечь. A то вот до нового года не кончйм старшнй мой, Дмнтрнй, пойдет. Восемнадцатый год парню. He пожйв, не познав! A то медалй! Хорошо тебе: нй кола, нм двора, сам себе голова! А тут четверо дома й все подросткн. Все молчат. Командйр вздыхает. Попов говорчт: Этот война йоследннй. Больше нет война. Нмкогда не война. Конец война долго, долго мнр. He надо очень плохо думай, команднр. Тйхо! вдруг останавлйвает его Желтых й вслушявается. Мы тоже вслушйваемся. Нз-за прнгорков доносйтся невнятный далекйй гул. Он еше очень тйхйй, но что-то в нем есть зловешее. Вскоре, однако, он затйхает. He о себе разговор, продолжает прерванную мысль Желтых. Сам я готов, черт с нйм, на все. Но... Чтоб детям не прншлось хлебать все то же хлебово. Нйчего, пусть повоюют, непонятно, шутя йлй всерьез, говорнт Задорожный. Умнее будут. Война, как академня, учят. Академня! ворчйт Желтых. Сам вот сперва пройдн эту академню, а потом говорн. * * * Вдруг Желтых оборачнвается, вслушнвается н поспешпо подпнмается на ногл. Вдалн от пехотннской трапшел кто-то ндет. Лунный свет высеребрнвает плечн н головы двонх. Онн подходят все блнже н блнже... Оба в касках, передннй в плаіц-палатке, накннутой на плечя. Ну что, артнллерлсты? — слышнтся нз темноты надтреснутый голос комапднра батальопа. — Дружно спнте? — Ннкак нет, товарліц капнтап, — спокойно говорнт Желтых н пе торопясь, одергнвая на ходу гнмнастерку, ндет навстречу. Осталыіые, выжндателыю повернув головы, свдят на месте. Комбат я его связной подходят к огневой познцнн. Поспешная поступь капнтапа выдает его озабоченность. Co скрытой угрозой он спрашнвает: — Почему часового нет? — Так мы все тут. Ніікто не сішт, товаршц капнтан, — оправдывается Желтых. — Ага, все тут! А кто паблюдает за протнвннком? — Да вот все н наблюдаем. — Все. Ну н что же вы паблюдалн? — Так, ішчего. Гудело только... — Гудело!.. Он ндет дальше вдоль окопа к плоіцадке огневой. За ішм следует прнтлхшнй Желтых. Сзадн с автоматом поперек грудя лдет связной. У входа на плоіцадку комбат останавлмвается, молча смотрнт на окоп. — Сколько вы тут стонте, на этой огневой? Желтых сзадн переступает с погн на ногу н деловмто уточняет: — На этой огпевой? На этой огневой, товарніц каіштан, мы второй депь, значнт. — Н за два дня вы не моглн вырыть укрытме для пушкн? Комбат насторожен, в его сдержашюстн чувствуется гнев. — Моглм, почему... — Почему же не выкопалн? — Так прнказа не было, товарнш каіштан. Думалн, вперед двшіемся. Наступать падо. А тут чего-то вдруг остановнлнсь. К чему? — Вы кто, команднр орудня нлн командуюіцнй фроптом? — язвнтелыю спрашнвает капнтан, поверпувшмсь к Желтых. — Команднр орудйя. Куда там мне — фронтом!.. — Так вот й соображайте, как команднр орудйя, — co сдержанной злостыо бросает комбат. — А вы дурака валяете. Спать болыю горазд. Он умолкает, с полмйнуты топчется па месте. Хлопцы настороженно молчат сзадй. Потом комбат обьявляет: — Вот завтра пехоту поддержйвать будете. Ясно? — Как поддержйвать? — Как? Хотя бы огнем. — Отсюда? — уднвленйо снрашйвает Желтых. — Отсюда. Откуда же еіце? — Ну, отсюда нельзя, товарйіц капйтан. Тут нас как пнть дать накроют. — Возможно, — с деланным равнодувзнем соглашается капнтан. Еслй вы окапываться как следует не хотате, могут й накрыть. Поспешно одйн за одййм встают с землй хлопцы. Темпымй сйлуэтамй подходят поблйже й маячат за командйром. Желтых хмурнтся. — Нет, так нельзя. Все пакроется по-дурному. — 14 вдруг он сердйто ожйвляется. — А что, с закрытой позйцйй нельзя? Вон гаубйшішкй, дармоеды. За неделю іій разу не выстрелйлй. Вот йм й поддержать. Комбат, одпако, нетернелйво повернувшйсь, в упор спрашнвает Желтых: — Вы пойялй задачу? Но Желтых тоже начйнает нервнйчать, глазкй его начннают моргать, бровй смыкаются. — Что задача? Как ее выполішшь? Под самым носом стойм. Тут же вон — попробуй высунься. Враз башку продырявйт. Надо прйготовйться. — Готовьтесь. — Ага, готовьтесь! Легко сказать. Надо огневую сменнть. Окопаться. Это не шутка. За ночь не сделаешь... — Вот что, — обрывает его капйтан. — Мы не на базаре — торговаться, старшйй сержант. Прйготовйться, оконаться, укрыть орудяе. 14 утром доложйть. Ясію? Комбат поворачйвается й ііанравляется куда-то во мрак. Желтых молча стойт на месте й бессмысленно смотрйт вслед. Мы, ошеломленные, молча.стонм рядом. Первый не выдержйвает Задорожный. С запоздавшей злостью он плюет в траву. — Ну вот, дождалйсь! За-да-ча! Хорошо ставнть задачй, в блнндажйках свдя. А тут понробуй — стрелыій. Он тебе задаст, что за день трупы не пооткопаешь. — А ну замолчм, трепло! зло обрывает его команднр. — Главная опасность, конечно, мннометы, — после паузы тнхо говорнт Лукьянов. — По монм предположенням, где-то на водоразделе нх корректнровочный пункт. Желтых какое-то время молчнт, вслушнваясь в темноту, напряженно стараясь что-то сообразнть, не обраіцая вішмаш-ія на хлонцев. Потом, выругавшмсь про себя, ндет в окоп, выпосйт оттуда автомат н говорнт: — Попов, остаешься за меня. Крнвенок, хватнт валяться. Пошлн, — н ндет куда-то в тыл. Крмвенок нехотя встает, па ходу надевает на себя вннтовку. Лешка саднтся па бруствере. — К пачалышку артнллернн пошел. Ветерап к ветерану. Может, договорятся как-нмбудь, — мрачію говорнт он. Я сажусь на бруствер. Рядом прнсажйвается Лукьянов. Попов стонт н поглядывает вокруг. — Ему-то что, — раздраженно ворчнт Лешка. — Ему лншь бы прнказать. На твою голову ему наплевать. Понов поворачнвает к нему скуластое свое лнцо. — Зачем так говорншь? Дурно говорнть, зачем? Мало, мало думай падо. — Думай, думай! Что там нн думай, а вот прнказал н все. Так по глупостн н Европы не увндншь. й до Берлшіа не дойдешь. С такнмн команднрамн...