На абпаленых крылах
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму
Выдавец: Кнігазбор
Памер: 240с.
Мінск 2012
Утром все мы были засыпаны снегом. Холод, мороз, лёд, снег. Отец нас тормошил, просыпались и соседи, но не все. Мёртвых скатывали в воду с кочек, освобождая место живым. Иногда ложились даже на трупы, так как талая вода всё прибывала.
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму 197
Концлагерь Озаричи. Девочка возле умершей матери.
Фота марта 1944 г.
198 НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
Костров жечь не разрешалось. Некоторые старики пробовали развести небольшой костёр, но с вышек сразу раздавалась стрельба. Нельзя было подходить к воротам, передвигаться ночью.
На территории лагеря не было ни одного строения. Люди умирали от переохлаждения, тифа, дизентерии, голода. За всё время только один раз привезли хлеб и как собакам покидали за проволоку в грязь. Однажды привезли сырую конину: подорвалась лошадь на мине. В тех, кто столпился у проволоки, из кузова машины полицейские бросали сырые куски мяса, целясь в лицо. Делалось это специально. Мы не умерли с голода только потому, что отец экономно распределял тонюсенькие кусочки сала и тесто из ржаной муки.
Както на рассвете обратили внимание, что на вышках нет постовых и не слышно лая собак. Сначала не поверили собственным глазам, не понимали, в чём дело. Разгадка пришла позже — немцы отступили. Обрадованные узники бросились к ограде, стали перелазить через проволоку, но тут начали рваться мины. Однако смельчаки продолжали искать проходы, разжигали костры, но выходить за проволоку всё же не решались. Только к вечеру по лагерю пронеслась радостная весть: пришла наша разведка.
Утром появились сапёры, солдаты с автоматами, топорами, вещмешками за спинами, в которых был хлеб, консервы, сахар. Продукты раздавали больным и ослабевшим, рубили ветки деревьев, стелили на землю, переносили живых, кто лежал в воде, клали на более сухое место, им помогали узники. Сапёры проделали проходы, стали выводить людей, было строго приказано идти в затылок друг другу, ни на шаг не сворачивая в сторону, чтобы не подорваться на минах.
Наконец вышли из болота и снова встретили большую группу солдат. Каждый из них отыскивал в своих карманах и протягивал детям подарок: кто сухарь, кто кусочек сахару, кто осушек хлеба. От радости все мы плакали.
Потом добрались до Озаричей. Местечко было разрушено, только несколько домов уцелело. Нас поместили в сарай, малых детишек с родителями — в уцелевшие строения. Командование выделило солдатский паек и через день отправило на станцию
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму 199
Холодники. Отгуда по железной дороге повезли в Хойники, поместили в школе. Здесь мы проходили карантин, почти все были больны, заболела и наша девочка трёх лет.
В двадцати пяти километрах от Хойников, в Брагине, жила наша родственница. Мы обратились к секретарю райкома партии за разрешением перебраться к родственнице и там отбывать карантин, тем более что она работала фельдшером. Нам разрешили. Это и помогло спасти малышку.
Было заметно, что в карантине умирает много людей. Взрослые и дети прошли лагерь, выдержали такие страдания, а здесь, под присмотром врачей, накормленные, в тепле вдруг мрут как мухи.
В конце июня, благодаря успешной операции «Багратион» и разгрому фашистов под Бобруйском, нам удалось попасть в свой родной Жлобин...
Даже не верится, что всё это мы вытерпели, вынесли, чудом остались живы, благодаря мужеству нашего отца и теплу сердец совершенно незнакомых людей. Сейчас многие из тех, кто отбывал карантин в Калинковичах и не был помещён в госпиталь, не имеют документов, не могут доказать своего присутствия в концлагере Озаричи. Я буду свидетелем тем, с кем проходила карантин, помню их в лицо, хотя не знаю фамилий. Ведь в лагере никто нас не спрашивал ни фамилии, ни адреса, никто об этом даже не думал, не надеялся выйти живым из ада, никак не мог себе представить, что через полвека надо будет доказывать свою причастность к лагерю смерти...
200
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
СТОЛЕРОВА Зоя Герасимовна
Перед войной жила в г. Рогачёв Гомельской обл. Бывшая малолетняя узница концлагеря в Озаричах.
Проживает в Бресте.
Нас разбудили выстрелы
Зиму 194344 годов наша семья (мать и двое детей) провела в лесу в Гомельской области. Скрывались от фашистов, мечтали о скорейшем освобождении Красной Армией. Приходилось трудно, жили в землянке, днём разводили костёр, на котором готовили коекакую пищу.
В феврале 1944 года, утром, нас разбудили выстрелы и лай собак. Это была немецкая облава на мирных жителей. Всех выгнали из землянок, тех, кто пытался спрятаться, расстреливали на месте. Нас окружил конвой с собаками и погнал к станции Красный Берег. С этого времени и началась невыносимая жизнь в переполненных товарных вагонах при наглухо закрытых дверях. Тяжело было без воздуха, без пищи, но тяжелее всего было от неизвестности: куда и зачем нас везут?
Двери вагонов не открывались и на остановках, только в щёлочку можно было увидеть то, что мелькало мимо. Выгрузив, по этапу погнали детей, стариков, женщин. Разбитая дорога, ноги вязнут, обувь на тричетыре размера больше детской ноги. Но гнал страх: тех, кто отставал, тут же расстреливали. Голодные, оборванные, измученные, из последних сил ковыляли вперёд. А впереди был концлагерь смерти Озаричи, на переднем крае немецкой обороны.
Лагерь обнесён колючей проволокой в несколько рядов, сторожевые вышки по углам, построек никаких. Март. Месиво из грязи со снегом. Ничем не кормили. Люди тяжело заболевали и
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму 201
умирали. Мёртвых никто не убирал по несколько суток. Узников немцы намеренно заразили тифом, чтобы распространить эпидемию на солдат Красной Армии, которая наступала.
Спать было негде и не на чем, и люди, как тени, бродили по лагерю. Костры разжигать категорически было запрещено. Грызли сухари, которые удалось принести в котомках в лагерь. Люди чем могли помогали друг другу.
Внезапный прорыв фронта армией генерала Батова спас нас от неминуемой смерти. Но спасённые больше напоминали ходячие трупы, чем живых людей. Нам всем Красная Армия тут же начала оказывать помощь. Несмотря на это, многие уже освобожденные узники всё же умерли от истощения, тифа и других болезней.
Мы, моя мать, сестра и я, вернулись в родной город Рогачёв только к осени 1944го. Мать так и не сумела справиться с болезнью и в ноябре 1944 года умерла. Отец же был на фронте с 1941 и погиб. Меня, как несовершеннолетнюю, определили в Рогачёвский спецдетдом № 18, где я воспитывалась до 1950го. Потом поступила в педагогическое училище, окончила его и с 1954 по 1993 год работала в школе учительницей начальных классов.
В настоящее время нахожусь на пенсии. Замужем, имею двух взрослых дочерей.
202
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
СТОЛЯРОВ Василий Михайлович
До войны жил в д. Заболотье Рогачёвского рна Гомельской обл. Бывший малолетний узник концлагеря в Озаричах. Проживает в Бресте.
Умерли брат и сестра
В феврале 1944 года линия фронта проходила по родной речке — Днепру. Живём мы в Заболотье, в девяти километрах от Рогачёва. Под предлогом эвакуации из фронтовой полосы фашисты сгоняют мирное население, более пятидесяти тысяч, в концлагерь Озаричи, который располагается в районе трёх деревень: Дерть, Подосинники, Озаричи. Эти лагеря имеют специальное назначение — заражённых сыпным тифом узников оставить, чтобы они заразили наступающие советские войска. Свозят в лагерь больных из Бобруйска, Жлобина, Рогачёва, Красного Берега. Из многих уголков нашей земли. Люди ежедневно умирают сотнями. На станции Красный Берег загнали в товарные вагоны, выгрузили на станции Холодники и пешком, по непролазной грязи, под конвоем гонят в лагерь.
Огромная площадь без единого строения, обнесена колючей проволокой. Подступы к ней заминированы. По углам вышки с пулемётами. Прожили два дня, рядом умерло около двухсот человек. Над лагерем — многочасовой вой замерзающих, умирающих. Нас не кормят. Выкапываем изпод снега и грязи прошлогоднюю траву, едим, пьём болотную воду. Здесь, в лагере, умирают двухлетний братик Коля и трёхлетняя сестричка Галя...
18 марта 1944 года появились наши бойцы, солдаты 65й армии генерала П. Батова. Разворачивают в освобождённых городах и сёлах госпитали и карантинные пункты для спасения узников.
Кніга ўспамінаў непаўналетніх вязняў фашызму 203
Мы проходим карантин в Речице, потом переезжаем в деревню Углы БудаКошелёвского района, живем в гумне. Пропитание добываем себе сами, ходим по хатам, просим милостыню. Продолжаем болеть, но... победили.
Вернулись домой. Деревня сожжена дотла. Отца забрали на фронт, погиб осенью 1944 года, похоронен в Латвии. Меня и братьев определяют в Рогачёвский спецдетдом № 18. Воспитываемся в нём до 1948 года. Идём в жизнь дальше, но в анкетах не упоминаем, что были в концлагере. Осознание пришло позже...
Преследований, как ни странно, не было, никто не помешал получить образование и профессию. Окончил педучилище, пединститут, аспирантуру Института искусствоведения, этнографии и фольклора Академии наук Беларуси. Работал в школах, культпросветучреждениях Брестчины. Восемнадцать лет работал преподавателем кафедры философии Брестского пединститута.
Сейчас пенсионер, инвалид второй группы, живу с женой. Две дочери получили высшее образование, живут в дальнем и ближнем зарубежье. Материальное положение плохое. Пенсия — маленькая, цены — высокие. Много отдал сил общественной работе, защищал права и льготы бывших узников фашизма, которые последняя власть почти все сняла. Считаю своим долгом продолжать эту работу до последнего...
204
НА АБПАЛЕНЫХ КРЫЛАХ
ПРОСМЫЦКИЙ Николай Александрович Родился в 1932 году в д. Буйничи Могилёвского рна. Бывший несовершеннолетний узник тюрьмы в Могилёве и концлагеря Лесная в Барановичском рне. Живёт в Бресте.
Смерть ходила за нами
Родился я на Могилёвщине, в д. Буйничи, 15 сентября 1932 года. Когда началась война, мне было 9 лет.
Осенью 1942 года, перед 25й годовщиной Октябрьской революции, немцы устроили облаву в Могилёве и всех, кто был под подозрением, схватили и загнали в городскую тюрму. Там без воды и пищи держали недели три. Когда выпал снег и затрещали морозы, выгнали во двор, пересчитали и погнали на железнодорожную станцию. Неприметный тупик. Все вагоны — грузовые, как говорится, «телятники». Кругом — усиленная охрана. Лают злобные овчарки, их сдерживают на поводках солдаты.
КНІГІ ОНЛАЙН
