Деды: дайджест публикаций о беларуской истории
Выпуск 14
Выдавец: Харвест
Памер: 320с.
Мінск 2014
И здесь имя воеводы Миндовга звучит как славянское.
6. Славянское значение
Так что же это за слово — «янда»? Скорее всего, обычное восклицание, междометие. Современные славянисты объясняют значение этого якобы летувского слова так: «янда» это устаревший вариант междометия «айда — за мной». Общий смысл цитируемого фрагмента таков: «Тут ничего /нет/, айда, ребята /отсюда, или айда туда/, прости нас господи».
Полетувски аналогичные междометия «дрошк — эйк» или «дрошким — эйким», а междометий «янда» или «янде» в летувском языке нет.
Вывод
Летувисы пытаются трактовать в нужном им смысле непонятное слово, вырванное из контекста «ГалицкоВолынской летописи». Дескать, оно не славянское. Даже если это так, то оно и не летувское.
АРГУМЕНТ 4
Стрыйковский написал: «А о Dowmancie przerzeczonym, iz byi m^z wielkiej dzielnosci, i dzis chlopstwo Litewskie pospolicie spiewa po litewsku “Dowmantas, Dowmantas Gedrotos Kunigos, labos Rajtos higuje”».
Летувисы так переводят закавыченное выражение: «Даумантас, Даумантас, князь Гедройтский, хороших всадников просит» (Daumantas, Daumantas, Giedraitis kunigas, labus raitus lugoja [= praso]).
1. Перевод всего абзаца
Наш перевод:
«Войткос Довмонтович в году 1454, за Казимиром Королем Польским и Великим Князем Литовским, был славный, и тот оставил после себя сына Бартломея в молодых годах в году 1500, Бартломей из Матуша, маршал Королевский, от которого Мельхер нынешний, с милости Божьей Епископ Жемайтский, Каспер, Мартин и так далее, то сыновья. А о Довмонте сказанном, то был муж большой доблести, и сегодня крестьянство Литовское гражданское поет политовски «Dowmantas, Dowmantas Gedrotos Kunigos, labos Rajtos luguje [Даумантас, Даумантас, Князь Гедройтский, хороших всадников просит]”.
Также о Хурде Гинвиловиче, который имел битву с крестоносцами Прусскими, когда Ковно разбурили, где в песнях Литовских плачевно наречено: «Nie tak ci mi zamku zal, jako m^znych rycerzow w ogniu goraj^cych» [He такто нам замка жаль, как пограничных рыцарей в огне горящих] в году 1362, где в тот час 3000 Литвы сгорело, и Войдат Князь, сын Кейстута, пойман с тридцатью шестью панами правящими Литовскими. О чем Длугош и Меховиус книга 4, гл. 27, стр. 243»...
2. Стрыйковский не знал летувского языка
При сравнении оригинала с летувским переводом выявляем много ошибок, особенно в окончаниях. Последнее слово переведено неверно (lugoja это «луга», и точный перевод фразы таков: «Даумантас, Даумантас, князь Гедройтский, хороших всадников луга»).
3. Имена собственные
Здесь есть несколько имен собственных, которые прекрасно знал Стрыйковский, среди них летувское (Даумантас) и славянские (Войткос Довмонтович, Хурда Гинвилович). Несмотря на то, что Стрыйковский знал имя Довмонта в летувском варианте (Dowmantas), он его в своем труде использует только один раз. А это значит, что во времена Стрыйковского, во второй половине XVI века, общепринятым именем было не Даумантас, а Довмонт. Следовательно, только для представителей одного этноса Довмонт был Даумантасом и вовсе не этому этносу принадлежит популярное в Литве имя Довмонт.
4. Две песни
Стрыйковский приводит две песни — одну летувскую, другую славянскую, и обе их относит к Литве. Это означает, что для Стрыйковского Литва являлась синонимом ВКЛ, то есть государственным, а не этническим понятием. В споре об этнической принадлежности исторических персонажей опираться на автора, допускающего подобное смешение, по меньшей мере некорректно.
5. Перевод песен
Славянская песня понятна славянскому читателю. А вот почему нет перевода летувской песни, которая такому читателю совершенно не ясна, мы не знаем. Ответ, на наш взгляд, заключается в том, что Стрыйковский сам не знал, какой смысл в словах этой песни, и механически привел ее фонему.
Вывод
Летувские историки выдернули из контекста только одну летувскую песню, на основе которой делают заключение «средневековая Литва = современная Летува». Они сознательно опустили такую же славянскую песню, которая при такой логике доказывает тезис «средневековая Литва = современная Беларусь». Не принят во внимание и единичный факт использования летувского варианта имени собственного (Довмонта) в огромном труде Стрыйковского.
АРГУМЕНТ 5
Герберштейн:
«Там в этих уединенных местах и поныне очень много идолопоклонников, одни почитают огонь, другие деревья, солнце или луну. Есть и такие, которые кормят в своих домах неких змей на четырех лапках, напоминающих ящериц, только крупнее, с черным жирным телом, не более трех пядей в длину, называются они Giwoites».
«Giwoites» полетувски «змея», под «идолопоклонниками» Герберштейн подразумевал предков современных летувисов.
1. Наш полный перевод:
«Ближайшая к Литве область — Жемайтия, полатыни Самогития [Samogithia], а порусски Жамойтская земля [Samotzka semla]. Она лежит к северу от Княжества Литовского, принадлежа к тому же, что и она, Великому Княжеству, и доходит до самого Балтийского моря, и где на протяжении четырех немецких миль отделяет Пруссию от Ливонии. Она не замечательна никакими городами или крепостями, разве что после моего путешествия было чтолибо выстроено. Государь назначает туда [из [246]
Литвы] начальника, которого на своем языке они называют Starosta, то есть «старейший» [senior, der elter].
...Там в этих уединенных местах и поныне очень много идолопоклонников, одни почитают огонь, другие деревья, солнце или луну. Есть и такие, которые кормят в своих домах неких змей на четырех лапках, напоминающих ящериц, только крупнее, с черным жирным телом, не более трех пядей в длину, называются они Giwoites. В установленные дни они производят в домах очистительные обряды и, когда змеи выползают к поставленной пище, всем семейством со страхом поклоняются им до тех пор, пока те, насытившись, не вернутся на свое место. Другие зовут их Jastzuka, иные же — Szmya»...
2. Речь не о Литве, о Жемайтии
Здесь речь идет только о Жемайтии, а не Литве, это часть повествования, начинающегося со слов «Ближайшая к Литве область — Жемайтия». Таким образом, летувские историки подтасовывают факты, рассчитывая на некомпетентного читателя. Они не только опускают то, что ключевое слово Герберштейн слышал в Жемайтии, но и фантазируют, будто бы речь идет о Литве.
3. Славянские синонимы
Летувские историки опускают другие синонимы этого животного — «Jastzuka» и «Szmya», в которых мы видим искаженные славянские «ящурка» и «змея». Сопоставим «Jastzuka», «Szmya» и «Starosta», все это слова из одного славянского словаря. А так как «Starosta» назначался в Жемайтию из Литвы и четко указан Герберштейном как литовский термин, то и «Jastzuka» со «Szmya» тоже из литовского словаря.
4. Противопоставление Литвы и Жемайтии
Герберштейн четко разграничивал Литву и Жемайтию как по языку, так и по территории, а такое противопоставление идет вразрез с тезисами летувских историков «о равенстве языков средневековой Литвы и Жемайтии».
5. Отождествление Литвы с русским языком
Подчеркнем, что Герберштейн не противопоставлял русский язык языку Литвы, а напротив, фактически отождествил. С одной стороны, «порусски Жамойтская земля», с другой стороны, «на своем языке они [жители Литвы] называют Староста». Но [Герберштейн] пишет здесь о Литве и Жемайтии. Так кто ему мог сказать, что «порусски будет Жамойтская земля»? Только жители Литвы, которые «на своем языке» говорили «Ящурка», «Змея» и «Староста». Из этого следует, что Литва говорила на «своем языке», который они называли русским. Добавим к сказанному, что все наши филологи дружно заявляют: в ВКЛ русским языком назывался старобеларуский!
6. Контекст эпизода
Он противоположен заявлениям историков Летувы. Герберштейн обозначает летувскую Жемайтию через слово «Giwoites», а славянскую Литву через слова «Jastzuka», «Szmya» и «Starosta».
Вывод
Летувисы избирательно выхватывают нужный им элемент и переносят его из своей Жемайтии в нашу Литву. На самом деле здесь совершенно иной смысл:
в первой половине XVI века жители Жемайтии, говорившие «жывойт», граничили с Литвой, где говорили «ящурка», «змея» и «староста».
2. Легендарные доводы
Это доводы, относящиеся к так называемой «легендарной истории Литвы», то есть к таким событиям, которые современная историография считает сомнительными, недостоверными или даже полностью вымышленными.
АРГУМЕНТ 6
Стрыйковский, том 1: «Mus, azmus thos hudos, z Zmudzi^, krzyczy Litwa» (речь идет о битве 1205 г.). Литовский текст: «Бей, убей тех гудов (=русинов)» (Musk, uzmusk, tuos gudus).
1. Наш полный перевод
«А Литавы со Жмудью там в лесах сидели, скоро о междоусобице Русских узнали. В свое удовольствие долго от этого веселились, видели и Поляки, что сила Русских сломалась. Живибунда с Монтвилом гетманов выбрали, в которых деятельность и знание военных дел знали, так ушли из густых лесов хорошо и вольно лежащих, породили жестокий к Руси набег. А когда через Вилию с войском переправились, Жмудинов и Ятвягов к себе прибавили, в ширину и в длину Новогрудские разбурили волости, мордуя, лупя Русский народ без жалости.
...А когда в Слонимских полях Литва строем стала, сейчас же с Ольховицами Русь на них напала, с язычниками они битву огромную учинили, а Литавы к ним тоже смело прыгнули. Русь с саблями, и из луков, а Литва копьями, били себя кроваво, кричали разными голосами, Mus, azumusz thos Gudos, co Жмудью кричит Литва: так долго с обеих сторон равно была битва»...
2. Кричала жмудь
В этом эпизоде нельзя отрицать очевидный факт: литва кричала полетувски. Но как она это делала? Буквальный смысл ключевой фразы «...Mus, azumusz thos Gudos, co Жмудью кричит Литва» означает, что кричала всетаки жмудь, и только за ней, то есть во вторую очередь, кричала литва.
То, что это разные вещи, поясним следующим примером. Вместо жмуди и литвы представим беларусов и летувисов. Беларусь! начинают кричать «хавайся ў лесе, хавайся ў лесе», летувисы эту «кричалку» повторяют. Вопрос: как можно записать этот эпизод? Ответ: «хавайся ў лесе, хавайся ў лесе, с беларусами кричит летува». Но будет ли это означать, что летувисы «ведают беларускую мову» и понимают смысл выражения?
КНІГІ ОНЛАЙН
