КНІГІ ОНЛАЙН
Пошук сярод кніг, што прайшлі індэксацыю гуглам. Некаторыя кнігі гугл не знаходзіць
его поэтмческях мннматюрах, в которых, по словам А.С. Пушкнна, «впден дух мысляіднй» [4. С. 89], м в собственно «Мыслях» — своеобразном афорнстяческом фнлософском дневнпке просветмтеля, который он вел на протяженнм многях лет. Отталкяваясь от содержання псалма, Конмсскнй разбявает переложенме на строфы, прмчем прядает тексту более выраженную смысловую структурность. В Бмблня первый стмх представляет собой вопрос: «Господн! кто может пребывать в жнлміце Твоем? кто может обнтать на святой rope Твоей?» — a четыре последуюіцях стяха выступают ответом, в котором создается образ подлмнно праведного человека, достойного пребывать в Царствня Небесном. В переложення вопросятельную фразу «Господп! кто обнтает в Твоем дворе, Н кто в святой Твоей вселнтся горе?» Конясскнй делает рефреном, открываюіцям каждую яз основных пятя строф. Такям образом повторяемый вопрос структурярует стмхотворенме не только в смысловом, но н в поэтмческом отношення, прндает стяху строгую архятектоннку, ярко выраженный строфяческяй м рятмяческяй рнсунок. Этот же подход характерен я для поэтмческого оформлення ответов на вопрос. В бмблейскях ответах чередуются местояменмя «тот» я «кто» — у Коннсского же каждый начальный стмх ответа (третмй в строфе) отмечен еднноначалмем, прячем усяленным повтором указательного местомменмя: «Той, той, кто...» Господя! кто обнтает в Твоем дворе, Н кто в святой Твоей вселмтся rope? Той, той, кто не лукавят, не творнт обнд Блмжнмм я соседям, в укор я на стыд [3. Т. 2. С. 257]. Для переложенмя Георгяя характерна смысловая точность передачя бяблейскмх образов. В стяхотвореннм говорнтся о достоннствах лячностя, открываюідмх ей желанный путь в небесное прпбежпіце Бога. Таковымн являются непорочность душн я яскренность, когда человек свободен от двулмчмя н, жявя по правде, «что на сердце мыслмт, то м говорят» [3. Т. 2. С. 256], Прннцмпмально важным для спасеняя становптся не столько способность творять добрые дела, но прежде всего, уменяе »не творнть обяд» людям, терпеть ях недостаткн, проявляя одновременно смяреняе я велнкодушяе. А еслм лмчность окружают недостойные людп, то человек должен постараться, как «от язвы», бежать от нях к тем, кто, напротмв, в страхе Божьем любпт я чтнт Создателя. Еіце одно непременное условме восхожденмя на ropy Господа — верносгь закону совестм. Нстйнно веруюіцпй человек демонстрмрует крепость клятвы. Даже еслм она дана негодяю — честный от нее уже ннкогда не отрекается. Обладаклцмй верным словом не крмвмт душою нм на суде, когда отказывается свндетельствовать неправду протмв невмнного «за мзду», нм в сложных жмзненных обстоятельствах, когда нужда заставляет несчастных отдавать последнее. Для Георгмя все названные качества связаны между собой м прмобретаются благодаря вере м следованмю за Хрмстом. Образ горы, на которую стремнтся каждый хрнстманмн, сммволмзмрует в стмхотворенмм не только цель — высокмй престол Бога м Царствме Небесное, — но м путь к этой целк, процесс восхождення, который лежнт через преодоленме многмх пскушенмй н скорбей, то есть через ropy Голгофу. Коннсскмй, как м Давмд, убежден, что мменно этот путь является верным. He случайно последнюю фразу пятого стпха Бмблнн архмепмскоп делает отдельной шестой строфой. Фннальное двустмшме, оформленное восклмцанмем, не только выступает заключмтельным аккордом поэтнческого текста в эмоцмонально-стнлевом отношенпн, но, главное, — является логмческмм выводом нз сказанного, еіде раз утверждаюіцмм верность слов царя Давнда: О! той в двор Божнй вселнтся человек, Н не подвпгнется оттуда вовек [3. Т. 2. С. 257], Характер поэтпческого перевода м строфнческнй рпсунок «Преложенмя XXIX псалма» — песнн Давмда «прм обновленнм дома» — отлпчается от предыдуіцего. Переложенме тяготеет к «вольному» н, прн достаточно полном воспромзведеннм смысла бмблейского текста, оно не связано с деленмем ормгмнала на стмхн. В Бмблнм псалом состонт мз трннадцатм стнхов, Коннсскмй же разделяет свое стмхотворенме на семь строф. Прм этом каждая мз семм строф состонт нз семм же стмхов. Безусловно, удвоенное чнсло — 77 — возннкает в промзведеннм не случайно, поскольку в отлпчме от негатмвной сммволмкм «чмсла зверя» (удвоенная нлм утроенная шестерка) семерка отождествляется с божественным началом м обозначает связь земного м небесного ммров. Содержанмем же псалма выступает непосредственно обраіденный к Всевышнему от землм монолог человека, которого Бог слышнт м которому посылает помоіць в трудную ммнуту. По прмнцмпу кольцевой компознцнк псалом обрамляет хвалебное песнопенме Богу, возносммое за мнлость м покровнтель- ство. Основную часть промзведенмя составляет рассказ о жмзненных основанмях для восхваленмя Творца, тех бедах, через которые прмшлось пройтм герою. Прмзывая слушателей к благодаренню, Коннсскнй предстает перед намм как хрнстманнн, в отлнчме от ветхозаветного псалмопевца Давнда. Царь прмзывает к торжественному песнопенню мзбранных: «Пойте Господу, святые Его, славьте память святынм Его» [5. С. 669]. Георгнй же демократмчно обраідается ко всем окружаюіцмм, поскольку каждый креіденый уже сопрмчастен Божественной благодатм м святостй: Воспоем же, другя, В тмхом нашем круге; Поведаем громко, На память потомкам, Сколь Бог ммлосерд! [3. Т. 2. С. 258], He случайно псалом ммеет подзаголовок «песнь прм обновленмм дома», поскольку главным мотмвом промзведення выступает мотпв возрождення, спасенмя от гмбелм для новой жмзнп. Образный строй промзведенмя основывается на спстеме протмвопоставленнй. Жнзненный путь сммряюіцегося перед Богом н возносяіцего ему хвалу человека лежмт, по мнлостм Творца, от тлена — к жнзнн, от печалм — к радостн, от скорбм — к счастью, от тьмы — к свету. Посредствам образного параллелнзма душевные состоянмя лнрмческого героя ассоцммруются с разлмчным временем суток. Так печаль прмходнт «до двора» с вечера, подобно наступаюідей темноте. Это состоянне непросветленностн суть утрата связн с небом, помраченме духа в безбожнн, когда в благополучнм гордыня человека разрастается до пределов крайнего самомненмя, забвенмя того, в чьей властн находмтся м сам человек, м все, чем он обладает, чем жмвет: Я думал в блаженстве весь век устоять: Но счастье мне была Твоя благодать [3. Т. 2. С. 259]. Н только утрата благодатм раскрывает человеку глаза на нстннную прмроду веіцей м его положенме в ммре. Когда Бог оставляет человека, уходнт доброта, теряются снлы м наступает скорбь. Жмзнь такова, что временамм только rope способно сммрнть в человеке гордыню м пробуднть покаянную молптву м благодатные слезы. Человек в печалп обраіцается к Богу нстово м молнт его о спасенпм. Прм этом он находмт одпн вескнй довод к тому, чтобы Господь спас его от гроба — дарованме возможностм прм жмзнн славнть Творца: «Что пользы в кровм моей, когда я сойду в могн- лу? — восклнцает Давнд, — будет лм прах славнть Тебя? будет лм возвеіцать нстпну Твою?» [5. С. 669], Передавая эту мысль через ркфму, Георгнй осуіцествляет замену слова «мстмна» понятмем «мнлость» как намболее полно характермзуюіцмм суіцность отношенмя Творца к человеку. Земной жнтель ннкогда не проснт у Бога справедлмвого суда, поскольку, даже не будучм фнлософом м богословом, с очевмдностью осознает, чем грознт ему суд правды — он всегда міцет суда ммлостн: — Укротм Ты месть, — Тля мм да не снесть! — Прах лм мой во гробе — Твоея утробы — Мнлость нсповесть? [3. Т. 2. С. 259], Молнтве, ндушей от сердца, Господь внммает м прмходнт на помоіць бесснльному, обраіцая плачь в «радость м покой»; «траур плачевный» — в «веселый строй». Это рождает в душе человека нскреннее желанме славмть Всевышнего вечно: «Да славмт Тебя душа моя м да не умолкает. Господн Боже мой! буду славнть Тебя вечно» [5. С. 669]. Завершая стмхотворенме столь же высокой молмтвенной патетмкой, Конмсскнй делает смысл фннала более шмрокмм, дополняя мыслью о духовной обраіценностн, нравственном обновленнм лмчностм в Боге: За то хвала моя пускай не молчмт, Н язык мой славу Тебе да гласмт. He буду жестокосерд, Но камень тверд; Но пока жнть стану, Славнть не престану, Сколь Бог ммлосерд! [3. Т. 2. С. 260]. Последннй стнх переложенмя является рефреном, повторяется у Коннсского дважды. Как поэт-класснцмст м фмлософ по стнлю мышленмя Георгнй прмвносмт м в это промзведенме ярко выраженную логнку построенмя. Утвержденме о ммлосердмм Бога в первом случае выступает как тезнс, а во втором — как вывод, доказанный основным повествованмем псалма. Внутренняя гармонмя промзведенмя возннкает благодаря едннообразню сложенмя строф. Гармонмчен рктммческмй рнсунок стпха, задаваемый протяженностыо м смысловой нагруженностью фраз. Первое двустншме в строфе звучмт размеренно, как рас- сужденяе; пря промзнесеням второго рятм нарастает, как в уверенном заключеняя; в третьем двустяшяя рятм становнтся еіце дянамячнее, как в убежденном выводе; а седьмой стях венчает мысль я звучят как аккорд. Но пря этом одячность стяха смягчается разговорнымя янтонацяямя, яспользованяем обідеупотребятельных слов я даже выраженяй с оттенком просторечяя («тылом», «утробы»), что прядает повествованяю определенную непосредственность. Третье по счету «Преложеняе XXVI псалма», в отлячяе от предшествуюіцях, является не полным. В нем не воспроязведены все 14 стяхов бяблейского орягянала, а только половяна. Данное обстоятельство может быть связано лябо с утратой частя текста, не дошедшей до Ноанна Грягоровяча в перяод составленяя указанного намя собраняя сочяненяй, лябо с намеренным ограняченяем переложеняя самям Георгяем Конясскям. Последнее обстоятельство представляется более верным, поскольку, во-первых, в поэтяческом тексте воспронзведены яменно семь стяхов псалма (магяя божественного чясла здесь снова очевндна); во-вторых, переложенные стяхя бяблейского орягянала, равно как я проязведеняе Конясского, характерязуются логяко-смысловой завершенностью (тезнс — доказательство — вывод); я в-третьях, Конясскяй остается верен себе в стремленяя к лаконязму художественной формы. Псалмы, подобные двадцать шестому, традпцнонно яменуются «охранятельнымя» (самый популярный ныне — девяностый). В нях земной человек, ястово уповаюшмй на Бога, находят под его покровятельством спасеняе я заідпту от всех врагов я напастей: