КНІГІ ОНЛАЙН
Аўтаматычна згенераваная тэкставая версія, можа быць з памылкамі і не поўная.
“Куранты”, 3 февраля 1993 года. Из судебного иска Лященко Олега Сергеевича, бывшего рядового, гранатомётчика 6 октября 1989 года в статье “Мы возвращаема отсюда...”, опубликованной в газете “Литаэатура и мастацтва”, были напечатаны отрывки из документальной книги Светланы Алексиевич “Цинковые мальчики”. Один из монологов подписан моим именем (фамилия указана неправильно). В монологе отражен мой рассказ об афганской войне и моем пребывании в Афганистане, отношениях между людьми на войне, после войны и т. д. Алексиевич полностью исказила мой рассказ, дописала то, что я не говорил, а если говорил, го понимал это по-другому, сделала самостоятельные выводы, которые я не делал. Часть высказываний, которые написала С. Алексиевич от моего имени, унижают и оскорбляют мою честь и достоинство. Это следующие фразы: 1. “В Витебской “учебке” не было секретом, что нас готовят в Афганистан. Один признался, что боится, мол, нас там всех перестреляют. Я стал его презирать. Перед самым отъездом еще один отказался ехать... Я считал его ненормальным. Мы ехали делать революцию”. 2. “Через две-три недели от тебя ничего прежнего не остается, только твое имя. Ты это уже не ты, а другой человек. И этот человек при виде убитого же не пугается, а спокойно или с досадой думает о том, как будут его стаскивать со скалы или тянуть по жаре несколько километров.... Ему знакомо собственное и чужое возбуждение при виде убитого: не меня! Вот такое превращение... Почти со всеми”. 3. “Я был приучен стрелять, куда мне прикажут. Стрелял, не жалея никого. Мог убить ребенка... Каждый хотел вернуться домой. Каждый старался выжить. Думать было некогда... К чужой смерти я привык, а собственной боялся”. 4. “Не пишите только о нашем афганском братстве. Его нет. Я в него не верю. На войне нас объединял страх. Нас одинаково обманули... Здесь нас объединяет то, что у нас ничего нет. У нас одни проблемы: пенсии, квартиры, лекарства... мебельные гарнитуры. Решим их, и наши клубы распадуться. Вот я достану, пропихну, выгрызу себе квартиру, мебель, холодильник, стиральную машину, японский “видик” и все! Молодежь к нам не потянулась. Мы непонятны ей. Вроде приравнены к участникам Великой Отечественной войны, но те родину защищали, а мы? Мы, что ли, в роли немцев так мне один парень сказал. А мы на них злы. Кто там со мной не был, не видел, не пережил, не испытал тот мне никто”. Все эти высказывания глубоко оскорбляют мое человеческое достоинство, так как такое не говорил, так не думаю и считаю, что эти сведения порочат мою честь как мужчины, человека, солдата... Без личной подписи 20 января 1993 года Из стенограммы досудебного собеседования Присутствовали: судья Т. Городничева, адвокаты Т. Власова, И. Лушкинов, истец О. Ляшенко, ответчица С. Алексиевич. Судья Т. Городничева: - Истец, вы утверждаете, что писательница исказила сообщенные вами факты? О. Ляшенко: -Да. Судья Т. Городничева: - Ответчица, прошу пояснить вас по существу данного вопроса. С. Алексиевич: - Олег, я хотела бы тебе напомнить, как ты рассказывал и плакал, когда мы встретились, и не верил что твою правду можно будет когданибудь напечатать. Ты просил, чтобы я это сделала... Я написала. II что теперь? Тебя опять обманывают и используют... Во второй раз... Но ты же тогда говорил, что уже никогда не дашь себя обмануть? О. Ляшенко: - Побывали бы вы на моем месте: нищая пенсия, работы у меня нет. двое маленьких детей... Жену недавно тоже сократили. Как жить? А у вас гонорары... Печатаетесь за границей... А мы, получается, убийцы, насильники... Адвокат Т. Власова: - Я протестую! На моего подзащитного оказывается психологическое давление. У меня отец был летчик, генерал, он тоже погиб в Афганистане... Там все было святое... Это святые смерти... Они выполняли присягу... Родину защищали... Судья Т. Городничева: - На чем настаивает истец? О. Ляшенко: - Чтобы писательница передо мной публично извинилась и мне был возмещен моральный ущерб... Судья Т. Городничева: - Вы настаиваете только на опровержении опубликованных фактов? О. Ляшенко: - За мою поруганную солдатскую честь я требую, чтобы С.Алексиевич заплатила мне 50.000 рублей. С. Алексиевич: - Олег, я не верю, что это твои слова. Это ты говоришь с чужих слов... Я помню тебя другого.. И ты слишком дешево оценил свое обожженое лицо, потерянный глаз, сломанную руку. Только не меня надо звать в суд. Ты перепутал меня с Министерством обороны и Политбюро КПСС... Адвокат Т. Власова: - Я протестую! Это психологическое давление... С. Алексиевич: - Когда мы с тобой встречались, Олег, это пять лет назад, ты был честен, я боялась за тебя. Я боялась, что у тебя могут быть неприятности с КГБ, ведь вас всех заставляли подписывать бумагу о неразглашении военной тайны. И я заменила твою фамилию. Я изменила ее, чтобы защитить тебя, а теперь должна этим же от тебя защищаться. Поскольку там не твоя фамилия, то это собирательный образ... И твои претензии безосновательны... - Нет. это мои слова. Это я говорил... Гам и то. как меня ранило... И... Там все мое... Из судебного иска Екатерины Никитичны Платициной, матери погибшего майора Александра Платицина. 6 октября 1989 года в статье ‘Мы возвращаемся оттуда...” в газете “Літаратура і мастацтва” были опубликованы отрывки из документальной книги С.Алексиевич “Цинковые мальчики”. Один из монологов. как матери погибшего в Афганистане майора А.Платицина, подписан моим именем. Полностью этот монолог включен в книгу С.Алексиевич “Цинковые мальчики”. В монологе, напечатанном в газете и книге, искажен мой рассказ о сыне. С.Алексиевич. несмотря на то, что книга документальная, некоторые факты добавила от себя, многое из моих рассказов опустила, сделала самостоятельные выводы и подписала монолог моим именем. Статья оскорбляет и унижает мои честь и достоинство... Без личной подписи Без даты Из стенограммы досудебного собеседования Присутствовали: судья Т.Городничева, адвокаты Т.Власова, В.Лушкинов. истица Е.Платицина, ответчица С.Алексиевич. Судья Г.Городничева: - Мы слушаем вас, Екатерина Никитична... Е. Платицина: - Образ сына, запечатленный в моем сознании, полностью не соответствует образу, выведенному в книге. Судья Г.Городничева: - Вы могли бы пояснить свою мысль: где, в каком месте и как искажены факты? Е.Платицина (берет в руки книгу): - Там все не так, как я говорила. Мой сын был не такой. Он любил свою Родину. (Плачет). Судья Т.Городничева: - Я прошу вас успокоиться и назвать нам факты. Е.Платицина (зачитываетиз книги): - “После Афганистана (это когда он приехал в отпуск) еще нежнее стал. Все ему дома нравилось. Но были минуты, когда сядет и молчит, никого не видит по ночам вскакивал, ходил по комнате. Один раз просыпаюсь от крика: “Вспышки! Вспышки!..." Другой раз слышу ночью: кто-то плачет. Кто может у нас плакать? Маленьких детей нет. Открываю его комнату: он обхватил голову двумя руками и плачет...” Он был офицер. Боевой офицер. А тут он показан, как плакса. Разве об этом надо было писать? Судья Т. Городничева: - Я сама готова заплакать. И не раз плакала, когда читала эту книгу, ваш рассказ. Но что здесь оскорбляет вашу честь и достоинство? Е. Платицина: Понимаете, он был боевой офицер. Он не мог заплакать. Или вот еще: “Через два дня был Новый год. Под елку спрятали нам подарки. Мне платок большой. Черный. “Зачем ты, сыночек, черный выбрал?” “Мамочка, там были разные. Но пока моя очередь подошла, только черные остались. Посмотри, он тебе идет...” Получается, что мой сын стоял в очередях, он терпеть не мог магазины и очереди. А тут он на войне стоит в очереди... Мне, за платком... Зачем было об этом писать? Он был боевой офицер. Он погиб... Светлана Александровна, зачем вы такое написали? С. Алексиевич: - Когда я писала ваш рассказ, я тоже плакала. И ненавидела тех, кто послал вашего сына зря погибнуть в чужой стране. И мы были тогда с вами вместе, заодно. Е. Платицина: - Вы говорите, что я должна ненавидеть государство, партию... Я горжусь своим сыном! Он погиб, как боевой офицер. Его все товарищи любили. Я люблю то государство, в котором мы жили, СССР, потому что за него погиб мой сын. А вас ненавижу! Мне не нужна ваша страшная правда. Она нам не нужна!! Слышите?! С. Алексиевич: - Я. наверное, могла бы вас понять. Мы могли бы поговорить Но почему мы должны говорить об этом в суде? Вот это я не могу понять.. * * * ... По кондовому советскому сценарию. Светлана Алексиевич организованно проклинается т ак агент ЦРУ, прислужница мирового империализма, клевещущая на свою великую родину и ее героических сыновей якобы за два “мерседеса” и долларовые подачки... Первый суд так ничем и те закончился, так как истцы бывший рядовой О.Ляшенко и мать погибшего офицера Е.Н.Платицина не явились на судебное разбирательство. Но через полгода было подано два новых иска, от С.И.Головневой матери погибшего старшего лейтенанта Ю.Головнева, председатель Белорусского клуба матерей погибших воинов-интернационалистов, и Тараса Кецмура. бывшего рядового, ныне председателя Минского клуба воинов-интернационалистов... Газета “Права человека ”, N3, 1993 год. 1 4 сентября в Минске состоялся суд, где ответчиком выступала Светлана Алексиевич. И тут началось самое ин'?ересное. “Исковое заявление от матери погибшего “афганца” И.С.Гсловневой поступило в суд без даты, сказал адвокат Алексиевич Василий Лушкинов. Нам же его копию представили вообще без подписи и, естественно, без даты. Однако это не помешало судье Т.Городничевой возбудить дело по 7-й статье гражданского кодекса. Вызывает удивление и то, что само дело было процессуально не оформлено к моменту суда, то есть в книге регистраций номер его уже существовал, хотя еще не было вынесено определение о возбуждении гражданского дела”. Однако Суд состоялся... на нем председательствовал человек, увидевший дело, собственно, на самом суде. О том, что судья Т.Городничева заменена на судью И.Ждановича, Светлана Алексиевич и ее адвокат узнали только за десять минут до начала заседания. “Это, скорее, вопрос морали, нежели юридический вопрос”, отреагировал Василий Лукшинов.