Паўстанне 1863-1864 гг. у Польшчы, Беларусі, Літве і Украіне
гісторыя і памяць
Выдавец: Беларуская навука
Памер: 427с.
Мінск 2014
Цікава, што ні ў адным з прапагандысцкіх твораў В. К. Каліноўскага не ідзе гаворка пра ідэі незалежнасці Беларусі і Літвы. Паўсюль ён застаецца верным сынам польскай Айчыны, нават ідэалізуе былыя часы Рэчы Паспалітай. Пра нейкія «сепаратысцкія» альбо «федэратыўныя» памкненні В. К. Каліноўскага да нас дайшлі выключна ўскосныя, вельмі цьмяныя і няпэўныя даныя. Аднак яго прапагандысцкая дзейнасць цалкам адпавядае поглядам самога В. К. Каліноўскага, якія ён даволі шчыра выклаў у тлумачальнай запісцы, падрыхтаванай 28 лютага, ужо за кратамі, незадоўга да пакарання. Ён пісаў: «Сець, што ахоплівае нас усіх ва ўсіх класах і ўлучае з Польшчай, мае столькі падстаў у традыцыях і нават забабонах, што распутаць яе, знішчыць і аднавіць нешта новае складае векавую, сістэматычную і разумную працу» [5, с. 145]. Іншымі словамі, сам В. К. Каліноўсукі не верыў у магчымасць адарваць край ад Польшчы. Гэтае сцверджанне ўдакладняе і адзін з сведкаў, што быў знаёмы з Каліноўскім і пакінуў успаміны Б. Ліманоўскі. Ён адзначае, што В. К. Каліноўскі сапраўды «раўніва пільнаваўся поўнай роўнасці і самастойнасці Літвы», але адначасова ўдакладняе і прычыну прагі такой самастойнасці: «Вызваленне сялян, ператварэнне іх у грамадзян вось галоўная мэта. Але да гэтага можна прыйсці толькі ўласнымі намаганнямі, самастойнай барацьбой». Ён жа асобна сведчыць: «Любіў ён Польшчу,
лічыў, што унія з ёй была гістарычнай неабходнасцю і што надалей яна застанецца такой неабходнасцю» [5, с. 161-162]. Потым тэты ж аўтар яшчэ раз падкрэслівае, што «люду і федэратыўнай Польшчы ён быў аддадзены сэрцам».
Адной з галоўных праблем пры вывучэнні прапагандысцкай дзейнасці В. К. Каліноўскага з’яўляецца яе эфектыўнасць. Іншымі словамі, ці знаходзіла яна водгук у тых, на каго была накіравана, гэта значыць у беларускіх сялян. Прапагандысцкія творы В. К. Каліноўскага, асабліва «Мужыцкая праўда», сапраўды шырока разыходзіліся па краі. Аднак эфект ад іх быў зусім не той, на які разлічваў аўтар, а часам нават і зусім супрацьлеглы. Цікавы рапарт прыстава 2-га стану Навагрудскага павета Езерта, які паведамляў 11 лютага 1863 г. пра рэакцыю сялян вёсак Струміліна і Заполле на чытанне «Мужыцкай праўды»: «А толькі ўсе мяркуюць і разважаюць паміж сабой, што гэта піша, верна, не Яська з-пад Вільні, а які-небудзь памешчык» [4, с. 407].
«Мужыцкая праўда» вельмі нязначна паўплывала на настроі беларускага сялянства, на якое яна непасрэдна i была разлічана. Мы ведаем, што ў сваей пераважнай большасці сяляне не толькі не падтрымалі паўстанне, але і выступілі рашуча супраць яго.
Іван Карскі, псаломшчык i карэспандэнт этнографа П. Шэйна, так апісваў настроі сялян Гродзенскай губерні: «Палякаў не любяць увогуле, памешчыкаў жа польскіх проста ненавідзяць. У кожным паляку ім уяўляецца пан альбо ўпраўляючы пана, якія іх пастаянна пераследавалі і прыгняталі» [13, с. 21].
Жандарскі штаб-афіцэр Б. К. Рэйхарт даносіў 5 лютага 1863 г. аб настроях сялянства Мінскай губерні: «А між тым усе яны (паўстанцы. В. Г) бяссільны таму, што сяляне, колькі мне не даводзілася з імі гутарыць, выказваюць прыхільнасць да гасудара і ненавідзяць сваіх былых прыгнятальнікаў» [4, с. 402].
Падсумоўваючы, трэба адзначыць, што прапагандысцкая дзейнасць В. К. Каліноўскага не была нейкай унікальнай з’явай. Яе трэба разглядаць як своеасаблівую (беларускамоўную) плынь падпольнага польскага друку пачатку 1860-х гадоў. У значнай ступені В. К. Каліноўскі з’яўляўся носьбітам народніцкіх, сацыялістычных ідэй, распаўсюджаных у расійскім грамадстве.
У сваіх творах ён не заклікаў да стварэння незалежнай Беларусі альбо Літвы, а распальваў сацыяльную i нацыяналаьную варожасць, імкнучыся пашырыць базу паўстанцаў сярод народа. Трэба прызнаць, што намаганні В. К. Каліноўскага засталіся беспаспяховымі, бо беларускае сялянства ў пераважнай сваей большасці не толькі не падтрымала паўстанцаў, але, наадварот, выступіла рашуча на баку расійскіх улад, што i прывяло да паражэння польскага паўстання 1863-1864 гг.
Літаратура
1. Кісялёў, Г. Сейбіты вечнага: артикулы пра беларускіх пісьменнікаў і дзеячаў рэвалюцыйнага руху 1863 года; Скарынаўская сімволіка: вытокі, традыцыі, інтэрпрэтацыі / Г. Кісялёў. Мінск: Медысонт, 2009. 544 с.
2. Назаретян, А. П. Агрессивная толпа, массовая паника, слухи. Лекции по социальной и политической психологии / А. П. Назаретян. СПб.: Питер, 2004.192 с.
3. Смалянчук, А. Беларуская гісторыя: знайсці чалавека / А. Смалянчук. Мінск: I. П. Логвінаў, 2013. 155 с.
4. Восстание в Литве и Белоруссии. 1863-1864 гг. / предисл. Ю. Жюгжды и В. Неупокоева; ред. кол.: В. Дьяков [и др.] Wrocław; М.: Наука, 1965. 586 с.
5. Каліноўскі, К. За нашую вольнасць / уклад., прадм., паслясл., пер. i камент. Г. Кісялёва. Мінск: Бел. кнігазбор, 1999. 459 с.
6. Dwieście lat polskiej prasy podziemnej // Kultura. 1982. № 12. S. 91-104.
7. Шалькевич, В. Ф. Кастусь Калиновский: Страницы биографии / В. Ф. Шалькевич. Минск: Университетское, 1988. 240 с.
8. Kosynier // Wystawa wirtualna «Powstanie Styczniowe» / Biblioteka Narodowa. 2007 [Электроны рэсурс]. Рэжым доступу: http:// www. bn. org. pl/powstanie/index. php? url=kosynier. Дата доступу: 30.09.2013.
9. А. Л. Праўда аб «Мужыцкай Праўдзе» И Гадавік Беларус. навук. тав-ва. Вільня, 1933.-С. 191.
10. Карский, Е. Ф. Белорусы / Е. Ф. Карский. Варшава; Вильна; М.; Петроград, 1903-1922. Т. 3: Очерки словесности белорусского племени, [вып.] 3: Художественная литература на народном языке. Петроград: [б. и.], 1922.
11. Гронский, А. Касусь Калиновский: конструирование героя / А. Д. Гронский // Беларус. думка. 2008. № 2. С. 82-87.
12. Пісьмо ад Яські-гаспадара з-пад Вільні да мужыкоў зямлі польскай [Электроны рэсурс]. Рэжым доступу: http:// kalinouski. arkushy. Ьу/archives/ pismo_jaska_haspadara. htm. Дата доступу: 28.09.2013.
13. Шейн, П. В. Материалы для изучения быта и языка русского населения северо-западного края: в 3 т. / П. В. Шейн. Т. 2. СПб, 1892. 715 с.
Резюме
В. Ф. гигин
ПРОПАГАНДИСТСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ В. К. КАЛИНОВСКОГО: ИСТОКИ, МЕТОДЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ
Анализируется публицистическое наследие Викентия Константина Калиновского и те оценки, которое оно получило в научной традиции. Представляя разные концептуальные оценки этих материалов в отечественной историографии, утверждается, что в них временами безосновательно находили черты литературных и философских произведений и категорически склоняется к их оценке как пропагандистских.
Отмечается, что ни в одном произведении Калиновского не представлена его четкая позиция о перспективе государственности Беларуси и Литвы. Более того, идеализирует прошлое времен Речи Посполитой. Что же касается «сепаратистских» или «федеративных» представлений Калиновского, то они изложены в его материалах достаточно косвенно и не конкретно.
Summary
V HIHIN
ADVOCACY OF V. К KALINOUSKI: ROOTS, METHODS, CONSEQUENCES
The article analyzes the journalistic heritage of Vintsent Kanstantsin Kalinouski and those assessments, which it received in the scholar tradition. Representing different conceptual evaluation of those materials in the national historiography, the author argues that they sometimes wrongly found features of literary and philosophical works and supposes strongly to their consideration as propaganda. It is noted that in any works of Kalinouski was not distinctly presented his position on the future statehood of Belarus and Lithuania. Moreover, he idealizes the past times of Polish-Lithuanian Commonwealth. As for the «separatist» or «federalist» submissions of Kalinouski, they represented in his works rather indirectly and not clear.
Паступіў у рэдакцыю 19.12.2013
УДК 94(476)1863/1864: 930.11-28
Д. В. КАРЕВ
ВОССТАНИЕ 1863-1864 гг. В БЕЛОРУССКОЙ ИСТОРИОГРАФИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ ХІХ-ХХ вв.
(ПРОБЛЕМЫ И КОЛЛИЗИИ)
История восстаний 1830-1831 гг. и 1863-1864 гг. в Польше, Литве и Беларуси уже более ста лет является объектом исследований историков Беларуси. Очевидно, что это те события, которые породили мощную волну «резонанса» в политической и культурной жизни белорусского народа. События эти вызвали много вопросов у историков о роли этих явлений в формировании белорусской нации и ее национального сознания. Однако степень внимания белорусской историографии к обоим восстаниям очень разная. Можно сказать, что восстание 1830-1831 гг. (в сравнении с восстанием 1863—1864 гг.) какой-то значительной историографической традиции в исторической памяти белорусов не создало.
Эту особенность можно объяснить несколькими причинами:
1. Сама национальная белорусская историография оформилась достаточно поздно (только в конце XIX начале XX в.), и это сконцентрировало внимание на проблемах более актуальных и более близких доминантным моментам жизни белорусов (темы «белорусской государственности» и «возрождения» белорусов как нации);
2. Большей актуальностью в контексте политический истории Беларуси конца XIX в. резонанса восстания 1863-1864 гг.;
3. Наконец, меньший интерес темы «восстание 1830-1831 гг.» для белорусской советской историографии XX в. в сравнении с возможностью исследования главной и любимой темы советских историков-марксистов темы классовой борьбы.
Знаменательным является тот факт, что первое и единственное белорусское исследование в период 20-30-х гг. XX в., появившееся в 1929 г., по мысли его авторов И. Шпилевского и Л. Бобровича [1] должно было стать «побудительным стимулом» для разработки «ноябрьского» восстания на местах (в Беларуси в частности). Однако этот призыв белорусских историков 1920-1930 гг. не был замечен их коллегами. И В. Ю. Ластовский, В. М. Игнатовский и М. В. Довнар-Запольский только зафиксировали сам факт восстания как одного из заметных событий политической истории Беларуси первой половины XIX в., однако само явление не комментировали. Указывалось на его значение главным образом с точки зрения влияния на изменение государственной политики России в Беларуси (русификация, первое наступление на позиции костела, ликвидация униатской церкви, «разбор шляхты», ликвидация «литовского права» в белорусско-литовских губерниях и др.) [2]. Практически проблемы восстания 1830-1831 гг. оставались не исследованными до начала 90-х гг. XX в. Те историографические клише, которые путешествовали по страницам учебников по истории Беларуси и в работах, посвященных революционному движению в крае, в 40-80-х гг. XX в. повторяли оценки российских историков XIX в. о «шляхетском и польском характере» вооруженного восстания 1830-1831 гг.