Паўстанне 1863-1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне
гісторыя і памяць
Выдавец: Беларуская навука
Памер: 427с.
Мінск 2014
По предложению Виленского военного губернатора Ф. Я. Мирковича на заседании Комитета западных губерний 12 октября 1843 г. было принято решение об упразднении института военно-уездных начальников. Миркович считал этот институт убыточным, поскольку во вверенных ему губерниях ни одни из военно-уездных начальников не сделал никакого важного политического открытия, и «не было даже случая чтобы кто-то из них донес о злоупотреблении местной полиции», во что, по мнению Мирковича, невозможно было поверить. Между тем, на содержание военно-уездных начальников ежегодно уходило из государственной казны 13 тыс. руб. серебром в год. Император согласился с мнением и позволил должности упразднить. Официально они были ликвидированы 22 октября 1843 г. Вместо них Комитет предложил разрешить военным и гражданским губернаторам иметь до 4 человек чиновников особых поручений [5, с. 88-89].
Институт военно-уездных начальников был вновь затребован российской властью после восстания 1863-1864 гг. Инструкция генерал-губернатора М. Н. Муравьева от 24 мая 1863 г. предписывала военному руководству назначить в каждый уезд начальника преимущественно из числа штаб-офицеров, командующих в той местности войсками. Военно-уездным начальникам подчинялись все войска, расположенные на территории уезда, и все гражданские власти, в том числе чины полиции, лесничие и лесная стража. В их компетенцию входили: организация сельских караулов и застав; изъятие оружия у населения; очищение уезда от «бродячих шаек»; арест подозрительных лиц; взимание поземельного сбора с имений помещиков;
выдача разрешений помещикам на поездки в пределах своей губернии; наблюдение за поведением жителей и католического духовенства. Военные начальники пользовались доверием Муравьева и имели право входить в его кабинет в любое время без доклада [4, с. 48]. В сентябре 1863 г. была также введена должность военных становых начальников. Тем не менее новым чинам не удавалось полностью контролировать обстановку в крае. Например, мировой посредник Н. К. Полевой, направляясь к месту будущей службы в г. Бобруйск в конце 1863 г., когда повстанческие отряды еще продолжали действовать в ряде уездов, столкнулся на пути со всей строгостью военного положения. И военные, и полицейские чиновники обязаны были контролировать перемещение любого нового лица в крае. Однако, не успел Полевой появиться в губернском Минске, как некий еврей-фактор, предложил ему за 50 коп. устроить исполнение всех необходимых формальностей, уверяя, что ему не потребуется являться ни к военному губернатору, ни в его канцелярию. Полевой отдал еврею подорожную (проездное свидетельство) лишь для того, чтобы уличить его во лжи. Но не прошло и часа, как он получил свои документы с необходимыми подписями и разрешением на свободный проезд до Вильно [8, с. 49-50].
27 ноября 1863 г. император утвердил Положение о временном учреждении в шести северо-западных губерниях 55 уездных жандармских команд. Хотя комплектование их состава входило в компетенцию корпуса жандармов, уездные команды составляли особую структуру, подчинявшуюся виленскому генерал-губернатору. Жандармские офицеры во главе команд назначались М. Н. Муравьевым помощниками военно-уездных начальников, и могли в случае необходимости их замещать [4, с. 49]. Независимые от исправников, становых, губернских правлений, не обремененные следственными и другими делами жандармские команды могли с успехом исполнять свою обязанность наблюдения. Вместе с тем члены команд использовались и для внутренней борьбы петербургских чиновников с репутацией виленских генерал-губернаторов. Не смея открыто обвинить
начальников края в излишней самостоятельности, жандармское начальство собирало негативную информацию об их подчиненных. По указанию шефа Ш-го Отделения князя В. А. Долгорукого накапливался материал о действиях М. Н. Муравьева, позднее граф П. А. Шувалов стремился ускорить падение К. П. Кауфмана [14, с. 57]. Не случайно ближайший сотрудник Муравьева П. А. Черевин среди «оппозиции» своего начальника назвал начальника Виленского жандармского округа генераллейтенанта Гильдебранта и заменившего его позднее генераллейтенанта Куцинского [14, с. 4].
На основании «Временных правил об устройстве полиции» с 1863 г. изменялось устройство полицейских органов в уездах и городах Российской империи. Учреждались общие уездные полицейские управления. Отдельная городская полиция оставалась только в губернских и особо назначенных городах. Общее присутствие уездного полицейского управления состояло из уездного исправника, его помощника и заседателей от сословий. В Виленской, Витебской, Гродненской, Минской и Могилевской губерниях были открыты 48 уездных управлений. Всего в этих губерниях обязанности штатных сотрудников исполняло 516 чиновников. К 1870 г. штатные должности занимали 522 чиновника (334 без служащих канцелярии), т. е. существенного увеличения штатов во время и после восстания 1863-1864 гг. не произошло [3, с. 60-61].
По предложению генерал-губернатора М. Н. Муравьева с февраля 1864 г. чиновникам МВД русского происхождения в Северо-Западном крае на 50 % было увеличено штатное содержание, выдавались прогонные и подъемные деньги [4, с. 61]. В начале 1864 г. М. Н. Муравьев утвердил положение, в соответствии с которым даже рядовые полицейские должны назначаться из «отставных нижних чинов, не польского происхождения, вполне благонадежных, грамотных и православного исповедания, или же из крестьян, соединяющих в себе такие же условия». Правда, лиц, отвечавших этим условиям, не хватало, поэтому генерал-губернатору приходилось мириться с тем, что на эти должности иногда попадали католики [13].
Таким образом, в 30-е гг. XIX в. местное дворянство было отстранено от участия в выборах чинов уездной полиции. Весь состав нижнего земского суда в Виленской, Гродненской и Минской губерниях стал назначаться. Учрежденный в 1833 г. институт военно-уездных начальников не сумел качественно изменить ситуацию по контролю за благонадежностью жителей. Увеличение штатов и ограничение выборного начала в 1837 г. находилось в русле общероссийских мероприятий. Несмотря на предпринятые российским правительством меры, в первой половине XIX в. абсолютное большинство полицейских чиновников белорусских губерний являлось местными уроженцами католического вероисповедания. В условиях военного положения 60-х гг. численность лиц, в обязанности которых входило обеспечение «тишины и спокойствия» в белорусских губерниях резко возросло за счет чинов военных и жандармских команд. Реформа гражданских полицейских учреждений не увеличила их штаты и эффективность деятельности. После отмены военного положения в крае вопрос о необходимости реформирования местных полицейских учреждений в начале 1870-х гг. вновь был поднят в Министерстве внутренних дел Российской империи.
Литература
1. Булгарын, Ф. Выбранае / Ф. Булгарын; уклад., прадм., камент. А. Фядуты. Мінск: Беларус. кнігазбор, 2003. 592 с.
2. Киселев, А. А. Система управления и чиновничество белорусских губерний в конце XVIII первой половине XIX в. / А. А. Киселев. Минск: Воен. акад. РБ, 2007. 171 с.
3. Киселев, А. А. Уездная полиция белорусских губерний Российской империи в 60-х первой половине 70-х гг. XIX в. / А. А. Киселев // Идеологические аспекты военной безопасности / Мин-во обороны Респ. Беларусь. 2012. № 4. С. 60-64.
4. Комзолова, А. А. Политика самодержавия в Северо-Западном крае в эпоху Великих реформ / А. А. Комзолова. М.: Наука, 2005. 383 с.
5. Лепеш, О. В. Комитет западных губерний: организация и деятельность (1831-1848 гг.) / О. В. Лепеш. Минск: РИВШ, 2010. 158 с.
6. Литовский государственный исторический архив (далее ЛГИА). Фонд 378, полит, отдел. 1838. Д. 16.
7. ЛГИА. Фонд 378 полит, отдел. 1840. Д. 10.
8. Полевой, Н. К. Два года, 1864 и 1865, из истории крестьянского дела в Минской губернии / Н. К. Полевой И Русская старина. 1910. № 1. С. 4763; № 2. С. 247-270; № 4. С. 3-25.
9. Полное собрание законов Российской империи (далее ПСЗРИ). Собр. 2-е: в 55 т. Т. 6, отд. 2. СПб.: Тип. II отд. собств. Е. И. В. Канц., 1832. 710 с.
10. ПСЗРИ. Собр. 2-е: в 55. Т. 11, отд. 1. СПб.: Тип. II отд. собств. Е. И. В. Канц., 1837 896 с.
11. ПСЗРИ. Собр. 2-е: в 55. Т. 12, отд. 1. СПб.: Тип. II отд. собств. Е. И. В. Канц., 1838 823 с.
12. Пшацлаўскі, В. Калейдаскоп успамінаў: у 2 т. / В. Пшацлаўскі; уклад., прадм., камент, і імн. паказ. А. Фядуты; навук. рэд. камент. А. Рейтблат. Мінск: Лімарыус, 2012-Т. 1. 376 с.
13. Сталюнас, Д Этнополитическая ситуация Северо-Западного края в оценке М. Н. Муравьева (1863-1865) [Электронный ресурс] / Д. Сталюнас И Балтийский архив: Русская культура в Прибалтике. Вильнюс: Русские творческие ресурсы Балтии, 2003. Т. VII. С. 250-271. Режим доступа: http:// www.russianresources.lt/archive/Mater/staliunas.html Дата доступа: 16.08.2013.
14. Черевин, П. А. Воспоминания П. А. Черевина. 1863-1865 / П. А. Черевин Кострома: Костром, научное об-во по изуч. местн. края, 1920. 76 с.
Рэзюмэ
С. Л. ЛУГАЎЦОВА
ЗМЕНЫ Ў СКЛАДЗЕ ПАЛІЦЭЙСКІХ УСТАНОЎ БЕЛАРУСКІХ ГУБЕРНЯЎ ПАСЛЯ ПАЎСТАННЯЎ 1830-1831 гг.
I 1863-1864 гг. (СПРОБА ПАРАЎНАЛЬНАГА АНАЛІЗУ)
Разглядаецца кадравая палітыка расійскага ўрада ў адносінах да паліцэйскіх службоўцаў пасля паўстанняў 1830-1831 і 1863-1864 гг. Аўтар прыходзіць да высновы, што ў 30-я гг. XIX ст. мясцовае дваранства было адхілена ад удзелу ў выбарах па замяшчэнні паліцэйскіх пасад. Адначасова ўрад імкнуўся прыцягнуць у край чыноўнікаў рускага паходжання, што не атрымалася па прычыне адсутнасці дастатковага матэрыяльнага забеспячэння. Інстытут ваенна-павятовых начальнікаў (1833-1843) аказаўся малаэфектыўным у якасці сістэмы кантролю за добранадзейнасцю насельніцтва. У першай палове XIX ст. большасць паліцэйскіх чыноўнікаў на тэрыторыі Беларусі з’яўляліся мясцовымі ўраджэнцамі каталіцкага веравызнання. Узмацненне ваенна-паліцэйскага кантролю ў 1860-я гг. было забяспечана за кошт чыноў ваенных і жандарскіх каманд. Нягледзячы на рэфармаванне сістэмы паліцэйскіх устаноў, штаты і эфектыўнасць цывільных паліцэйскіх устаноў не былі павялічаны.
КНІГІ ОНЛАЙН
