Паўстанне 1863-1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне
гісторыя і памяць
Выдавец: Беларуская навука
Памер: 427с.
Мінск 2014
6. Wanat, B. J Zakon karmelitów bosych w Polsce / B. J. Wanat. Kraków: Gebethner i S-ka, 1979. 832 s.
7. Ганчар, А. И. Римско-католическая церковь в Беларуси (вт. пол. XIX нач. XX вв.). Исторический очерк / А. И. Ганчар. Гродно: ГГАУ, 2010.-511 с.
8. Меморандум Могилевского митрополита Викентия Ключинского и католических епископов (1911-1912) // Католическая церковь накануне революции 1917 г.: сб. док. / сост. М. Радван. Люблин: Научное общество Католического университета в Люблине, 2003. С. 444-445.
9. Нацыянальны гістарычны архіў Беларусі ў г. Гродна (далей НГАБ у г. Гродна). Фонд 1. Воп. 18. Спр. 525.
10. НГАБ у г. Гродна. Фонд 1. Воп. 6. Спр. 543.
11. Нацыянальны гістарычныархіў Беларусі (далей-НГАБ).-Фонд 1430. — Воп. 1. Спр. 46947.
12. НГАБ. Фонд 1430. Воп. 1. Спр. 52543.
13. НГАБ. Фонд 1781. Воп. 27. Спр. 592.
14. НГАБ. Фонд 295. Воп. 1. Спр. 1926.
15. НГАБ. Фонд 295. Воп. 1. Спр. 7596.
16. О костельных братствах. Оттиск из «Вестника Западной России». 1868.-Кн. 3-5.-45 с.
17. Ответ министра А. А. Макарова на письмо митрополита В. Ключинского и начальников католических епархий (1912) // Католическая церковь накануне революции 1917 г.: сб. док. / сост. М. Радван. Люблин: Научное общество Католического университета в Люблине, 2003. С. 447.
Резюме
Р. В. ЗЕНЮК
БОРЬБА С РИМСКО-КАТОЛИЧЕСКИМИ БРАТСТВАМИ КАК ФОРМА ОГРАНИЧЕНИЯ ВЛИЯНИЯ
КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX в.
Исследуется один из аспектов политики российских властей в период после восстания 1863—1864 гг. в отношении римско-католической церкви: борьбе с деятельностью братств, которые действовали при приходских и монастырских храмах. Опасаясь новых волнений, власти обращали пристальное внимание на любые объединения и товарищества. Не имея понятия о сущности, целях и задачах римско-католических братств, которые являлись исключительно религиозными организациями верующих, на них распространялись правила, относящиеся к политическим организациям. Деятельность братств, как организаций верующих, подвергнулась тщательной проверке и, несмотря на преимущественно положительные характеристики, как от церковных, так и от светских местных властей, была запрещена. В результате направленных действий полиции и гражданских властей существование братств до конца XIX в. прекратилось.
Summary
R. ZIANIUK
STRUGGLE WITH ROMAN-CATHOLIC COMMUNITIES AS A FORM OF LIMITING THE INFLUENCE
OF THE CATHOLIC CHURCH IN THE SECOND HALF OF XIX CENTURY
The article is dedicated to researcing one of the aspects of the policy of Russian authorities during the period after the rebellion of 1863-1864 concerning the Catholic Church it is the struggle against communities existing in parish or conventual churches. Being afraid of new troubles, the authorities paid a lot of attention to any communities and organizations. Without knowing anything about the sence, aims and purposes of Roman-Catholic communities, that were only religious organizations of the faitful, the authorities made them obey the rules concerning political organizations. The activity of the communities religious organizations was inspected and though the characteristics by church and local lay authorities were pretty positive, the activity of the communuities was forbidden. As a result of these purposed acts of police and civic authorities, the communities stopped to exist till the end of XIX century.
Паступіў у рэдакцыю 09.12.2013
УДК94(438).О71
А. Н. КАРПОВ
ПОЛОНЕЗ НА БЕРЕГАХ ЕНИСЕЯ.
ИЗ ИСТОРИИ СИБИРСКОЙ ССЫЛКИ ПОЛЬСКИХ ПОВСТАНЦЕВ 1863 ГОДА В ЕНИСЕЙСКУЮ ГУБЕРНИЮ
Важнейшей побудительной причиной нашего обращения к этой проблематике, во многом и предопределившей выбор конкретной темы (история сибирской ссылки польских повстанцев 1863 года в Енисейскую губернию), стал юбилей Январского восстания 150 лет этого знаменательного события.
Расправа над участниками Январского восстания была жестокой. Надо отметить, что общее количество ссыльных поляков (по разным источникам) было весьма внушительным около 50 тысяч человек [12].
География ссылки повстанцев весьма обширна от крайнего Севера-Запада европейской России до пресловутых Нерчинских рудников. При этом самодержавная власть предусмотрительно сокращала любую возможность объединений и даже простых контактов между ссыльными, размещая их на поселение в глухих углах Сибири, которых тогда имелось предостаточно. Император Александр II на основании донесения Виленского генерал-губернатора Назимова от 14-26 января 1863 г. издал соответствующий указ от 11-23 мая того же года «О мерах наказания польских бунтовщиков», в котором все участники «антиправительственного мятежа» делились на пять разрядов: первые два включали самых активных участников «бунта», его организаторов, третий рядовых исполнителей, четвертый лиц, оказывавших поддержку повстанцам или даже попросту выражавших им свое сочувствие, а пятый всех тех, на кого упала всего лишь тень подозрения и кто вскоре после восста
ния был амнистирован по Высочайшему повелению уже в марте 1863 г. Применительно к причисленным к первым двум разрядам предусматривалась смертная казнь или каторга с лишением всех гражданских прав и полной конфискацией всего принадлежащего лично им имущества. Для попавших в остальные разряды предполагались дифференцированные меры наказания, учитывающие не только степень их причастности к мятежникам, но и их социальный статус. Так, лиц дворянского (шляхетского) происхождения рекомендовалась ссылать в те места, о которых в России принято говорить «куда Макар телят не гонял», а к лицам простых сословий (мещане, крестьяне) применялось зачисление в арестантские роты на срок от одного года до 5 лет. При этом надо учитывать, что свою лепту в определение судеб мятежников вносили и такие институты самодержавной власти, как военно-полевые суды, генерал-аудиторы и наместник в Царстве Польском, командующий тем или иным военным округом или суды нижних инстанций (уже по прибытии к конкретному месту ссылки).
Ссыльные были в большинстве своем людьми внимательными и предупредительными по отношению друг к другу, во всем помогали каждому, кто в этом нуждался. Для местных жителей, приученных годами «золотой лихорадки» свято блюсти «табель о рангах», теплое отношение ссыльных друг к другу, невзирая на ранги, было в диковинку. Генрих Верцинский12 (автор самого полного на польском языке повествования о судьбах повстанцев 1863 г., находившихся в ссылке в г. Енисейске и Енисейской губернии в 60-70-ые гг. XIX в.) в своих «Воспоминаниях» приводит такой пример: «...Наш коллега по ссылке, Б., бывший бургомистр, которому врач запретил зарабатывать на жизнь писанием бумаг, исполнял обязанности возницы у другого ссыльного, известного доктора Антоневича, что не мешало им пребывать
12 Г. Верцинский активный участник Январского восстания, 25 февраля 1863 г. был захвачен в бою под Малогощей, предан военному суду, который приговорил его к пожизненной ссылке в Сибирь, однако его несовершеннолетие на момент ареста сделало в дальнейшем возможным его досрочное возвращение из ссылки уже в 1869 г. по амнистии.
в наилучшей гармонии. <.„> Какие у этих поляков странные обычаи? говорили. Возница с доктором сидят за одним столом и попивают чай» [1, с. 337].
Помимо пристанищ польских коллег, прибывших в Енисейск раньше, другим домом, в котором ссыльные находили много сердечности и гостеприимства был дом семьи Здановичей. Пан Зданович был асессором (заседателем) городского суда, его жена приехала в те края как домашняя учительница для детей семьи Борхов, где несмотря на то, что пан Борх был полковником губернской жандармерии, не забывали о необходимости привития детям знания родного языка и поэтому учительнице-польке многое позволялось. Генрих Верцинский пишет: «Женщина беспокойной души и большого сердца, сочувствующая несчастью изгнанников, она старалась приходить на помощь всем, невзирая на скромные средства, которыми семья Здановичей располагала» [1, с. 343].
Как явствует из поименного «Списка поляков участников Январского восстания 1863-1864 гг.», на поселении в Енисейской губернии (ныне Красноярский край и автономная республика Хакасия) было отправлено 3 719 человек [4], из которых 1737 человек направлялись на поселение под строгий надзор полиции, 141 человек подлежал каторжным работам, в разряд «ссыльных на житье» попадало 1841 человек. Но эти данные отражают лишь фактическое состояние дел с контингентом польских ссыльных на конец 1867 г., в целом же динамика движения количества повстанцев весьма разнится по годам (1863-1870), по административным округам, видам наказания (каторга, содержание в крепостях, жительство под надзором полиции, служба в арестантских ротах и линейных батальонах и т. п.). Статистика также не всегда точно отражает и численный состав такой категории, как «члены семей ссыльных», численность которых росла от года к году, и не только за счет образования новых семей в месте ссылки.
В Енисейском районном архиве бережно хранится папка, содержащая «Именной список политических преступников из поляков, поселенных в Анциферовской волости» [7]. Конечно, это
только «капля в море» от общего количества повстанцев, определенных в ссылку в Енисейскую губернию. Сейчас, по прошествии почти 150 лет со времени появления этого списка, просто необходимо спасти от забвения имена Январских подвижников и патриотов (в скобках указан возраст, а в ряде случаев и некоторые не общего характера данные):
Михаил Маевский (43, бывший помещик, уроженец Плоцкой губернии Царства Польского, по заключению полевого Аудиториата, утвержденному Его Императорским Высочеством, Великим Князем наместником, за участие в мятеже, сношение с предводителями мятежнической шайки, принятие мятежников в своем доме и хранение предназначавшегося для них оружия к ссылке в Сибирь); Юлий Белоборский (26, бывший студент Варшавской Главной школы ссылается в Сибирь под строго сохраняемый надзор); Владислав Янковский (34, прусский подданный из Великого герцогства Познаньского, из шляхты); Юзеф Осташевский (32, из дворян, т. е. шляхты, за участие в вооруженном восстании); Владислав Сковинский (22, из дворянского сословия); Болеслав Дашкевич (19); Людвиг Михальский (28, из дворянского сословия, австрийский подданный); Юлиан Энгельфельд (49, из дворянского сословия), Аполлинарий Лагуна (33, из дворян, бывший отставной унтер-офицер), Антон Нюхневич (25, из дворян, бывший австрийский подданный), Максимилиан Олизарович (25); Альфред Васневский (24); Альбан Везора (24, из чиновников); Адам Янковский (20); Густав Сокольницкий (52, из дворянского сословия); Францишек Дзержинский (39); Григорий Мартынов Кучинский (49), его же сын Стефан (24); Андрей Заремба (49); Владислав Чернецкий (19); Игнатий Адамов Залесский (36); Антон Липович (24); Вицент Лизбрант(32); Иоанн Яковлевич Павлович (24); Ян Крушевский (32); Юлиан Мазовецкий (50); Мартын Капитан (31); Якуб Квятковский (24); Франц Самойло Пешко (42); Леон Продон (28, из французов, студент Варшавской главной школы), Ян Орельский (60), Христиан Нейман (61), Адам Кошке (34), Люциан Трей (26), Петр Пискарский (28), Феликс Василевский (36, из дворянского сословия).
КНІГІ ОНЛАЙН
